Киномания - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Рошак cтр.№ 161

Мы закончили десерт. Странно, но Клер, которая всегда была не ахти какой хозяйкой, быстро удалилась мыть посуду. Несколько минут спустя она появилась в жакете.

— Мне сегодня нужно посмотреть одно кино и побывать на вечеринке, где меня попытаются напоить, чтобы я написала благоприятную рецензию. Но у вас с Эдди наверняка найдется, о чем поговорить.

Меня ее уход встревожил.

— Я думал…

Она подошла и похлопала меня по щеке.

— Я думаю, тебе сначала нужно поговорить с Эдди. Я все это уже знаю. Но мы непременно поболтаем до твоего отъезда. Постараюсь вернуться часам к двенадцати. Дождись меня. — Она поднялась на цыпочки, чтобы чмокнуть меня в щеку. Она надушилась — моя Клер! И тут я услышал ее шепот — прямо мне в ухо: — Можешь ему верить.

Так я оказался один на один с монахом-итальянцем, который в квартире Клер, видимо, чувствовал себя как дома. Он знал, где взять выпивку, принес несколько бутылок и налил по коньячку.

— Она такая странная — Клер, — сказал он. — Слушает, что я говорю, но верит, мне кажется, только наполовину, а может, и того меньше. Иногда она просто посмеивается. Но потом просит рассказать еще.

Я устроился напротив него в глубоком кожаном кресле. Нас разделял кофейный столик.

— Она любит кино, — объяснил я, — Подозреваю, мы с вами знаем кое-что о предмете этой любви, о чем сама она не желает слышать. Это как обманутая жена, которая и хочет и не хочет слышать об изменах мужа.

Он кивнул.

— Пожалуй. Жаль. Она могла бы быть нам полезна.

— Единственный известный мне член Oculus Dei был сумасшедшим, — сказал я, — Вы сумасшедший?

— Разве я был бы тогда другом Клер?

— Вы мне расскажете о средневековом кино?

Он рассмеялся.

— Я думаю, вы о нем уже знаете. Магический фонарь тамплиеров, флипбуки, манихеев…

— Ступеньки к творениям Макса Касла.

— Магистра этого искусства. А теперь он вашими неустанными трудами обрел посмертную славу и снова готов внедрять свою ересь в общественное сознание.

— А Саймон Данкл.

— А вот тут вам придется рассказать кое-что мне. — Он сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил конверт. Мое письмо Клер. Положив его на кофейный столик, он сказал: — Клер сочла возможным дать это письмо мне. Она решила, что это будет полезно. — Анджелотти был достаточно проницателен и заметил мое негодование. — Я пытался опускать то, что касается личных отношений. И в любом случае не забывайте — я ведь священник. Я питаю уважение к тайнам, доверенным мне.

Я напомнил ему, что не просил его выслушивать мою исповедь, но потом спустил вопрос на тормозах. Он был человеком вежливым и вид имел сочувствующий. Да и Клер просила меня ему довериться.

— Вы не знали о Саймоне? — спросил я.

— Очень немного. Что на него сироты возлагают большие надежды, что это их первая серьезная попытка после Касла подготовить крупного режиссера — все, что мне известно. Но его работы — те, что я видел, — кажется, пока еще очень ученические, настоящий андерграунд. Я понятия не имею, насколько серьезно нужно к этому относиться.

Прежде чем выложить известное мне, я решил вернуться к началу. К отдаленному, исходному, первобытному, доисторическому началу, если только он мог сопровождать меня туда.

— Когда все это началось — сироты, ересь? В семнадцатом веке? В тринадцатом?

Анджелотти поудобнее устроился в своем кресле, сделал большой глоток коньяка, потом устремил взгляд в потолок.

— Откуда все началось?.. Для наших целей или, по крайней мере, для моих целей нам нужно вернуться к тезке Саймона. Вы ведь встречали это имя — Симон волхв?

Да, встречал. Я выдал Анджелотти краткую справку.

— Первый христианский еретик, соперник самого Иисуса; некоторые считают его Антихристом, — Анджелотти кивнул. — Далеко нам придется отправиться, да? Две тысячи лет?

Анджелотти усмехнулся.

— Ну, если верить дуалистам…

Я знал этот термин, но попросил Анджелотти объяснить его.

— Так мы называем наших друзей-еретиков, не проводя различий между их многочисленными сектами, культами и школами. Было довольно много религиозных дуалистов, но центральная доктрина у всех них одна. Duo Sunt. Есть двое. Два бога, а не один. Все остальное вторично. А что касается дуализма, он восходит к самому началу времен. К мироустройству. Как учение, он обнаруживается и в самых древних суевериях и в сегодняшних последних новостях.

— В последних новостях?

— Вера в существование врага. Она повсюду, вокруг нас. Коммунисты. Мафия. Черные. Евреи. Уличные банды. Это все вариации на древнюю тему. Мы, хорошие, против Них, плохих. На этом, конечно, и играют дуалисты; этот страх, наверно, так же стар, как тени в пещерах предков. Что там — в глубине? Что затаилось в темных уголках — вот сейчас выпрыгнет и убьет. Каждый ребенок рождается со страхом перед чем-то абсолютно непохожим на него. А отсюда произрастают великая ненависть и великое отчаяние: убеждение, что зло непобедимо, что мы перед ним бессильны. Это козырная карта дьявола.

Он вздохнул и отхлебнул еще коньяка, потом спросил, не буду ли я возражать, если он закурит. Он достал изогнутую сигару, обмакнул ее в коньяк, закурил и с удовольствием затянулся.

— Ах, эти маленькие радости… Моя слабость.

— Ну что ж, — сказал я, — начнем с Симона волхва. Вы хотите сказать, что история сирот восходит к нему?

— Нет, тогда они не были сиротами. Но кое-кто из их предшественников именно тогда и появился. И уже в те времена мы встречаем маленькие флипбуки, которые использовались как средство обучения, катехизис. Мир — как борьба Темного Бога с Богом Света. Молодая церковь делала все возможное, чтобы искоренить эту ересь, где бы та ни появлялась.

— Но безуспешно.

— Увы — да. В мире всегда находился уголок, где дуалистическая зараза могла найти себе прибежище, в особенности если ее носители уходили на восток или в пустыню. В более поздний период наибольшее гостеприимство они встречали в мусульманских землях, откуда могли совершать свои бесконечные набеги на Европу — в Южную Италию, на Балканы, на юг Франции.

Все это было предысторией великого крестового похода против альбигойцев. Это можно было пропустить — история была мне знакома.

— А что стало с ними после крестового похода?

— Борьба против альбигойцев была самым решительным действием церкви. И тем не менее нам известно, что кое-какие катарские элементы уцелели.

— Под элементами вы подразумеваете людей.

— Да, людей.

— Которых церковь уничтожала, сжигала…

Его глаза застила печаль, но голос остался твердым, хотя и с извиняющейся ноткой в нем.