Семь минут - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Уоллес cтр.№ 121

После обеда Барретт поймал такси и поехал в Гринвич-Виллидж. Он вышел около Вашингтон-сквер и купил газету «Виллидж войс». В ней Майк тоже не нашел объявлений с адресом клуба. В конце концов он подошел к юноше и девушке (они, кстати, оказались девушками, только одна была в куртке и брюках, а другая — в коротком цветном платье и сандалиях), которые и показали ему дорогу.

Прошагав четыре квартала, Майк Барретт прибыл к месту назначения.

Над тротуаром висел полосатый козырек и вывеска. «„Апропоэт“. Бар, закуски. Открыт с десяти утра до трех ночи». На краю козырька с бахромой ирландским полуунциальным шрифтом было написано: «Книга стихов под древом… Кувшин вина и каравай хлеба… Рядом со мной поющий в чаще…»

Вниз вели две старые железные ступеньки. По обе стороны двери стояли два металлических литых столба. Барретт спустился и вошел в бар. Помещение было наполнено посетителями и клубами дыма. Профессор ошибся, сказав, что музыки в «Апропоэте» нет. Сегодня здесь печально бренчала одинокая гитара, которая временами почти заглушала негромкие разговоры. Прислонившись к дальней кирпичной стене, стоял длинноволосый бородатый молодой человек с листом желтой бумаги и читал стихи:

— Разрисуй меня числом и пробей во мне дырки для машины…

«Еще один голос, поющий в чаще», — подумал Барретт и направился к стойке. Бармен с черной повязкой на глазу протирал стаканы. Майк Барретт кашлянул, чтобы привлечь его внимание.

— Вы не могли бы помочь мне? Я должен встретиться с Шоном О'Фланаганом.

— Он за своим обычным столом.

Майк смущенно посмотрел по сторонам, и бармен показал пальцем через плечо Барретта.

— У окна, — добавил он. — Человек в берете.

— Спасибо, — поблагодарил Барретт.

Он повернулся, подождал, когда пройдут новые посетители, потом двинулся между столиками к человеку в берете, который, сгорбившись, сидел со стаканом под высоким матовым окном.

Когда Майк Барретт приблизился к столику, он разглядел, что берет был грязный, из выцветшего синего материала, и сидел на голове, как ермолка. Глаза О'Фланагана слезились, морщинки вокруг них избороздили кожу, будто швы, которые не дают ей рассыпаться. На выступающем подбородке белела щетина. На костлявых плечах, похожих на вешалку, болталась потертая вельветовая куртка, на худой шее висели бусы братской любви. В целом он был чем-то похож на неудачника Андре Жида.

— Мистер Шон О'Фланаган?

Поэт смотрел в пространство, но, услышав вопрос, перевел взгляд на Барретта с видом человека, привыкшего, что первыми представляются незнакомые люди.

— Да, молодой человек, — ответил он.

— Я Майк Барретт из Лос-Анджелеса. Наш общий знакомый посоветовал мне повидаться с вами. Я хотел бы кое о чем поговорить. Не возражаете, если я присяду?

О'Фланаган ответил охрипшим от виски голосом, в котором слышались нотки сомнения:

— О чем вы хотите поговорить?

— В основном о вашем парижском периоде жизни.

— Поэт?

— Нет, я…

— Сейчас никогда не скажешь по внешнему виду. Сегодня поэты носят галстуки, а некоторые даже работают зубодерами.

— Я хотел задать несколько вопросов о литературе и писателях. Можно угостить вас?

О'Фланаган посмотрел на свой почти пустой стакан, потом поднял голову. Его рот как бы потрескался по углам и сморщился в улыбку.

— Последнее замечание выдает в вас настоящего поэта, мистер Баннер. Берите стул и подсаживайтесь.

Барретт нашел поблизости свободный стул и сел за круглый столик напротив О'Фланагана. Не успел он сесть, как поэт крикнул официанту:

— Чак, принеси мне двойное бренди с водой. Только сделай двойным бренди, а не воду.

— Виски со льдом, — заказал Барретт.

О'Фланаган начал рассказывать длинный смешной анекдот о сенбернаре и бочонке бренди, в конце которого весело захихикал. Барретт тоже рассмеялся и почувствовал себя свободнее. Принесли стаканы, и О'Фланаган дрожащей рукой поднес свой к губам. Он сделал глоток, причмокнул губами и отхлебнул еще. Половина бренди исчезла.

Потом поэт подмигнул Барретту.

— Нужно подзаправиться, мистер… — На лице появилось отсутствующее выражение. — Совсем плохая память на имена.

— Майк Барретт.

— Барретт, Барретт. Хорошо. Что вы хотели спросить у меня о Париже?

— Когда вы там жили?

— Когда? Дайте подумать. Приехал еще мальчишкой, в тысяча девятьсот двадцать девятом, и оставался, кажется, до тридцать восьмого. Около десяти лет. Потрясающие годы. «Париж просыпается, яркий солнечный свет на лимонных улицах». Это Джойс. Я знал его. Познакомились в Ля Мезон де Амис де Ливр. Знал и Сильвию Бич. И Герту Стейн. Главным местом встреч было «Дом», кафе на Монмартре. Оно, наверное, до сих пор стоит на углу. Собиралась там настоящая богема, а это… — он обвел рукой вокруг, — это подделка, синтетическая богема.

— Вы не возвращались в Париж? — поинтересовался Барретт.

— Возвращался? Нет. Я не захотел портить мечту. Каждый человек получает ежегодную ренту в старости. Так вот, моя рента — старые мечты. Можете себе представить? Сказочное время: каждый или писал, опережая весь свет, или рисовал, или трахался. Господи, каким раем небесным был тот Париж для парня с любознательным членом! Знаете, однажды я трахнул какую-то старую кошелку, а потом оказалось, что она была одной из моделей Модильяни. Как-то я переспал с одним стариком, потому что мне сказали, будто бы он спал с Рембо или Верленом, забыл, с кем точно. Поехали, Барретт!

И он допил бренди.

— Закажите еще, — предложил Майк.

О'Фланаган жестом велел официанту вновь наполнить стакан и кивнул Барретту.

— Мой старый приятель, Уилсон Мизнер, любил говорить: «Как писатель я стилист, и моим самым лучшим предложением было: „Выпей стаканчик за счет заведения“». Ха! — Он рассмеялся, закашлялся и наконец вытер рот рукавом. — О чем мы говорили?

— О Париже.

— Точно, о Париже.

Барретт подождал, когда О'Фланагану пополнят стакан. Поэт немедленно сделал глоток.

— Мистер О'Фланаган, когда вы встретились с Дж Дж Джадвеем?

Услышав имя Джадвея, О'Фланаган перестал пить.

— С чего вы взяли, будто я знал Джадвея?

— Несколько человек говорили мне об этом. Сегодня утром, например, один человек, который когда-то беседовал с вами, доктор Хайрем Эберхарт…

— Кто-кто?

— Он профессор в Колумбийском университете. Написал книгу под названием «За пределами главного потока», в которой упомянул Джадвея. Эберхарт сказал, что вы беседовали несколько лет назад в этом баре.