Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Томпсон cтр.№ 67

Купер не знал, как ему следует воспринять это сообщение — с радостью ли или нет. — А какое отношение это имеет к Твин Пиксу?.. — спросил он наконец. — Никакого, — тут же ответил Розенфельд. — Абсолюту никакого отношения… Просто мне иногда кажется, что этот город, при всей своей паскудности — в чем-то очень своеобразный и загадочный… Просто он, при всей внешней схожести, отличается от подобных городов.

Купер при этих словах вспомнил о видении, которое он про себя назвал «стариком Хилтоном в молодости» и о загадочном исчезновении кольца. — Да, ты прав, — в задумчивости произнес он, — что-то тут не так… — выставив перед Альбертом обе руки, он произнес: — а ведь у меня пропало кольцо… Оно вот тут было, на мизинце левой руки… Я не мог его просто потерять, это наверняка… — Послушай, а может быть, тут орудует, — Розенфельду стало даже смешно от своего предположения, — может быть, нечистая сила, а?..

Купер махнул рукой. — Честно говоря, я уже ничему не удивлюсь… Ладно, заводи машину, поехали…

Розенфельд включил двигатель. — Куда?.. — К шерифу…

Зная о несколько натянутых взаимоотношениях Трумена и Розенфельда, Дэйл попытался сразу же разрядить обстановку шуткой:— А ты знаешь, — обратился он к Гарри, — вот мой коллега высказал предположение, что в Твин Пиксе орудует — кто бы ты думал? — нечистая сила.

Вопреки ожиданию, Трумен отнесся к этому весьма серьезно. — В Твин Пиксе — навряд ли, — ответил он после некоторого раздумья. — Я неплохо знаю этот город.

Эта фраза была сказана таким тоном, что Дэйл невольно спросил:— Гарри, ты говоришь так, будто бы действительно когда-нибудь имел дела с нечистиками. — Не говори так об этом, — ответил Трумен, нахмурившись, — это не самая лучшая тема для шуток… — заметив, что он еще не предложил им сесть, шериф поспешил исправить эту оплошность: — прошу вас… — он указал на кресла. — Нажав кнопку селектора внутренней связи, Трумен произнес в микрофон: — Люси, будь добра, принеси нам чего-нибудь… например, вишневого пирога.

Розенфельд, стараясь не смотреть на шерифа, уселся в кресло и отвернулся к окну. — Гарри, ты что — действительно веришь в разные сверхъестественные явления? — поинтересовался Купер со скрытой издевкой, — ты, наверное, чересчур часто смотришь на ночь фильмы ужасов… — Не следует над этим смеяться, — вновь произнес шериф. — Тем более, что в своей жизни мне действительно пришлось однажды столкнуться если и не со сверхъестественным, то, как минимум, с совершенно необъяснимым с точки зрения здравого смысла явлением.

Розенфельд неожиданно повернулся к Трумену. — Вот как?.. — Да.

То ли для того, чтобы поиздеваться над шерифом, то ли по причине, что патологоанатому действительно было это интересно, то ли желая насолить Дэйлу, которого, насколько мог судить Розенфельд, подобные россказни приводили как минимум в скверное расположение духа — Дэйл, как истинный логик и рационалист, никогда не верил ни в загробную жизнь, ни в привидения, ни в духов — во всяком случае, так всегда думал Альберт — а может быть, и по всей совокупности причин, патологоанатом спросил:— Не могли бы вы рассказать нам об этом?..

Шериф колебался — ему не очень-то хотелось выполнять просьбу судмедэксперта.

Розенфельда неожиданно поддержал Купер:— Гарри, если это действительно так интересно и необъяснимо, почему бы тебе и не рассказать?..

«И с чего это Купера так заинтересовали подобные вещи? — с удивлением подумал Альберт, — что-то не припомню, чтобы Дэйл проявлял интерес к подобного рода явлениям… Что ж, послушаем…»— Так ты расскажешь нам? — повторил свою просьбу-вопрос Купер.

