Все Простоквашино - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Успенский cтр.№ 34

– У него нет дня рождения, – говорит дядя Фёдор. – У него есть День птиц.

– Вот и отлично, – сказала тётя Тамара. – В День птиц я его значками завалю с головой.

Сумерки ещё и сгущаться не думали, а она уже свистнула Шарика, завела тр-тр Митю и выехала к речке.

Шарик носился по берегу как угорелый. Вокруг пустота – ни души, только красивые поля убегают в разные стороны в окружении лесов.

Тётя Тамара с удовольствием ехала вдоль речки, как пограничник на танке. И думала: «Как хорошо быть наедине с природой».

А у профессора Сёмина дома целый скандал разыгрался. Бабушка с веником его письмо прочитала и не хотела никуда пускать.

– Это тебя какая-то аферистка заманивает. Вот женит она тебя на себе, будешь знать.

– Почему обязательно аферистка? – спрашивает профессор. – А может быть, это честная труженица колхозных полей. Или просветлённая природой дачница. Им хочется культурного общения.

– Ага, – говорит бабушка, – их уже двое. Значит, это целая шайка.

Бабушка с веником с горя целый дом подмела и ещё веранду.

– Ты уже не маленький, Эрик. Тебе скоро шестьдесят, ты к женитьбе должен серьёзно подходить.

– Если я буду к женитьбе очень серьёзно подходить, я навсегда холостяком останусь. Отвяжись, бабушка, очень меня эта таинственная незнакомка заинтересовала.

– Значит, я с тобой пойду, – говорит бабушка с веником. – Чтобы тебя не охмурили. Чтобы тебя не облапошили. На первое свидание надо с родителями ходить.

Профессор надел белую рубашку, галстук-бабочку, большие резиновые сапоги и тоже стал сумерки ждать.

Как только первые отдельные сумерки забегали в воздухе, профессор вышел из дома. За ним следом выскользнула бабушка с веником. Она, верно, с этим веником не расставалась даже в постели.

Шарик тем временем намотался, набегался под дождём. Как только тётя Тамара, прогуливаясь по речке, в очередной раз проехала мимо их огорода, Шарик в дом забежал, схватил свою походную будку, напялил её и побежал догонять тётю Тамару.

Идёт себе профессор Сёмин по берегу в одну сторону реки – никого нет. Потом обратно – снова никого нет. Только какая-то толстая тётка на тракторе катается. А рядом сумасшедшая собака в картонном ящике носится.

Он подошёл к тётке и спросил:

– Скажите, пожалуйста, вам не встречалась тут женщина с маленьким пуделем на руках?..

…Тамара Семёновна всё это время прогуливалась на тракторе вдоль речки в одну сторону, в другую. Нет никакого таинственного незнакомца из разведки. Только какой-то тощенький тип из прошлых времён гуляет под прикрытием старушки с веником. И вот этот тип подходит и спрашивает:

– Скажите, пожалуйста, вам не встречалась тут женщина с маленьким пуделем на руках?

Тамара Семёновна строго, по-военному ответила:

– Никак нет!

И сама спросила:

– А вы, гражданин, не видели здесь такого товарища высокого в сапогах и в плащ-палатке?

– Нет, к сожалению, я не видел такого гражданина.

И они ещё долго гуляли по берегу речки. Пока совсем не стемнело.

Папа первым увидел, что операция «Знакомство» провалилась. А Шарик всё кипятился:

– Мы не все детали продумали. Надо им встречу в деревенском кафе устроить. Надо их в клуб «Кому за тридцать» пригласить. Надо для них блины «семейные» устроить.

– Ничего не выйдет, – объясняет папа. – Я по себе всё про любовь знаю. Когда я маму увидел, я сразу как раненый стал. У меня что-то внутри оторвалось.

И я понял, что без мамы мне будет очень неуютно. Если у них так не произошло, вы их хоть клеем друг к другу приклейте, ничего не выйдет. Одни страдания.

А Матроскин подумал:

«Где ж нам столько клея взять?»

Тётя Тамара даром времени не теряла. Каждое утро она железной рукой всех куда-нибудь нацеливала. Утром во время завтрака она сказала:

– Жизнь у нас должна идти по двум руслам: по хозяйственному и по духовному. С хозяйственностью мы кое-как справляемся. Дрова мы заготовили и грибы, корову сеном мы обеспечили.

«Ничего себе „мы“, ничего себе „обеспечили!“ – подумал Матроскин. – Когда это я один всё лето спины не разгибал».

Тётя продолжала:

– А вот с духовным руслом у нас дела обстоят хуже. Скажи мне, Шарик, когда ты в последний раз читал труды академика Павлова?

Шарик стал вспоминать. Он много трудов вспомнил, но труды академика Павлова как-то не всплыли. Шарик даже покраснел от размышлений. Он стал красный, как морковка, ближе к свёкле. Только из-за его повышенной мохнатости никто не увидел, как ему стыдно.

– Или ты, Матроскин, – говорит тётя Тамара, – как часто ты заглядываешь в книги товарища Мичурина? Это был садовод такой прогрессивный. Мне в армии про него много рассказывали. Особенно про его трагическую гибель.

– А как трагически погиб товарищ Мичурин? – спросил бывший ординарец Иванов-оглы.

– Упал с выращенной им клубники… или с огурца. Представляете, какой это был огурец!

– Скользкий, – говорит Шарик.

– Не скользкий, а гигантский! – поправила его тётя Тамара. – Одним таким огурцом можно было всю деревню Простоквашино накормить. А ты, дядя Фёдор, становишься у нас Иваном, не помнящим родства, – продолжала она. – Как у тебя обстоят дела с русской историей? Когда ты в последний раз ходил в патриотический поход по родному краю?

– Я каждый день хожу в патриотический поход по родному краю, когда в соседнее село Троицкое за хлебом иду, – отвечает дядя Фёдор. – Особенно зимой, когда снегу по колено.

Кот Матроскин тихонько так говорит дяде Фёдору:

– Всё, я больше не могу. Я забираю Мурку с Гаврюшей и ухожу в патриотический поход. Я знаю один дом, где лесники живут.

– Нельзя, – говорит дядя Фёдор. – Папа и мама здесь одни пропадут.

– А мы их с собой возьмём.

– Нет, – говорит дядя Федор. – Мы не должны сдавать наше Простоквашино. Мы сейчас выборами займёмся.

– Слушайте, – вдруг вступил папа. – А наш Шарик совсем про своё фоторужьё забыл. Почему бы тебе, Шарик, не выпустить патриотическую стенгазету?

– Какую такую стенгазету? – не понимает Шарик.

– А такую, – объясняет папа. – «Военные уходят на пенсию, но не сдаются!» И десять фотографий тёти Тамары за работой по воспитанию молодого поколения.

– Это мысль! – поддержала мама. – Тётя Тамара сейчас так хорошо выглядит на свежем воздухе. Очень она фотогеничная стала.

Тётя Тамара застеснялась немного, но спорить не стала. Мысль о военных пенсионерах, которые не сдаются, показалась ей прогрессивной и воспитательной.