Ночи Калигулы. Падение в бездну - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Звонок-Сантандер cтр.№ 82

Он равнодушно пожал плечами:

— Ну и пусть. Лишь бы боялись.

— Только бы они не надумали отомстить!.. — простонала она. — Гай Юлий Цезарь был убит в Сенате…

— Не бойся! Я знаю секрет власти. Армия должна держать в страхе Сенат и народ. Горстка вооружённых солдат опаснее, чем стотысячная толпа безоружной черни! Этому научил меня Макрон.

Спохватившись, Калигула поморщился. К чему было вспоминать Макрона? Император, чьи предки сотню лет правят Римом, ни у кого не обязан учиться. Он знает все божественным внушением.

— И все же, ты должен убить их прежде, чем они догадаются проделать это с тобой! — убеждённо проговорила Цезония и кивнула в сторону сенаторов. Она не боялась, что кто-то услышит её. Топот сотен ног, уличный шум, улюлюканье, вой и цокот копыт перекрывали её голос, донося опасные слова только до ушей Гая.

— О! У меня большие планы по этому поводу! — рассмеялся он.

С каждым днём Цезония все сильнее восхищала Калигулу. «Такая, какая мне нужна!» — удовлетворённо думал он.

Униженные сенаторы бежали перед конём Калигулы, подгоняемые легионерами. Точно так бегут варвары, пленённые и закованные в цепи, перед колесницей триумфатора. Казалось, император объявил войну империи.

Устав гонять сенаторов по кривым римским улицам, Гай остановил коня около дома Луция Апрония Цезиана, который в том году исполнял обязанности консула.

Раб, заросший длинными спутанными волосами и бородой, сидел на цепи около ворот. Апроний был из тех патрициев, которые в виде изысканной шутки вместо сторожевых собак держат рабов с устрашающей внешностью.

Завидев гостей, раб зарычал и оскалился, как пёс. Калигула обрадованно заявил Цезонии:

— У меня на примете имеется сенатор, которого я хочу посадить на цепь у входа в Палатинский дворец. Он поклялся, что будет всеми силами охранять мою жизнь.

Цезония одобрительно засмеялась. Не слезая с лошади, Гай заглянул в зарешеченное смотровое окошко.

— Апроний! — громко позвал он. — Выходи! Хочу поговорить с тобой.

В доме консула поднялась суматоха. Узнав о прибытии цезаря, Луций Апроний поспешил навстречу. Пока два раба на ходу облачали его в тогу, он отдавал приказы: стереть пыль со статуй, принести вина, усыпать пол лепестками. И не скупился на угрозы нерадивым рабам.

— Гай Цезарь! — с неправдоподобно большим радушием воскликнул он, широко распахнув ворота и подбегая к Калигуле. — Какая великая честь!

Красивая молодая рабыня уже несла на подносе серебрянный кубок с вином.

— Отведай вина! — Апроний суетливо крутился около коня. — Не желаешь ли отдохнуть в моем доме?

— Не желаю, — грубо ответил Гай и потянулся к вину. Взял кубок, понюхал, брезгливо поморщился и выбросил его на улицу. Вино расплескалось по земле. Кубок со звоном покатился по булыжникам, попав под копыта ослу, нагруженному хворостом.

— Твоё вино — мерзость! — брезгливо заявил он.

Апроний сердито замахнулся на рабыню:

— Дрянь, как ты посмела подать императору мерзость?! — и сладко заулыбался, поворачиваясь к Калигуле. — Пройди в атриум, Гай Цезарь, и позволь мне угостить тебя вином получше, чем это!

Калигула приосанился.

— Я не пить вино пришёл к тебе, Апроний! — строго произнёс он. — А поговорить о государственных делах!

— Слушаю, цезарь, — посерьёзнел консул.

— Завтра — годовщина битвы при Акциуме. Почему город не готов к празднеству?

— Гай Цезарь! В прошлом году ты наказал консулов Аквилу и Аспрената за то, что они праздновали поражение твоего прадеда Марка Антония, — принялся объяснять Апроний.

Калигула невозмутимо прервал его:

— В этом году я накажу тебя за то, что ты отказываешься праздновать победу моего прадеда Октавиана Августа!

Консул посерел. Его лицо стало похоже на лист старого измятого папируса.

— К вечеру принесёшь мне четыреста тысяч сестерциев. Иначе… — Гай выразительно провёл ладонью по шее.

— Как прикажешь, Гай Цезарь, — глухо ответил Апроний.

Гай нахлестнул коня и поскакал по улицам к Палатинскому холму. Прохожие испуганно шарахались и жались к стенам инсул и лавчонок. Существовал старинный указ: всадникам запрещается проезжать верхом по римским улицам во избежание толчеи и несчастных случаев. Лишь триумфаторам позволялось скакать по широкой Священной дороге. Калигула решил, что его правление должно стать сплошным триумфом.

Ночью Цезония достала свой ларец из потаённого места. Поставила его на ложе перед Калигулой, обнажённым и утомлённым любовью. Не с Цезонией, нет! Она ещё не оправилась после родов. Заботясь об удовольствии Гая, она впустила в его опочивальню рабыню, выбранную и осмотренную её самой. Цезония терпеливо ждала за дверью, прислушиваясь к возне. Уловила громкие стоны наслаждения, выждала, когда все затихнет, и вошла в опочивальню, великолепным тоном велев рабыне убираться прочь.

— Этот яд вызывает долгую и мучительную смерть… — говорила она, вытаскивая из ларца склянки и зачарованно разглядывая их при мягком свете пламени в жаровне. — Этот — мгновенную и безболезненную…

Гай с любопытством рылся в ларце, поддаваясь очарованию приглушённого голоса Цезонии.

— Подай мне чернила и тростниковое перо, — попросил он. — Я запишу на внутренней стороне крышки имена тех, кто выпьет отраву.

Цезония отошла к столику за чернилами.

— И папирус! — крикнул вдогонку Калигула. — Я составлю ещё один список: тех, кто умрёт от меча.

Высунув язык, подобно старательному ученику, Гай составлял страшные списки. Первый назывался «Меч». Имена тех, кого ждёт казнь, стояли там. Второй получил заглавие «Отрава». В верхней строчке третьего красовалось слово «Нож». Сенаторы и всадники, попавшие в этот список, получат приказ вскрыть вены.

Окончив работу, Гай аккуратно разложил списки на постели.

— Закрой глаза, — велел он Цезонии.

Она послушно зажмурилась.

— Не подглядывая, укажи на любое имя.

Цезония, не открывая глаз, ткнула пальцем в один из списков.

— Тит Аррунций! — прочёл Гай имя, указанное матроной. И вздохнул с наигранной печалью: — Завтра он умрёт!

— Любопытная игра! — заметила Цезония, падая на ложе рядом с Калигулой и обнимая его за шею. — Лучше, чем в кости: никогда не проиграешь!

— Мы будем часто играть так, выбирая жертву на следующий день, — заверил Калигула. — Состояние казнённого отойдёт в государственную казну.

— Значит, нужно начать с наиболее богатых!

Цезония потянулась к серебрянному зеркалу, лежащему на столике у ложа. Погляделась, кокетливо поправляя локон у виска, полюбовалась серьгами. И печально вздохнула, заметив у глаз первые морщины: