Волшебная ночь - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Бэлоу cтр.№ 78

— Не имеет значения, — ответила она. — Результат-то один. Этот поселок и эти люди очень много значат для меня, Александр. Я столько сил положила на то, чтобы стать одной из них, чтобы они приняли меня. Наверное, мне никогда не суждено стать такой же, как они. Я родилась в другом кругу, меня воспитали иначе. Но я ценю их отношение ко мне. Я хочу иметь право честно смотреть им в глаза.

— А сейчас ты не можешь, да? — резко спросил Алекс. — Не можешь, потому что полюбила вашего общего врага и переспала с ним?

— Нет, пока могу, — ответила Шерон. — Пока мне не стыдно того, что произошло между нами. Но мне будет стыдно, если я буду продолжать приходить сюда, зная, к чему приведут эти визиты.

Александр не смог сдержать усмешки.

— Значит, люди Кембрана для тебя дороже, чем я? — спросил он.

Она долго в задумчивости смотрела на него. Но Алекс уже знал, каким будет ее ответ.

— Да, — сказала она тихо.

Они молча смотрели друг на друга. Это единственное слово встало между ними непреодолимой каменной стеной, разделило их, как безбрежный океан, как бескрайняя ширь небес.

Итак, они вновь стояли перед невозможностью. Как глупо, подумал Александр. В той, прежней своей жизни, до приезда сюда, ему никогда не приходило в голову пытаться наводить мосты через эти бездонные пространства, которые разделяют его и таких, как она. Он серьезно относился к своим обязанностям хозяина и хорошо обращался со своими слугами. И всегда понимал, что между ними непреодолимая стена. Так уж устроен мир. И здесь, в Кембране, пропасть между ним и окружающими его людьми шире, чем где бы то ни было, потому что люди сами отгораживаются от него подозрительностью и ненавистью, и он понимает, что заслужил такое отношение к себе. Так почему же именно здесь он решил преодолеть эту пропасть?

Неужели только потому, что полюбил эту женщину?

— Ну что ж, — проговорил он, сжимая руки за спиной. — Тогда тебе лучше поторопиться, пока я опять не начал растлевать тебя.

— Не сердись, — сказала Шерон. В ее голосе звучала мольба. — Пожалуйста, Александр, попытайся понять меня!

— Я понимаю, — сказал он. — Я понимаю, что был круглым идиотом, позволив себе полюбить эту землю, и этих людей, и тебя, Шерон. А теперь я остаюсь в одиночестве. Ну что ж, так тому и быть. Наверное, всем вам было бы спокойнее, если бы я уехал и все пошло как прежде. Но я не могу уехать, не могу оставить здесь все как есть. И меня не пугает одиночество, я в состоянии справиться с ним. Прощай, Шерон.

— Александр, — с мольбой сказала она.

— Иди же! — оборвал он ее. — Жалованье за эту неделю я пришлю тебе домой. Ты больше не работаешь у меня.

Ему казалось, она никогда не уйдет. Она стояла и смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Мне очень жаль, что я причинила тебе боль, — выговорила она наконец. — Извини. Мне очень жаль.

Она резко повернулась и вышла так поспешно, что Алекс не успел открыть перед ней дверь. Он стоял на том же месте, где застал его конец разговора, и боролся с отчаянным желанием броситься за ней.

Он смотрел ей вслед, в душе проклиная весь белый свет.

Бабушка хлопотала над ней и кормила ее через каждые два часа, как бычка на убой. Эмрис перетащил все ее вещи наверх, а свои спустил вниз. Теперь его комната навсегда стала ее. Дедушка без устали радовался тому, что она наконец-то дома и он может содержать ее, как и положено мужчине содержать своих женщин. С общего молчаливого согласия никто не заговаривал о свадьбе, которая должна была бы состояться уже на следующей неделе.

Как было хорошо вновь оказаться дома! Шерон радовалась своему возвращению так, словно отсутствовала не одну ночь, а целый месяц.

Никто из домашних не вспоминал об Оуэне. Или о графе Крэйле. Так что она узнавала о случившемся от навещавших ее гостей.

Приходила Мэри. Она принесла ей домашнего печенья и рассказала, что Йестин, Хью и Эмрис были секундантами графа, когда он боролся с Оуэном в горах, а потом Йестин сразу отправился через горы в соседнюю долину навестить свою девушку. Приходил и сам Йестин. Он расцеловал Шерон в щеки и снова говорил о том, как он гордится ею, и рассказал, что граф Крэйл оказался настолько великодушным, что даже не выгнал Оуэна с работы.

— Я так думаю, Шерон, что граф просто не может пользоваться своей властью для чего-то дурного, — говорил он. — А какие у него кулаки! Кто бы мог подумать, что он сможет в честной борьбе победить Оуэна! Слава Богу, он умный человек и ограничился только этим. Не уволил Оуэна. И даже не воспользовался своим хлыстом.

— Хлыстом? — встревожено переспросила Шерон.

— Да, хлыстом, — подтвердил Йестин. — У него был хлыст, и он хотел проучить Оуэна, чтобы тот почувствовал на своей шкуре, что такое пятнадцать ударов хлыстом. Но все поняли, что он не может бить беспомощного человека, не может мстить. Ты не представляешь, Шерон, как я обрадовался, когда понял это!

А потом Хью рассказал ей, что хлыстом графа воспользовался Эмрис — и Оуэн все же получил свои пятнадцать ударов. Он рассказал и о том, что Оуэн не предпринял никакой попытки избежать порки, хотя никто не держал его.

— Я почти восхищался этим ублюдком, — сказал Хью и тут же извинился, услышав недовольное ворчание Хьюэлла. Он же рассказал Шерон о том, что граф планирует провести общее собрание в воскресной школе. Что весь поселок разделился на тех, кто решил дать графу шанс доказать свои честные намерения, и на тех, кто оставался на стороне Оуэна и не верил графу.

Шерон запретила себе вспоминать об Оуэне. Она не хотела думать о нем, не хотела ничего слышать о нем. Не хотела видеть его. Слишком сильно болели ее раны, и слишком острой была обида. Сначала ей нужно выздороветь. В ее жизни есть двое мужчин, которых ей необходимо вычеркнуть из своей памяти. Но для этого нужно время.

Вечером, когда они вчетвером сидели на кухне, кто-то постучал в дверь. Они обернулись, но дверь не открывалась. Эмрис пошел к двери, чтобы впустить робкого гостя, но, открыв ее, тут же загородил своей широкой грудью.

— Убирайся отсюда, — проговорил он, — если не хочешь, чтобы тебе вместо «здрасьте» поставили пару синяков.

— Мне нужно потолковать с Шерон, — услышала она голос Оуэна.

— Да неужели? — язвительно спросил Эмрис. — А где же твоя плетка, парень? Ты разве не знаешь, что с нашей Шерон можно управиться только при помощи плетки? Да и то не всегда. Ты, наверное, жалеешь, что отхлестал только ее тело, а душу не смог?

— Уходи, Оуэн Перри, — сказал, не поднимаясь со своего стула, Хьюэлл Рис. — И чтобы ноги твоей больше не было в этом доме.

— И в самом деле, Оуэн, — заговорила Гвинет. — Чего еще тебе надо от нее? Может, это не по-христиански, но мы больше не желаем видеть тебя в нашем доме. Шерон нечего тебе сказать.

Шерон откинула голову на спинку стула и закрыла глаза. В ее памяти опять прозвучал его голос — тот, который велел ей открыть рот и закусить тряпку.