Взорвать прошлое! "Попаданец" ошибается один раз - читать онлайн книгу. Автор: Артем Рыбаков cтр.№ 7

— Здесь Тотен. У нас гости: две подводы с барахлом и при них четыре немца. Командир, брать нам?

— Отставить! — немедленно ответил Саша. — Пропустите их, у нас как раз транспорта не хватает.

Взгляд со стороны. Тотен

«Наконец-то, настоящее дело!» — это было первое, что пришло в голову, когда «герр командер» объявил, что я буду старшим в одной из групп прикрытия. Достала меня бумажная работа конкретно! В будущем с договорами и соглашениями возился, на войну попал — все та же бодяга…

Я понял, что где-то даже завидую Антону, постоянно попадающему во всяческие переделки.

Плохо только то, что под начало мне дали «новеньких», фактически я единственный из «Котов», кто на этом участке оказался. И, несмотря на одобрительное Сашино: «Давай, не дрейфь! Тут твоя рассудочность и обстоятельность нужнее…», нервничал я страшно. Командовать тремя десятками воевавших, битых жизнью людей мне, вчерашнему офисному работнику, даже в армии не служившему…

Но приказ, он и в Африке приказ. Первым делом мне пришлось хоть как-то распределить скудный запас оружия между своими бойцами. Себе я оставил «МГ-34», а «ЗБ-26» [10] сплавил одному из бывших пленных, хорошо, по его словам, обращавшемуся с «дегтярем». Чешский пулемет мне откровенно не нравился, несмотря на надежность и простоту устройства. Во-первых, бесило идиотское расположение магазина. Воткнутый сверху, он наглухо перекрывал для обзора сектор «с часа до полтретьего», а во-вторых, двадцать патронов — по моим меркам, просто смешно. От «игрушечных» привычек с принятыми там «короткими, пристрелочными очередями на пятьдесят шаров» я уже отошел, но необходимость замены магазина каждые полминуты раздражала. А «эмгач» уже стал родным и близким, да и ленты я сцепил так, что сотни полторы патронов всегда готовы «порадовать» противника. Емельян мне даже специальную торбу сшил.

Оказавшись на месте, я, поминутно мысленно сверяясь с «заветами Фермера», определил наилучшие места для стрелков и «нарезал» сектора. К немалому моему удивлению, никто из подчиненных, хотя среди них были пехотный старший лейтенант и несколько сержантов, мои действия не осудил и не оспорил. Поверить, что они еще хуже меня разбираются в вопросе, было сложно, и я решил, что все сделал правильно. Распихал народ по позициям и обговорил со всеми условные знаки, благо в программу наших страйкбольных соревнований несколько лет подряд входили соревнования по передаче сообщений жестами. Ты смотришь в бинокль, а твой товарищ по команде передает тебе текст, выданный организаторами. С числами от одного и до нескольких тысяч, направлениями, расстояниями и прочим. Редко когда при передаче ошибались. Семь строк текста за сорок секунд иной раз передавали. Так что с этим особых проблем не возникло, тут именно бывалость народа помогла. После такой подготовки я приготовился скучать, уж что-что, а это мы делать умеем. Моя страйкбольная карьера как раз с суточного сидения в двухместном окопе началась.

Спустя четверть часа мимо нас на грузовике проехали Антон с Бродягой, и операция вступила в заключительную фазу. В бинокль я отчетливо видел сосредоточенное, осунувшееся лицо Тохи. «А ведь мы даже отчета себе не даем, как изменили нас эти три недели! — мысль была неожиданной. — Это просто пока привычные образы не „отклеились“ в нашем собственном сознании. Антон все так же балагурит, но тональность его шуток изменилась, Ваня Казак по-прежнему оптимистичен, но как-то обмолвился, что никогда не думал, что его „огненные забавы“ будут убивать людей и обрушивать мосты.

Неизменными оставались только наши „старые солдаты“ — три Александра, да Док оставался таким же профессионально-циничным.

Два дня назад в одном из сел я случайно наткнулся на зеркало — сам себя поначалу не узнал! Тощий, поджарый, взгляд исподлобья… Встретил бы себя такого в родном Перове — отдал бы мобильник без разговора. Что же говорить об Антоне, которому куда как больше за этот месяц досталось, а он и до этого был куда резче меня».

От размышлений меня отвлек радиообмен между командиром и Артом. Я подобрался и тронул лежащего рядом бойца за плечо:

— Внимание! Передай по цепи, что скоро стрельба начнется, пусть не волнуются.

Цыганисто-итальянского вида красноармеец, чем-то неуловимо похожий на меня, кивнул и пополз к ближайшей позиции. Глядя на то, как ловко он ползет, я отчего-то вспомнил, что всего на пару сотен километров южнее, на Юго-Западном фронте, сейчас воюет мой дед, а также то, что до рождения моего отца еще целых шесть лет. «А вот интересно, сколько новых, до того не существовавших людей появится из-за наших действий? Окруженцы, встреченные нами в первый лень группа солдат у самолета, пленные, которых мы выручили, когда зерно тырили. Четыре сотни из лагеря, из которых до сорок пятого дожила бы пара человек, а теперь у многих появился пусть призрачный, но шанс. И было бы смешно встретить деда… Как представлю, я ему: „Сержант госбезопасности Демченко!“, а он мне: „Старший лейтенант Демченко!“ — вот смеху-то будет! Особенно если учесть, что меня в честь его назвали…».

Стрельба, начавшаяся в отдалении, была еле слышна даже нам, так что можно с уверенностью сказать, что ближайший к нам немецкий гарнизон не всполошится. Да и длилась она от силы пару минут.

Четверть часа спустя в кустах поднялся один из моих бойцов и замахал руками. Я привстал на колено и жестом показал, что заметил его телодвижения. В ответ он жестами показал, что приближается противник — четыре немца на телегах. Присев (рациями, во избежание ненужных вопросов, в присутствии наших новых союзников мы старались не пользоваться), я связался с Фермером и получил указание пропустить.

— Саш, я все-таки их проверю. Может, что новое узнаю.

— Как фельджандарм?

— Так точно!

— Ладно, разрешаю. Только, — в голосе командира была легкая неуверенность, — новички твои не проколются?

— Они в сторонке постоят, говорить буду только я.