Отказать Дэйлу Гарри не мог — настолько он уважал этого человека. — Значит, так, — начал он, — однажды, будучи на отдыхе в Калифорнии, я очутился неподалеку от Санта-Моника, небольшого теперь городка, который, однако, во времена «золотой лихорадки» был одним из крупнейших центров старателей. Как назло, не доезжая несколько миль до города, машина моя сломалась, телефона для вызова аварийной службы поблизости нигде не было. Наступил вечер, а с ним — и темнота. Я, закрыв автомобиль и оставив его на трассе, решил добираться до Санта-Моники пешком. Надо сказать, что я достаточно неплохо ориентируюсь на местности, кроме того, мне уже приходилось несколько раз бывать в городе, и поэтому наступившая темнота не слишком пугала. Размышляя о том, как я проведу вечер в городе, я не замечал, куда бреду, пока внезапно хлестнувший мне в лицо порыв холодного ветра не вернул меня к действительности. Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что все вокруг мне незнакомо. По обе стороны трассы простиралась безлюдная равнина, поросшая высокой, давно не кошенной, сухой травой, которая шуршала под осенним ветром. На большом расстоянии друг от друга возвышались громады причудливых очертаний; мне почудилось, что между ними есть какое-то тайное согласие, и что они обмениваются многозначительными зловещими взглядами, вытягивая шеи, чтобы не пропустить какого-то долгожданного события. Тут и там торчали высохшие деревья, словно предводители этих злобных заговорщиков, притаившихся в молчаливом ожидании. Были сумерки. Я отдавал себе отчет в том, что воздух — сырой и промозглый, но ощущал это как бы умственно, а не физически — холода я не чувствовал. Над унылым пейзажем нависали низкие свинцовые тучи. Во всем присутствовала угроза, недобрые предзнаменования. Ветер стонал в голых сучьях мертвых деревьев, трава шелестела, и больше ни один звук не нарушал покоя мертвой равнины. Я заметил среди травы множество разрушенных непогодой камней, некогда обтесанных рукой человека. Камни растрескались, покрылись мхом, наполовину ушли в землю. Некоторые лежали плашмя, другие торчали в разные стороны, ни один не стоял прямо. Очевидно, это были надгробья, но сами могилы уже не существовали, от них не осталось ни холмиков, ни впадин — время сравняло их. Кое-где чернели более крупные каменные глыбы. Эти развалины казались такими древними, что я невольно вообразил себя первооткрывателем захоронения какого-то неизвестного племени. Углубленный в свои мысли, я даже забыл обо всех предшествующих событиях и вдруг подумал: «Как я сюда попал?..» Минутное размышление — и я нашел разгадку: я вспомнил, что меня терзала какая-то болезнь, что в бреду я беспрестанно требовал свежего воздуха и врачи насильно удерживали меня в постели. Правда, это было уже несколько недель назад, и болезнь, вроде бы, отступила… Ничто не указывало на присутствие здесь человека; не видно было дыма, огней рекламы и шума проезжавших автомобилей, — ничего, кроме древнего тоскливого кладбища, окутанного тайной и ужасом. «Неужели у меня вновь начинается болезнь и неоткуда ждать помощи?» — в ужасе подумал я. Шум позади заставил меня обернуться. Ко мне из-за высоких зарослей приближалась какая-то неестественно огромная собака. Я бросился к ней с громкими воплями. Собака невозмутимо пробежала на расстоянии вытянутой руки и скрылась за одним из валунов. Минуту спустя, точно из-под земли, невдалеке вынырнула голова человека, — он поднимался по склону низкого холма, вершина которого едва возвышалась над окружающей равниной. Скоро я увидал и всего человека. Его обнаженное тело прикрывала одежда из шкур. Нечесаные волосы висели длинными космами, борода свалялась. В одной руке он держал лук и стрелы, в другой — пылающий факел, за которым тянулся хвост черного дыма. Видеть подобные вещи в наше время, в эпоху компьютеров и сверхзвуковых скоростей было более чем странно. Человек ступал медленно и осторожно, словно боялся провалиться в могилу, скрытую под высокой травой. Странное видение удивило меня, но не очень напугало, и, направившись ему навстречу, я окликнул его. Как бы не расслышав меня, странный человек продолжил свой путь, даже не замедляя шага. Тогда я попросил его указать мне дорогу в Санта-Монику. Человек прошел мимо и, удаляясь, загорланил какую-то варварскую песню на незнакомом мне языке. С ветки полусгнившего дерева зловеще прокричала сова, в отдалении откликнулась другая. Я присел на корни высокого дерева, чтобы обдумать положение, в котором очутился. Я не чувствовал, что болен; наоборот — ощущал в себе неведомый прилив сил. Обнаженные корни могучего дерева, к стволу которого я прислонился, сжимали в своих объятиях гранитную плиту, уходившую одним концом под дерево. Плита, таким образом, была несколько защищена от дождей и ветров, но, несмотря на это, изрядно пострадала. Грани ее затупились, углы были отбиты, поверхность изборождена глубокими трещинами и выбоинами. Эта плита когда-то прикрывала могилу, из которой много веков назад выросло дерево. Жадные корни давно опустошили могилу и взяли плиту в свои объятия. Внезапный ветер сдул с нее сухие ветки и листья; в лунном свете я увидел выпуклую надпись и нагнулся, чтобы прочитать ее. Я чуть не сошел с ума в тот момент: там было мое полное имя и фамилия, дата моего рождения и дата смерти — предыдущий день!.. Не помню, как я добрался до Санта-Моники — видимо, меня подобрала какая-то попутная машина… Несколько последующих недель я пролежал в горячке. С тех пор я очень серьезно отношусь к подобным явлениям, — закончил свой рассказ Гарри.