Хроника отложенного взрыва - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Меркулов cтр.№ 37

К другим комнатам вел длинный извилистый коридор с оранжевыми стенами и дверьми из красного дерева. За ними — ванная, туалет, спальня и кабинет.

Полуяхтов жил один. Жена умерла. Дети выросли.

— Но вернемся к нашим тараканам, то есть баранам, — произнес генерал, ставя чашку на плетеный столик. — Что ты можешь сообщить?

— Все идет по плану.

— Интерпол проглотил?

— Да. Только Гольцов, о нем я уже говорил тебе, проявляет излишнюю активность.

— Цепкий парень, — задумчиво произнес Полуяхтов.

Они с Ермаковым могли встретиться на любой конспиративной квартире. Но близких друзей генерал предпочитал приглашать домой. Он устал от казенной серости тайных явок.

Зато с наслаждением приезжал к себе в рабочее время. Был своеобразный кайф оказаться в тихой квартире, когда другие томятся в служебных кабинетах, тянущих соки из человека.

На работе Полуяхтов любил бывать в выходные. Когда пустые коридоры, казалось, хранили вчерашнюю энергию. Но теперь лишь в некоторых кабинетах сидели скучающие дежурные или беспризорные трудоголики, у которых не сложилась личная жизнь.

Хорошо!

Полуяхтов вообще любил двигаться наперекор общему течению, жить сам по себе.

— Надо бы к нему присмотреться, — сказал генерал. — Может, окажется полезным в нашем деле.

— Я думал над этим. Но вряд ли он подойдет. Он не умеет выполнять поставленные задачи в строго определенных рамках, не задавая лишних вопросов и не пытаясь выйти за пределы своей компетенции.

— Именно из таких людей получаются отличные работники, — парировал Полуяхтов. — Просто с ними надо уметь обращаться. Их надо держать в пределах «вольера». Но в любом случае таких людей лучше иметь в своей команде.

— Я подумаю, — из вежливости согласился Ермаков. Положа руку на сердце, он чуточку побаивался Полуяхтова.

Однажды совершенно случайно особист узнал, что в свое время этот добрый и тихий Иннокентий Тимофеевич курировал в КГБ группу киллеров экстра-класса. Они специализировались на тайных убийствах вроде «случайных» автокатастроф или сердечных приступов. Но на «всякий случай» в группе были и взрывники, умевшие делать взрывчатку из всего, что под рукой, и снайперы, попадавшие в копейку чуть ли не за километр. Но эти свои таланты те люди использовали крайне редко.

Что стало с той группой: развалилась ли она или существовала поныне, — Ермаков не знал. Но надеялся, что Полуяхтов не повернет оружие против него. Они же одна команда!

Анатолий Ермаков вышел на улицу в хорошем настроении. Ярко светило солнце, и на душе было светло. На сугробах во дворе блестели льдинки, отчего казались усыпанными бриллиантами. Адмирал заметил, что давно не видел чистого белого снега. В Москве он быстро превращался в грязь и слякоть.

Удивительно, но и пробок в этот час практически не было. Так что адмиралу не пришлось включать «синяк» — проблесковый маячок на новеньком «БМВ». Доехал до Пречистенки демократично, никого не обгоняя.

Когда он вошел в свой кабинет, дежурный доложил об очень странном звонке и положил на стол распечатку разговора:

«Голос. Але, это отдел?

Дежурный. Что вы хотите?

Голос. Мне нужен Толик.

Дежурный. Какой Толик?

Голос. Ермаков. Он капитан, по-моему.

Дежурный. Что ему передать?

Голос. Я хочу с ним поговорить.

Дежурный. Его сейчас нет. Что ему передать?

Голос. Он мне должен.

Дежурный. Он вас знает?

Голос. В октябре 94-го я выполнил для него кое-какую работу. И он до сих пор не рассчитался. Передайте ему: если не заплатит, я пойду в Генпрокуратуру и расскажу все, что знаю про громкое дело, которое было в октябре 94-го года. И Толику, уверяю, мало не покажется.

Дежурный. Почему вы звоните сейчас, а не семь лет назад?

Голос. Пришлось помотаться по свету. Спасибо вашему Толику. Даже в лагерь пришлось сесть, чтобы не замели по тому очень громкому делу. Вы передайте Толику. Он поймет.

Дежурный. Оставьте ваши координаты или перезвоните.

Голос. Я перезвоню…»

Ермаков удивленно прочел запись разговора. «Что за чертовщина?» Он даже перевернул лист бумаги, словно на обратной стороне могла быть написана разгадка.

Но разгадки и там не оказалось.

В кабинет осторожно вплыл блондин Костя, самый доверенный помощник Ермакова. Он двигался плавно и бесшумно, как питон. А внешне больше походил на белого лемура, завернутого в зеленый лист. Это из-за того, что постоянно носил светло-зеленый костюм.

— Что скажешь? — спросил адмирал, показывая распечатку.

— Мы проверили: звонок был из автомата на углу Покровки и Девяткиного. Выехали, но никого не обнаружили.

Это не удивило Ермакова. Он знал это место: узкая Маросейка, по которой ползут в пробке машины, изгибается и плавно перетекает в Покровку. По сторонам — стеклянные кафешки, магазины, офисы. Между низкими домами, помнившими еще дворян, виляют переулочки, как протоки от улиц. Спрятаться там легче, чем в тайге.

Это в лесной чаще человек выделяется. А на московских улочках, в толпе себе подобных, он незаметен. Подойди к телефону-автомату, позвони. Потом исчезни. Десятки, если не сотни, свидетелей увидят тебя. Но сразу же забудут: им нет никакого дела до того, что кто-то умеет пользоваться таксофоном. Им вообще нет никакого дела до всего, кроме собственных проблем.

— Когда вы искали звонившего, за вами могли наблюдать? — спросил Ермаков.

Костя помолчал, подумал и твердо ответил:

— Да.

За это Ермаков и ценил своего помощника. Любой другой ни за что бы не признался. Да и сам адмирал в подобной ситуации тоже сказал бы «нет». Но Костя знал, когда можно пускать пыль в глаза, а когда надо сказать, как оно на самом деле.

«Это проверка, какая-то проверка, — думал Ермаков, откинувшись назад в кресле. — Может, конечно, какой-нибудь идиот. Но это вряд ли. Чего хотят добиться? Денег? Глупости, надо быть полным идиотом, чтобы так вот требовать. Хотят что-то проверить. Что? Мою реакцию? Зачем? И кому это надо? Черт… Гольцов и Михальский, признайтесь, ваши шуточки?»

Ермаков был прав.

Это была проверка. И задумали ее действительно Гольцов и Михальский.

Сразу после беседы с генералом Георгий позвонил Яцеку и рассказал про пистолеты ГШ-188. Потом предложил:

— Ход конем делаем сегодня. Зачем тянуть?

Они решили потревожить контр-адмирала, чтобы вынудить Ермакова на активные действия. Тогда можно будет поймать его на противоходе.