– Ушел, – произнес чей-то голос. – Этот паскудник всегда уходит.
Шарп обернулся и увидел у двери ближайшего дома человека в форме сержанта Ост-Индской компании. Мужчина преспокойно курил шерут и, похоже, охранял группу пленников, фигуры которых проступали в полутьме у него за спиной.
Шарп еще раз посмотрел вслед исчезающему за деревьями полку.
– Дрянь!
Он сплюнул. Додд ехал на лошади во главе двух замыкающих рот, и сержант даже потянулся к мушкету, но расстояние было слишком велико, а потом белый мундир скрылся в лесу. Тени поглотили и две роты. К западу от брода, на том же, дальнем берегу Шарп увидел и Севаджи. Но и индиец поделать ничего не мог. Полк Додда насчитывал не меньше пятисот человек, тогда как под командой Севаджи оставалось всего лишь десять всадников.
– Чтоб ему! – выругался еще раз Шарп и снова сплюнул. – Опять вывернулся.
– Причем с моим золотом, – грустно добавил человек с сигарой.
Сержант подошел ближе.
– Черт возьми!
Повод для изумления был – перед ним, облаченный в форму Ост-Индской компании, стоял сам Энтони Полман, в недавнем времени командующий маратхской армией. Прятавшиеся в доме люди были его телохранителями.
– Жаль. – Ганноверец выдохнул струйку дыма. – Еще десять минут назад я был одним из богатейших людей Индии. Полагаю, теперь я ваш пленник?
– Мне, сэр, нет до вас никакого дела, – ответил Шарп, забрасывая за спину мушкет.
– Разве вы не хотите отвести меня к Уэлсли? – спросил Полман. – Уверен, вам бы это зачлось. Может быть, вас даже произвели бы в офицеры.
– Черта с два. Наш генерал даже на спасибо не расщедрится. Ты можешь расшибиться ради него в лепешку, но на благодарность нечего и рассчитывать. Я бы скорее воткнул штык в него, чем в вас.
Ганноверец ухмыльнулся.
– Так я могу идти, сержант?
– Делайте, что хотите, – махнул рукой Шарп. – Сколько вас здесь?
– Пятеро. Больше он мне не оставил. Остальных перебил. Вот так-то.
– Вы говорите о Додде?
– О ком же еще? Он и меня искал. Хотел убить, но я спрятался под соломой. Позорный конец великолепной карьеры, а? – Полман покачал головой и усмехнулся. – А вам, сержант, не отказать в прозорливости. Правильно сделали, что не приняли мое предложение.
Шарп невесело рассмеялся.
– Я знаю свое место, сэр. В самом низу. В дерьме. Таких, как я, офицеры в своем кругу видеть не желают. Можешь из кожи лезть, рвать задницу на парадах, проливать кровь – туда путь заказан. Не принимают – как будто ты им в суп помочился. – Сержант подошел к двери и заглянул в полутемную комнату. – Вы скажите своим людям, сэр, чтобы сняли мундиры, а то как бы их не постреляли. – Он замолчал, заметив забившуюся в угол женщину в скромном полотняном платье и соломенной шляпке. Это была Симона. Шарп сделал шаг вперед и снял кивер. – Мадам?
Она вскинула голову, но узнала его не сразу – сержант стоял против солнца и черт было не разобрать.
– Симона?
– Ричард? – недоверчиво прошептала она.
– Он самый, милая. – Шарп усмехнулся. – Только не говорите, что вас снова оставили!
– Он убил Пьера! – воскликнула молодая женщина и расплакалась. – Застрелил у меня на глазах! Из пистолета. Я сама видела.
– Застрелил вашего мужа? Додд?
– Кто же еще, – фыркнул у него за спиной Полман.
Шарп подошел к Симоне и протянул руку.
– Что ты хочешь, остаться здесь или пойти со мной?
Если она и колебалась, то не более секунды. Потом взяла его за руку и поднялась. Ганноверец вздохнул.
– Не везет. А я как раз собрался утешить вдову.
– Вы проиграли, сэр, – ответил Шарп. – Вы проиграли.
Он вышел из дома вместе с Симоной и намерением разыскать Маккандлесса и сообщить ему плохие новости. Додд снова ушел у них из-под носа.
* * *
Полковник Маккандлесс с трудом перебрался через гору мусора и вошел в Ассайе. Что-то подсказывало ему, что Додд сбежал. В деревне уже не стреляли, хотя от реки еще доносились отдельные выстрелы, но и они стихли к тому времени, когда он добрался до мертвеца у дверей дома.
Шотландец вошел во двор. А может быть, это уже не важно, подумал он. Неудача с Доддом – досадная мелочь на фоне великой победы, эхо которой раскатится вскоре по всей Индии. Британцы разгромили две армии, подорвали силу и влияние двух самых могущественных из местных князей, и теперь Додду ничего не останется, как только спасаться бегством, удирать все дальше и дальше на север. И в то же время власть Британии будет распространяться по стране. В этом Маккандлесс не сомневался. Каждое новое наступление объявлялось последним, но каждый раз оно приводило к новым границам и новым врагам, и красномундирники шли все дальше и дальше. Кто знает, может быть, их не остановят даже высокие горы на севере. И может быть, там, у неприступных, покрытых снегами хребтов, Додда наконец схватят и пристрелят как бешеного пса.
Маккандлесс вдруг поймал себя на том, что не хочет ни гоняться за Доддом, ни даже думать о нем. Он вдруг почувствовал себя стариком. Боль в ноге стала почти невыносимой. Лихорадка изрядно подточила силы, а оправиться после болезни полковник не успел. Пора, пора возвращаться домой. В Шотландию. Продать Эола, расплатиться с Шарпом, взять то, что причитается, и сесть на корабль. Вернуться домой, в Лохабер, к зеленым холмам Глен-Скэддл. В Британии его уже ждала работа. Полезная работа. Несколько последних лет полковник состоял в переписке с почтенными господами в Лондоне и Эдинбурге, учредившими общество для распространения Библии среди язычников. Маккандлесс рассчитывал купить маленький домик в Лохабере, нанять слугу и полностью посвятить себя переводу слова Божьего на индийские языки. Такую работу полковник считал достойной и почетной и удивлялся лишь тому, что ждал так долго. Уютный дом, большой камин, библиотека, стол, запас чернил и бумаги, и тогда, с Божьей помощью, он, находясь вдалеке, принесет Индии куда большую пользу, чем охотой за одним-единственным предателем.
Мысль о стоящей впереди великой задаче ободряла. Полковник добавил шагу и, свернув за угол, увидел бредущего по улице в полном одиночестве слона.
– Ты потерялся, малыш? – обратился он к слону и, не получив ответа, взял великана за ухо. – Наверное, кто-то позабыл запереть ворота, да?
Слон покорно и даже, как могло показаться, с радостью последовал за человеком. Они прошли мимо убитой лошади и едва не наткнулись на мертвеца в белом мундире. В какой-то момент Маккандлесс подумал, что это Додд, но потом он узнал в несчастном капитана Жубера. Француз лежал на спине с дыркой от пули на груди.
– Бедняга, – пробормотал шотландец, проводя слона во двор. – Я позабочусь, чтобы тебя накормили, – сказал он, запирая ворота.