Ф.М. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 31

— Здравствуйте, Филипп Борисович! — с фальшивой жизнерадостностью провозгласил Зиц и тихо добавил. — Иначе было нельзя. Вчера, выйдя из комы, он набросился на медсестру Изабеллу Анатольевну. С целью изнасилования.

Валя хихикнула:

— Ну и как, успешно?

— Ничего смешного. — Марк Донатович посуровел. — Он держал Изабеллу Анатольевну зубами за горло, она даже позвать на помощь не могла. Хорошо, вошел медбрат, Коля Степаненко. То есть чего хорошего… Когда Коля попытался оторвать больного от медсестры, Морозов сломал ему обе руки и откусил пол-носа. Понадобилось двое врачей-мужчин и четверо охранников, чтобы совладать с пациентом. Сила чудовищная… А результат такой. У рентгенолога сломана челюсть, у двоих охранников серьезные укусы. Изабелла Анатольевна в шоковом состоянии, она ведь даже замужем никогда не была. Плюс на горле ссадины от зубов. С Колей Степаненко вообще беда. Морозов ведь нос не просто откусил, но еще и проглотил. Так что обратно не пришьешь…

Присвистнув, Валя поглядела на скованного филолога с уважением.

— Вот это да! Прямо Тарзан, Шварценеггер какой-то. А по виду — сморчок сморчком.

— Синдром Кусоямы, чего вы хотите, — пожал плечами Марк Донатович. — Всё шиворот-навыворот. Я вчера говорил по телефону с супругой пациента, она сейчас в Базеле. Говорит, тишайший человек. Последние шесть лет не проявлял никакого интереса к половой жизни. И вот что мы имеем: гиперагрессивность плюс гиперсексуальность. Виноват тестостероновый взрыв. Гипофиз просто захлебывается от перепоставки гормонов. Мозговой центр агрессивности возбужден до предела…

Доктор филологических наук кое-как вывернул голову. На Зица и Николаса едва взглянул, Валя его тоже не заинтересовала, зато при виде дочери больной весь заизвивался, даже зарычал. Саша вскрикнула и спряталась за Нику.

— Филипп Борисович, я сниму с вас маску, если вы пообещаете вести себя тихо и не кричать, — громко сказал главврач. — Даете слово?

Забинтованная голова еле заметно кивнула.

— Ну вот и умничка. Миша, сними. Только пальцы осторожно. И лобный ремень оставь.

Санитар (или охранник?) отстегнул намордник, повесил на изголовье.

— Иди, Миша, побудь в коридоре. Ты нам пока не нужен. Мы будем вести себя хорошо, правда?

Больной сладко улыбнулся, но, едва за Мишей закрылась дверь, отмочил штуку: высунул длинный, очень красный язык и, не сводя глаз с Саши, сделал им несколько змееобразных движений, а потом облизнулся. Зрелище было отвратительное.

Девушка так и зашлась от судорожных рыданий, а Зиц укоризненно сказал:

— Филипп Борисович, вы же обещали!

— А разве я кричу? Я тише воды, ниже травы. Сашенька, доченька, подойди, поцелуй папочку. Желательно взасос.

Голос у больного был едкий, глумливый, но речь вполне связная, отчетливая. Новый взрыв Сашиного плача сопровождался гаденьким дребезжащим смехом папаши.

— Да, с дочерью я вчера здорово ошибся, — рассказал главврач Николасу и Вале. — Сначала я решил, что вспышка агрессии — единократный припадок, временное помрачение сознания. И вызвал девочку. Его жена сказала, он в дочери души не чает. Думал, пациент увидит родного человека, начнет приходить в себя. Виноват я, очень виноват. Понимаете, больные синдромом Кусоямы невероятно хитры и изобретательны. Морозов прикинулся, что ничего не помнит про Изабеллу Анатольевну. Плакал, просил его отстегнуть. Ну, я и поддался… Вначале вроде бы шло нормально. Они с дочкой обнялись, оба плачут. Но стоило оставить их двоих… Крик, рык, грохот! Едва мы у него девочку вырвали. Ему сейчас все равно — дочь, не дочь. Вся этическая система полетела вверх тормашками…

— Папа на самом деле не такой! — дрожащим голосом выкрикнула Саша. — Он просто болен!

— Конечно. И я обязательно его вылечу. — Зиц подошел к кровати, наклонился. — Филипп Борисович, ведь вы умный, интеллигентный человек. Взгляните на свое состояние с научной точки зрения. В результате травмы у нас с вами проблемка по части физиологии мозга. Произошел перекос гормоноснабжения, вы повышенно возбудимы, но зачем же так травмировать Сашу? Ведь она ваша дочь!

Морозов осклабился.

— А кого тут еще травмировать? Этого мерина переодетого, что ли?

Он дернул головой в сторону Вали — та аж руками всплеснула от такого ужасного оскорбления.

Ника же поневоле был впечатлен. Впервые на его памяти кто-то с ходу определил Валино гендерное происхождение.

— Не обращайте внимания, он психически болен, — шепнул Валентине врач. — Филипп Борисович, я ввожу вам внутривенно препарат моей собственной разработки. Он поможет вашему мозгу справиться с последствиями травмы. Всё вернется на свои места. Но на это понадобится время. Сколько — не знаю. Торопиться опасно — слишком большая нагрузка на сердце, а электрокардиограмма у вас не очень.

— Тю-тю-тю, — сказал на это достоевсковед. — Пойди лучше, *** *******.

Загнул такое, что Ника не решился даже посмотреть в Сашину сторону.

У Зица в кармане запищал телефон.

— Ой, ради Бога, простите! — заизвинялся доктор перед невидимым собеседником. — Совсем из головы вон! Сейчас, сейчас бегу! Одна минута.

Рассоединился, скороговоркой объяснил:

— Меня уже десять минут ждут, совсем забыл. Попробуйте восстановить эмоциональный контакт. Попытка — не пытка. Только ни в коем случае не отстегивать и близко не подходить. Как бы ни прикидывался, как бы ни упрашивал. Если что — Миша за дверью.

И был таков.

— Ничего, — мрачно заявила Валя. — Если что, я его и без Миши вырублю.

Она хотела показать больному кулак, но Ника удержал запястье уязвленной помощницы. Надо было и в самом деле попытаться установить контакт с этим монстром. Иначе как найти вторую половину рукописи? И «перстень Порфирия Петровича»!

О том же, кажется, подумала и Саша. Она посмотрела на Фандорина, едва заметно кивнула: мол, попробуйте, на вас вся надежда.

 

— Хм. Филипп Борисович, моя фамилия Фандорин… Ваша дочь рассказала мне о ситуации в вашей семье. Пора переводить в швейцарскую клинику очередной взнос, двадцать тысяч евро. Там же ваш сын, Илья…

На глазах у Морозова выступили крупные слезы, а одна даже скатилась по щеке.

— Илюша… Илюшечка, сыночек, — растроганно пробормотал больной.

Воодушевленный такой реакцией, Ника заговорил уверенней: