– Ваше?
– Испанское. – Черные глаза не отрывались от лица стрелка.
– Так мы его и отнесем для вас в Кадис. Хотите с нами?
– Кадис! – Маска на миг слетела, голос сорвался на рык. – Не понесете вы его в Кадис! Оно уплывет в Англию вместе с вашей армией, чтобы генералам жилось припеваючи!
Шарп надеялся, что его лицо, точно зеркало, отражает презрение Эль Католико.
– А как вы собирались им распорядиться?
Испанец пожал плечами.
– Доставить в Кадис. Сушей.
Шарп не поверил. Чутье твердило ему, что Эль Католико собирался присвоить золото и спрятать до лучших времен, но доказательств не было – за исключением того, что золото перепрятали.
Он пожал плечами и с улыбкой сказал командиру герильерос:
– Значит, мы вас избавим от лишних хлопот. С большим удовольствием.
Эль Католико повернулся к своим людям и зачастил по-испански, то и дело указывая на Шарпа. Бойцы у стены сердито загомонили, и англичанам пришлось подступить к ним с винтовками наперевес.
Патрик Харпер подошел к Шарпу и прогнулся назад, разминая поясницу.
– Что-то они не в восторге, сэр.
Шарп ухмыльнулся.
– Думают, мы украдем их золото. Вряд ли партизаны хотят помочь нам с доставкой в Кадис.
На Шарпа, точно кошка на птицу, смотрела Тереза. Харпер это заметил.
– Они не попытаются нас остановить, сэр?
Шарп невинно приподнял бровь.
– Мы союзники. – Повысив голос и медленно выговаривая слова, капитан обратился к тем испанцам, кто худо-бедно понимал по-английски: – Мы доставим золото в Кадис.
Тереза сплюнула на землю и снова подняла взгляд на Шарпа. Неужели все они знали, что золото лежит в навозной куче? – подумал он. Нет, вряд ли. Когда слишком много осведомленных, тайна – не тайна, кто-нибудь непременно проболтается. Одно не вызывало сомнений: теперь, когда золото найдено, эти люди постараются не допустить, чтобы англичане его унесли. Начиналась необъявленная война из тех, на которых средств не выбирают, и Шарп ломал голову, как теперь роте выбираться из охотничьих угодий Эль Католико.
– Сэр! – крикнул с колокольни Хэгмен. – Ноулз на подходе!
Вероятно, Ноулз все-таки сбился с дороги и основательно поплутал в темноте. У молодого лейтенанта было измученное лицо; не лучшим образом выглядели и красномундирники, которые входили в деревню, шатаясь от усталости. Увидев золото, Ноулз застыл как вкопанный, а затем повернулся к Шарпу.
– Быть этого не может!
Шарп поднял монету и небрежно протянул ему.
– Испанское золото.
– Господи Боже! – Обступив лейтенанта, красные мундиры нагибались, благоговейно трогали монеты. Ноулз поднял глаза. – Это вы нашли, сэр?
– Харпс.
– Харпс!? – Ноулз был так потрясен, что невольно повторил прозвище сержанта. – Как тебе это удалось, черт побери?
– Очень просто, сэр. Проще некуда!
Харпер пустился рассказывать о своем приключении. Шарп уже выслушал эту историю четыре или пять раз кряду, но обрывать сержанта не стал – как ни крути, он был в долгу у рослого ирландца.
Харпер ждал в кустах, как велел ему Шарп, и слушал, как командир копошится на могиле. «А шуму-то, шуму! Я думал, он всех мертвецов перебудит, ей-же-ей, а он все скребется, а ведь светает, черт подери!» Потом со стороны села донеслись шаги. Харпер кивнул на Шарпа.
– Я-то знаю, он ни хрена не слышит, все копается себе, как заправский могильщик, а я смекаю: нельзя уходить, ну никак нельзя! Может, эти ублюдки прознали про капитана, но я-то хорошо спрятался. – Он показал на Эль Католико, тот невозмутимо посмотрел в ответ. – И тут появляешься ты, парень. Застегиваешь штаны и подглядываешь через ворота. Ну, думаю, щас накинешься на капитана, ей-же-ей! Я уж было хотел сам на этого обалдуя сигануть, и вдруг он оборачивается, достает дурацкую шпагу и тычет ею в чертов навоз! Ну, тут я все понял, а как только этот ублюдок отошел, решил убедиться! – Харпер улыбнулся до ушей, словно ждал аплодисментов, и Ноулз расхохотался.
– Как же ты все-таки убедился?
Шарп решил вмешаться:
– Ну, тут все просто. Сержант грязной работы не боится.
Харпер ухмыльнулся, довольный одобрением товарищей.
– А вам доводилось видеть карманника в деле, сэр? – Ноулз отрицательно покачал головой и пробормотал что-то насчет вращения в иных кругах. Ухмылка Харпера расползлась еще шире. – Ей-же-ей, сэр, есть на что посмотреть. Карманники в паре работают, верно? Один натыкается на богатого прохожего… ну, да вы знаете. С ног не валит, а так, выводит из равновесия. А что делает прохожий? Думает, вы у него денежки вытянули, и враз сует руку в карман. А второй вор на все это смотрит, и, когда узнает, где денежки, дело, считай, в шляпе. – Харпер ткнул большим пальцем в сторону партизанского командира. – Вот и мы точно так же подловили этого олуха. Услыхал он, как капитан червей пугает, ну и не удержался от соблазна подкрасться к навозу и проверить, на месте ли его сокровище. А тут я!
Ноулз смеялся.
– Но откуда простому ирландскому парню из Донегола знать уловки карманников?
Харпер глубокомысленно поднял бровь.
– В Тангавине можно всякому научиться, сэр. Мне вот другое невдомек: чему можно научиться на маменькиных коленях, сэр.
Шарп подошел к разбросанному навозу.
– Сколько мешков?
Харпер отряхнул ладони.
– Шестьдесят шесть, сэр. Больше не найти.
Шарп взглянул на торжествующего сержанта, с ног до головы покрытого человеческим и конским дерьмом. С мундира капала отвратительная жижа.
Капитан ухмыльнулся.
– Иди мойся, Патрик. И как следует.
Харпер хлопнул в ладоши.
– Отлично! Парни! Пора мыться!
Шарп вернулся к золоту и взял монету из развязанного мешочка. Толстая, тяжелая, в добрую унцию весом. На одной стороне герб Испании и корона, а по ободу – надпись. Он прочитал вслух, запинаясь на чужих буквах:
– «Ininium sapience timor domini». Лейтенант, вы понимаете?
Ноулз взглянул на монету и отрицательно покачал головой. Стрелок Танг – самый образованный в роте Шарпа – взялся перевести:
– Начало премудрости, сэр, – страх Божий.
Шарп перевернул монету. На обороте оказался профиль кудрявого мужчины, и на этот раз смысл надписи был ясен: «Филипп Пятый, милостью Божией король Испании и Индии». Под профилем стояла дата – 1729.
Шарп посмотрел на Ноулза.
– Что за монета, знаете?
– Дублон, сэр. Восемь эскудо.
– Чего стоит?