Хроника отложенного взрыва - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Меркулов cтр.№ 51

Сердце Самойлова подпрыгнуло и ухнуло куда-то.

— Нет, я не хочу обманывать своего дядю, — спорила Ксения с Яцеком, когда они ехали в гости к Петру. — Он же все-таки дядя!

— Мы и не будем обманывать. Я действительно издам его книгу. Закажу в какой-нибудь типографии малым тиражом. Пусть порадуется. Друзьям покажет. Пойми, мы не можем зайти и в лоб заявить: «Расследуем дело Белугина». Откровенности не будет. Здесь тонкий подход нужен, ювелирный.

Он и в самом деле считал себя тонким психологом.

— Надо поддерживать друг друга, — продолжал Яцек. — Сейчас, слава богу, мы вновь вспоминаем про державность, про интересы родины. А нам, сотрудникам госбезопасности, есть что рассказать молодежи. Мы должны воспитывать подрастающее поколение. Это наш долг.

Для Самойлова речь Михальского звучала как волшебная музыка. Он таял, как юная девушка на свидании с опытным ловеласом.

— Я создаю при своей фирме небольшое издательство и ищу авторов с вашим опытом и вашей жизненной позицией, — очаровывал Яцек сердце начинающего писателя.

— Какие у вас условия? На какой размер гонораров я могу рассчитывать? — Самойлов, млея от свалившегося счастья, пытался не терять головы, а взять богатенького быка за рога.

Михальский едва не поперхнулся. Будто соблазняемая девушка в самый решающий момент, когда казалось, что все барьеры уже рухнули, вдруг заговорила о замужестве…

«Ё-моё, мужик! Ты радоваться должен, что я вообще твою хрень издавать буду». Яцек вкратце ознакомился с творчеством Самойлова. Ксения накануне передала ему дискету с двумя дядиными произведениями. Особенно Михальскому запомнилась фраза: «…белые стройные зубы английской разведчицы сверкали, как фотовспышки фотоаппарата-мыльницы…»

— Вы получите небольшой аванс. — Как истинный чекист, Яцек ничем не выдал своих мыслей. — Потом будете получать проценты с продаж.

— На какой аванс я могу рассчитывать?

— Двести долларов.

— Мало…

«Твою мать!» Чай, который секундой раньше глотнул Яцек, полетел в другое горло, предназначенное для дыхания. Михальскому стоило большого труда остаться внешне спокойным и не выплюнуть обжигающую жидкость.

— А сколько вы хотите? — поинтересовался Яцек.

— Написать книгу — адский труд, — начал издалека Петр.

«Сейчас заломит, — подумал Яцек. — Попросит тысячи две. Сторгуемся на восьмистах. Черт, много. Лучше — пятьсот. А еще лучше — ничего не платить этому хрену, все равно деньги на ветер».

— …И я считаю, — продолжал Самойлов, — что любая работа должна оплачиваться ровно столько, сколько она стоит.

— Полностью вас поддерживаю. — Яцек был сама любезность. При этом в его голове пронеслось: «Твоя-то работа не стоит ни хрена!»

— Я считаю, что за каждую книгу должен получить не меньше двадцати тысяч долларов.

Ксения едва заметно улыбнулась.

«Однако», — подумал Михальский, вскидывая брови. А он-то думал, что готов ко всему.

Петр заметил недовольство гостя, но счел его обычным проявлением жадности. «Сейчас будет торговаться, лавочник», — презрительно подумал Самойлов.

— Это слишком много. Тем более, что речь идет всего лишь об авансе, — осторожно произнес Михальский, догадываясь, что предлагать триста баксов в данной ситуации не слишком корректно.

— О каком авансе? — удивился Петр. — Книги-то уже написаны. Аванс — если вы мне закажете еще. Тогда поговорим и об авансе.

«Убивать таких писателей надо», — со злостью подумал Михальский, жалея, что начал этот разговор. Но произнес мягко:

— Вы не совсем понимаете: писатели живут на «роялти» — проценты от проданных книг. — Яцек был осторожен, словно опытный змеелов, подбирающийся к гюрзе. — И если они расходятся хорошо, то и писатели зарабатывают неплохо. К тому же в нашем с вами случае речь идет не о коммерческом проекте, а о воспитании молодежи.

«Что-то он мутит и крутит, — раздраженно подумал Петр. — Хочет за мой счет наживаться, а мне копейки платить».

— Очень часто в нашей стране под громкими лозунгами прячутся обычные проходимцы, — резко ответил он.

Михальскому захотелось врезать этому доморощенному Дюма между глаз.

— Дядя, послушай Яцека, он кое в чем прав, — ласково произнесла Ксения, обнимая Петра за плечи. — Ты пока малоизвестный писатель. Надо вкладывать деньги в твою раскрутку: реклама, презентации и прочее. Поэтому больших гонораров тебе никто не предложит, только проценты от продаж. Поверь мне, я знаю. А так вы друг другу поможете, Яцек сделает тебе имя, а ты поможешь ему воспитывать молодежь. В конце концов, деньги это не главное, главное — я люблю тебя, дядюшка.

Она чмокнула дядю в щеку. Петр почувствовал, что плавится как воск.

Яцек взглядом благодарил Ксению за неожиданную, но нужную помощь.

— Ты права, дорогая, — произнес Петр. — Думаю, на первых порах можно сойтись на двух-трех тысячах за книгу.

— Пятьсот, — твердо произнес Яцек.

— Дядя! — Ксения настойчиво посмотрела на Петра.

— Хорошо, — примирительно ответил Петр. — Пусть будет пятьсот. Хотя это грабеж.

Он улыбнулся, показывая, что всегда готов на компромисс с хорошими людьми. Но его сердце преисполнилось ненависти ко всему сообществу торгашей, ярким представителем которого оказался Михальский.

— По рукам. — Яцек тоже улыбнулся, хотя Петр уже не вызывал у него ни малейшей симпатии.

— Так что бы вы хотели издать? — поинтересовался Самойлов.

— Мне понравилась ваша повесть «Позднее раскаяние агента». Но я бы хотел посмотреть все ваши работы, чтобы выбрать.

«Не обманет ли? — подумал Петр. — Возьмет, напечатает тайком, да еще под другой фамилией. И будет грести денежки лопатой». Но все же решил поверить. Все-таки это знакомый Ксении, а она в людях разбирается.

— Пойдемте, покажу, что у меня есть, — произнес писатель.

Кабинетом Петру служил угол комнаты, отделенный ширмой, чтобы никакое шевеление в квартире не мешало творить. Стол стоял рядом с окном. В нем открывался вид на «ракушки», жмущиеся к помойному ящику, и одинокий тополь с опущенными ветвями.

— Садитесь, — Самойлов подал табуретки племяннице и гостю.

На прибитых к стенке полках, аккуратно — корешок к корешку — стояли книги, в основном мемуары и шпионские романы. Выше на обоях висели фотографии Джека Лондона, Эрнеста Хемингуэя и Артура Хейли, вырезанные из журналов. Знаменитые писатели уважительно смотрели на Самойлова, словно хотели сказать: эко ты, брат, насобачился.

— У вас есть с собой дискеты? — спросил Петр у Яцека. — Я сброшу все, что у меня есть.

— Да, конечно. — Михальский посмотрел на стопку дискет, лежавшую на столе рядом с раскрытой книгой, и подумал: «Жлоб».