Пора созревания - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Фришмут cтр.№ 6

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге вырос четвероногий друг пастора. Благо псине, чтобы войти, отдельного приглашения не требуется, она подскочила к священнику и стала, восторженно поскуливая, его облизывать. За Руфусом появился и журналист, и следом, так как дверь не успела закрыться, возникли знакомые дамы, те, хихикая, поведали, что долго выспрашивали дорогу ко мне.

Они действительно оказались германистками, их привлекли, по крайней мере с одного бока, мои писательские труды, о коих они намеревались со мной поговорить и тем самым избавиться от массы трудоемких изысканий. Все это я уже знала из их послания.

Поскольку чайных чашек у меня больше не было, я предложила собранию ликер. Журналист, который вообще-то зашел проверить, взял ли пастор приз в этих гонках (ничего себе! Ведь письма все еще мои!), по профессиональной привычке начал расспрашивать присутствующих и расспрашивал до тех пор, пока не стал знать больше нас всех, вместе взятых. Включая дам, хотя они были большими шишками в науке. Американка Пат Макколл достигла звания профессора, немка же Августа Формвег (сегодня она распустила волосы, а «ловушку снов» прицепила к уху) являлась доцентом и имела на профессорский пост неопределенные виды. Обе изучали библиотековедение, в том числе и методологию расшифровки древних рукописей.

Разумеется, они выразили готовность помочь мне. Само собой, столь важные тексты яркой представительницы средневекового мистицизма должны быть расшифрованы и истолкованы только женщинами-исследовательницами. А что касается текстов Незими, то они, ладно уж, согласны доверить их господину Самур-оглы в качестве компенсации за годы колониализма.

Я рискнула напомнить, что Турция никогда не была колонией, что она называлась империей — Османской, и даже в конце Первой мировой войны, когда ей угрожала раздробленность в угоду соперничавшим супердержавам, она преодолела все беды-горести и стала независимым государством, под стать европейским странам.

— Не важно, — сказали дамы, — нас интересуют лишь письма легендарной Вендлгард, которые имеют особенное значение для нашей секции «Женское образование». Недаром свидетельства, которыми мы располагаем, указывают на Вендлгард, а не на какого-то Незими.

Я не могла разделить подобного взгляда на предмет: для меня переписка подразумевает участие двух человек, по-моему, она тем и ценна, что позволяет узнать, кто, как и на что реагировал. Достоверные расшифровка и истолкование рукописи немыслимы, если у исследователя нет полного материала. А поскольку присутствующие были не способны или не хотели прийти к мало-мальски толковому решению, я подумала, не пора ли отправить их по домам.

— Буду рада, — заверила я на прощание гостей, — любым конструктивным предложениям по поводу сотрудничества и координации дальнейших действий. В противном случае придется самой поискать контакты в научных кругах и привлечь более беспристрастных экспертов.

У собравшихся вытянулись лица, мне пришлось проявить силу воли как в отстаивании своего решения относительно рукописи, так и в желании проводить всех до самой двери, которую я незамедлительно заперла, хотя на улице темнеть еще и не начинало.

Нашествие незваных гостей так меня утомило, что я плюхнулась в кресло-качалку, в общем-то намереваясь слегка отдохнуть, однако крепко заснула и очнулась лишь тогда, когда луна выплыла из моря облаков и моих ушей достигли знакомые звуки жизнедеятельности барсука. Может, он опять не один?

Поскольку я полагала, что знаю, кто в ответе за мое вчерашнее беспокойство, то не испугалась. Честно говоря, увлеченность доцента Самур-оглы убеждала меня в отсутствии опасности больше, чем тщеславие прочих конкурентов. Поэтому, выйдя на террасу, я даже не вздрогнула. В саду на плетеном стуле сидел Самур-оглы. Справедливости ради следует признать: как мужчина, он весьма недурен.

— Наконец-то мои телепатические усилия принесли плоды…

— Телепатические?!

— Я не хотел тревожить вас резким звуком дверного звонка, а ночи в Альпах все-таки прохладные.

Он встал, и я заметила, что его знобит, несмотря на шладмингер. Пришлось снова пригласить его в дом.

— Эта рукопись — шанс моей жизни, — пустился в долгие объяснения Самур-оглы. — Вся моя научная биография связана с Незими. И вдруг я узнаю о переписке! Я бросаю дела, продаю все, что только можно, и отправляюсь в Центральную Европу, так сказать, следую за своей звездой по единственному, хотя и обманчивому, следу. И тут, на пороге мечты, происходит маленькое недоразумение: к вашим ногам падает то, чему я отдал столько сил.

Да, Самур-оглы удалось заставить меня увидеть проблему его глазами. Но я быстро пришла в себя и открыла бутылку красного:

— И что дальше?

— А то, что вы и я — единственные по-настоящему заинтересованные лица. Подтверждения тому — ваше увлечение личностью Вендлгард и моя специализация по Незими.

— Откуда вам известно, что я хочу заняться аббатисой? — Немного риторики в моем исполнении против силы убеждения Самур-оглы не помешает.

— Совпадение такого рода без причины не бывает. — Самур-оглы показал взглядом на Iris elegantissima, который как раз выпустил молодой листок, похожий на маленький зеленый ятаган. — Кроме того, изучая Незими, я нашел ключ к его тайнописи.

У меня закружилась голова. События развивались слишком быстро. Даже барсук в саду зачавкал энергичнее. Небось обнаружил позднюю малину.

— И Унумганг знает способ. Он мне продемонстрировал.

— Наверняка огнем. — Тон Самур-оглы выразил презрение. — Вчерашний день. Кроме того, можно повредить рукопись. Уверен, Вендлгард и Незими применили защиту против огня, она начинает действовать с четвертой строки, ведь суды инквизиции всегда работали с огоньком.

Меня его слова убедили, не знаю почему.

— А вы какой метод предлагаете?

Я ждала, что он ответит: «Водой!» Но турецкий доцент только надул щеки.

— Подумайте о смысле слова «незими». Ведь очевидно — текст появится на свет от дуновения!

Это заключение показалось мне верным. Я стала протягивать Самур-оглы лист за листом. Он сумел выдуть из небытия все тридцать две страницы, хотя к концу процесса совершенно выдохся.

Светлая голова! Потрясенная, я подала ему бокал вина — заслужил!

— Однако нечестно лишать остальных возможности ознакомиться с рукописью, как по-вашему? Наверняка и в их умах тоже происходило брожение, иначе они бы сюда не примчались…

Самур-оглы отпил из бокала и кивнул, впрочем, без восторга. Проявленный текст мы пропустили через мой старенький ксерокс, и я сделала достаточно копий, прежде чем оригинал испарился.

— Полагаю, копии вы раздадите завтра, не ранее полудня…

И как он догадался, что прежде всего мне хотелось бы отоспаться после пережитого?

— У меня в запасе по крайней мере ночь. — Он улыбался с победоносным видом.