Последнее королевство - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Корнуэлл cтр.№ 30

В церкви мы нашли медное распятие, серебряную тарелку с зазубренными краями и несколько монет, а в домах – дюжину хороших котелков, ножницы, серпы и вертелы. Еще мы захватили коров, коз, овец, волов, восемь лошадей и шестнадцать молодых женщин. Одна женщина кричала, что никуда не пойдет без своего ребенка, и я видел, как Веланд насадил младенца на копье, а затем бросил окровавленный труп в руки матери.

Рагнар отослал женщину прочь, не потому, что пожалел, просто кого-то одного всегда оставляли, чтобы он разнес ужасную новость по округе. "Люди должны бояться датчан, – говорил Рагнар, – тогда они готовы будут сдаться".

Он дал мне горящую головню из костра и приказал:

– Подожги солому, Утред.

И я ходил от дома к дому, поджигая крыши. Подпалив церковь, я пошел к последнему дому, и тут из дверей выскочил мужчина с острогой-трезубцем и бросился на меня. Я отскочил в сторону, избежав удара скорее по случайности, чем благодаря расчету, и махнул горящей головней, целясь ему в лицо. Он присел, я отбежал назад, и тут Рагнар бросил мне копье – тяжелое боевое копье, сделанное для того, чтобы не метать, а бить. Оно воткнулось в пыль передо мной, и, поднимая копье, я понял – Рагнар разрешает мне сражаться. Он не дал бы мне погибнуть: два его лучника стояли, держа наготове оружие, но он не стал вмешиваться, когда тот человек снова бросился на меня.

Я отразил удар, отбив ржавую острогу, и шагнул назад, чтобы дать себе больше места. Мой противник был вдвое крупнее и тяжелее меня, даже больше чем вдвое. Он проклинал меня, обзывал дьявольским отродьем, червем из преисподней, а потом снова бросился в бой, и тогда я сделал то, что делал при охоте на кабана. Я шагнул влево, подождал, пока он поднимет оружие, отступил вправо и ударил.

Удар был неточным, у меня не хватило сил опрокинуть его на спину, но копье воткнулось ему в живот. Под натиском врага я отшатнулся и упал, он свалился на меня на бок, потому что из живота его торчало копье, и с полустоном-полурычанием попытался схватить меня за шею. Я вывернулся из-под него, схватил острогу и всадил ему в горло.

На земле были реки крови, во все стороны летели кровавые брызги. Человек дергался, задыхаясь, кровь пузырилась в распоротом горле, я пытался вытащить острогу, но зубцы ее застряли в глотке, поэтому я выдернул копье у него из живота и попытался прекратить его конвульсии, ударив в грудь, но наконечник только скользнул по ребрам. Он издавал ужасные звуки, а я был в панике и понятия не имел, что Рагнар и его воины просто обессилели от смеха, глядя, как я пытаюсь прикончить англичанина. В конце концов то ли у меня это получилось, то ли он сам истек кровью, но, пока он не затих, я все тыкал и резал, и в итоге у него был такой вид, будто на него напала стая волков.

Зато я получил третий браслет, а у Рагнара в дружине были и взрослые воины, у которых имелось всего по три браслета. Рорик завидовал мне, но он был младше, и отец утешал его, говоря, что его время еще придет.

– Каковы ощущения? – спросил меня Рагнар.

– Здорово! – ответил я – и, видит Бог, так оно и было. Во время того набега я впервые увидел Бриду. Она была примерно моя ровесница – черноволосая, тоненькая, как веточка, с большими темными глазами, с душой дикой, как сокол по весне. Она была среди взятых в плен женщин, и когда датчане начали делить пленниц, взрослая женщина вытолкнула ее вперед, словно предлагая викингам вместо себя. Брида схватила полено, развернулась и ударила женщину, крича, что та криворожая потаскуха, навозная лепешка! Женщина отшатнулась, упала в крапиву, а Брида продолжала на нее наступать. Рагнар захохотал и отвел девочку в сторону – он любил всех сильных духом. Позже он поручил мне заботиться о девчонке.

– Присмотри за ней, – велел он, – и подожги последний дом.

Так я и сделал.

И еще я понял одну вещь. Начни убивать рано, и совесть не будет мучить тебя. Начнешь убивать в детстве – и превратишься в грозного воина.

Мы забрали добычу на корабли, и в ту ночь, попивая свой эль, я считал себя датчанином. Не англичанином – уже нет. Я был датчанин, у меня было прекрасное детство, во всяком случае, с точки зрения мальчишки. Я рос среди мужчин, я был свободен, бегал, где хотел, не знал никаких законов, мне не докучали священники, мне не запрещали драться, и я редко бывал один.

Именно потому, что я редко бывал один, я и остался в живых.

* * *

С каждым новым набегом лошадей становилось все больше – значит, все больше воинов могли отправляться в новые набеги, исследовать новые места, привозить все больше серебра и пленников.

Наши шпионы наблюдали за приближением армии короля Эдмунда, который правил Восточной Англией. Как и Бургред из Мерсии, он был готов безвольно нам сдаться, но все-таки ему пришлось выслать войско, чтобы сохранить королевство, поэтому мы следили за дорогами и ждали.

Брида держалась рядом со мной. Рагнар очень ее полюбил, возможно потому, что она вела себя дерзко и единственная не плакала, попав в плен. Она была сиротой, жила в доме у тетки – той женщины, которую ударила, – и ненавидела ее. Спустя несколько дней Бриде уже гораздо больше нравилось среди датчан, чем среди своих. Она стала рабыней, которой полагалось оставаться в лагере и готовить еду, но на заре, когда мы отправлялись в набег, побежала за нами и забралась в седло позади меня. Рагнар, которого это позабавило, позволил ей ехать с отрядом.

В тот день мы отправились далеко на юг, прочь от плоских болотистых земель, в низкие, поросшие лесом холмы, среди которых лежали жирные угодья и еще более жирные монастыри.

Брида смеялась, когда Рагнар убил аббата.

Пока датчане собирали добычу, она взяла меня за руку и повела по невысокому склону к ферме, которую викинги уже очистили от всего ценного. Ферма принадлежала монастырю, и Брида знала здесь все уголки, потому что тетка часто ходила в этот монастырь молиться.

– Она хотела детей, – пояснила Брида, – но у нее была только я.

Потом указала на дом, наблюдая за моей реакцией.

По словам Бриды, ферму построили римляне, – хотя мы с ней плохо понимали, кто же такие эти римляне, знали только, что они жили в Англии, а потом ушли. Я уже повидал много римских построек в Эофервике, но те дома были полуразрушены, кое-как замазаны глиной, покрыты соломой, а этот выглядел так, словно римляне только что отсюда ушли.

Ферма поражала воображение. Каменные стены, прекрасная кладка, квадратные, тесно подогнанные кирпичи, плотно уложенная фигурная черепица крыши, за воротами – двор, по периметру – галерея с колоннами. На полу самой большой комнаты из тысяч маленьких цветных камешков была выложена удивительная картина: я разинул рот при виде рыбины, тянущей колесницу, в которой стоял бородатый человек с трезубцем... С подобным трезубцем мне пришлось иметь дело в деревне Бриды. Вокруг среди изогнутых веток резвились зайцы. На стенах были и другие картинки, но выцветшие и попорченные водой, протекающей сквозь щели в старой крыше.