Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Томпсон cтр.№ 82

Этот заброшенный колодец опять-таки был существенной деталью моего плана. Колодец давно уже высох, и брат, посчитав, что оставлять в саду эту «волчью яму» небезопасно, намеривался в самое ближайшее время засыпать его землей. Земля уже была приготовлена, она горкой высилась возле колодца, дожидаясь, когда у садовника дойдут до нее руки. Накануне своего мнимого отъезда на Аляску я зашел к садовнику и, на правах брата хозяина, велел ему заняться колодцем утром того самого дня, когда было запланировано убийство.

Я затаился в кустах и стал ждать удобного момента. С минуты на минуту тут должен был появиться мой брат — он имел обыкновение каждое утро прогуливаться по саду. Нервы у меня были напряжены до предела, меня трясло, как в самой настоящей лихорадке. Под мышками выступил холодный пот и ручьями скатывался по рукам. Время тянулось мучительно долго. Мне уже начинало казаться, что я провел в своей засаде целую вечность, когда, наконец, двери дома раскрылись, и на пороге появился мой брат. Моим первым побуждением было вскочить и бежать прочь без оглядки как можно дальше, однако колоссальным усилием воли я заставил себя не делать этого.

Когда брат поравнялся со мной, я одним прыжком выскочил из своей засады и оказался у него за спиной. В следующий миг я накинул ему на шею загодя припасенную веревку и принялся в исступлении его душить. Веревка сдавила ему горло, он из последних сил старался повернуть голову, вероятно, желая перед смертью увидеть лицо убийцы. Я со своей стороны пытался не допустить этого. Но голова брата, словно под действием приводного ремня, неумолимо поворачивалась ко мне, и в предсмертной агонии глаза его остановились на моем лице. В эту минуту его налившееся кровью опухшее лицо исказила гримаса крайнего ужаса — этого выражения не смогу забыть никогда, оно, наверное, будет преследовать меня и на электрическом стуле. По телу брата пробежала последняя судорога, он обмяк и рухнул на землю. Мои ладони онемели от страшного напряжения, и мне пришлось долго тереть их, прежде чем я смог начать действовать дальше.

Едва переступая на ватных ногах, я подтащил бесчувственное тело брата к колодцу и сбросил его вниз, после чего с помощью лежавшей рядом лопаты стал присыпать его землей.

Если бы кто-нибудь наблюдал разыгравшуюся сцену со стороны, у него, наверное, возникло бы ощущение чудовищного кошмара: некий человек, словно раздвоившись, в молчаливом исступлении душит своего двойника.

Так вот я принял на душу смертный грех — убил родного брата. Наверное, вам, мистер Купер, трудно представить себе, как это у меня поднялась рука на единственно близкого мне человека. Что ж, подобное недоумение мне целиком понятно. Именно потому, что мы были братьями, у меня и появилась мысль об убийстве. Не знаю, доводилось ли вам испытывать это самому, но, как ни странно, близких людей зачастую связывает не любовь, а, скорее, острая ненависть. Об этом немало написано в книгах, так что, мистер Купер, не я первый, не я последний. Причем вражда к родному и близкому человеку, как правило, куда сильнее и непримеримей, чем к постороннему. Какою же она должна быть к брату, похожему на тебя, как две капли воды!.. Мне иногда кажется, что даже если бы не существовало иных причин, одного этого сходства было бы вполне достаточно, чюбы придти к мысли об убийстве. Не что иное, как ненависть — это я теперь хорошо понимаю! — помогло мне, трусу, совершить это преступление.

Присыпав труп брата землей, я не торопился покидать место преступления. Примерно полчаса спустя на дорожке показался садовник в сопровождении прислуги. Садовник и прислуга, разумеется, хорошо знали о моем отъезде на Аляску. Меня охватило волнение, мне впервые предстояло сыграть роль брата. Но я взял себя в руки и, подражая его голосу, как ни в чем не бывало, сказал: «А-а, вот и садовник собственной персоной. А я встал пораньше и решил вам немного помочь… Надеюсь, за день вы управитесь с колодцем? Что ж, не буду мешать вам…»

И, копируя походку брата, я неторопливо зашагал к моему уже дому.

Все шло как по маслу. Целый день я провел в кабинете брата, усердно изучая его дневники, счета и расходные книги — ведь это было единственное, чего мне не удалось сделать за все время подготовки к убийству. А вечером я уже сидел перед телевизором с его ни о чем не подозревавшей женой — теперь она уже принадлежала мне. Я весело болтал о разных пустяках и смеялся, как это обычно делал по вечерам мой брат. Ночью, набравшись храбрости, я даже рискнул предложить ей близость. Правда, в этот момент я уже не чувствовал в себе прежней уверенности — подробности интимной жизни погибшего брата мне, разумеется, не были известны. Но меня поддерживала надежда, что даже в случае разоблачения я не рискую ничем — ведь, как-никак, она в свое время питала ко мне самые нежные чувства. Однако все было просто замечательно — она не заметила никакой подмены. Так я совершил еще один страшный грех — прелюбодеяние с женой брата.

Целый год после этого моя жизнь лилась нескончаемым потоком наслаждения. И если что и омрачало ее, так это только преследовавший меня дух убитого брата, в остальном же у меня было все, что необходимо для полного счастья — много денег и любимая женщина, которая безраздельно принадлежала мне.

Однако в силу своего характера я довольно скоро пресытился жизнью добропорядочного семьянина. Спустя год я начал охладевать к жене. Ко мне вернулись прежние привычки, и я пустился в разгул. Я сорил деньгами направо и налево, дарил любовницам соболей и бриллианты, проигрывал огромные суммы в Лас-Вегасе и, наконец, обнаружил, что колоссальное состояние, доставшееся мне от брата, промотано, и что я по уши в долгах. Ждать помощи теперь было уже неоткуда, и ради денег я решился пойти на новое преступление.

Собственно говоря, мистер Купер, оно совершенно логически вытекало из первого. Еще в ту пору, когда во мне только зрело намерение убить брата, я учитывал возможность подобного ра-жития событий. Если мне перевоплотиться в своего старшего брата, рассуждал я, то я смогу без особого риска совершать новые преступления. Если вы, мистер Купер, не понимаете, что я имею в виду, то поясню: предположим, что младший брат, о котором после его отъезда на Аляску, ни слуху, ни духу, возвращается в Огайо и совершает убийство или крупное ограбление… То есть, я хочу сказать, что в этом случае искать будут его, а старший брат, разумеется, останется вне всяких подозрений.

К этому следует добавить, что вскоре после убийства брата я сделал одно открытие, которое совершенно поразило меня, и лишний раз убедило, с какой легкостью я могу делать все, что захочу.

Как-то раз я делал записи в дневнике брата, стараясь как можно точнее воспроизвести его почерк. Скажу вам честно, мистер Купер, это было довольно тягостное занятие, но, коль я уж превратился в старшего брата, приходилось терпеть, поскольку он всю свою жизнь, чуть ли не со школы, исправно вел дневник… Если бы я не делал этого, то мог бы вызвать подозрения. Так вот, сделав запись, я, по обыкновению, принялся сравнивать ее с предыдущими, сделанными рукой покойного, и вдруг, на одной из страниц, в углу, увидел чернильный отпечаток его пальца.

У меня похолодело внутри: я прекрасно знал о дактилоскопии и возможностях современной криминалистики, и то, что я не обнаружил этого раньше, было с моей стороны непростительной оплошностью. Обнаружив в дневнике отпечаток пальца брата, я понял, что эта улика может выдать меня с головой.