Не бойся Адама - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Руфин cтр.№ 70

Хэрроу говорил тихо, без всякой враждебности, хотя Жюльетта знала, какое значение он придает операции.

— Придется начать операцию раньше, чем предусмотрено.

— Когда?

— Завтра утром. Ты вступаешь в игру. Пора забрать колбу оттуда, куда ты ее положила.

Турин. Италия

Расставшись с Арчи, Керри и Поль остановили проезжавшее мимо такси. Это оказалась «джульетта-ти» выпуска 1970-х, и, похоже, шофер дорожил ею больше, чем жизнью. Ему самому было под восемьдесят, он носил черные очки и кожаные перчатки. На поворотах машину вело в сторону. Такого рода зрелище обычно веселило Поля, но в этот раз он обмяк на заднем сиденье и грустно смотрел на красные фасады домов, блестевшие от дождя.

— Что это с тобой? — спросила Керри, казавшаяся, напротив, расслабленной и довольной.

Поль пожал плечами:

— Я что, должен радоваться такому жалкому концу всей истории?

— Какому концу?

Поль внимательно посмотрел на Керри, чтобы понять, не смеется ли она над ним, но та держалась очень уверенно.

— Что ты хочешь сказать?

Она повернулась к Полю. Чтобы сполна насладиться пьемонтской весной, Керри выбрала легкое декольтированное платье, а голову с утра украсила замысловатой прической из вьющихся косичек. В этом была вся Керри — с ее способностью улавливать дух местности, становиться на время итальянкой больше, чем сами итальянки, а через минуту, натянув военный комбинезон, уже прыгать с парашютом. Ни одно из тысячи мыслимых обличий не могло посягнуть на цельность личности Керри. Она не погружалась в мучительные поиски своего «я», а просто увлеченно играла, демонстрируя завидный аппетит к жизни и ее радостям в любом их проявлении.

— Срок нашего контракта истек. Мы свободны. Так сказал эта свинья Арчибальд?

Поль кивнул в ожидании продолжения.

— Свободу, которую он вдруг решил нам возвратить, мы, насколько я знаю, никогда и не теряли. Мы не его служащие и никогда ими не были. Мы по собственному желанию согласились помочь ему в расследовании запутанного дела. Он дал нам отставку, — ну и что?

Под грохот мотора они влетели на окруженную колоннадами восьмиугольную площадь как раз тогда, когда первый луч солнца прорезал плотную пелену дождя. От мостовых шел пар и голубыми струйками поднимался к небу.

— Но никто не вправе решать за нас, что нам делать дальше.

— Ты хочешь сказать, мы продолжим, несмотря ни на что?

— А ты решил дать задний ход?

— Нет.

— Тем лучше. Я тоже.

Они взглянули друг на друга и рассмеялись.

Поль и Керри подъезжали к отелю. Заложив крутой вираж шофер остановил машину. Первый взгляд он бросил не на счетчик, а на часы, чтобы увериться в своем мастерстве. Несмотря на солнце, освещавшее дальнюю часть площади, дождь не хотел сдаваться и поливал землю теплыми струями воды. Поль распахнул плащ, чтобы укрыть Керри. Они добежали до входа, поднялись в свои комнаты, приняли душ и переоделись. Облачившись в белые брюки и завязав на талии элегантную блузку, Керри пришла в комнату Поля. Она уселась в кресло, а Поль завернувшись в белый гостиничный халат, растянулся на кровати, положив руку под голову.

— Первым делом, — начала Керри, — надо отыскать ту девицу. Необходимо проверить адрес в Нью-Йорке, который нам дал Джонатан. Вот, не успели сразу сообщить об этом в Провиденс, а теперь так и так поздно. Придется пахать самим.

— Интересно, чей это адрес: частного лица или каких-нибудь экологов?

— Это может быть просто ловушка. Чтобы подобраться к ним, надо придумать себе легенду, а мне и вовсе лучше держаться в стороне, потому что эти ребята меня уже знают.

— В «Одной планете»?

— Возможно, не только. Слухи распространяются быстро.

Говоря, Керри машинально теребила узел на блузке. Поль никак не мог отделаться от мыслей об этой Жюльетте, в чьих руках был ключ от всего дела и чье присутствие он начинал физически ощущать рядом с собой. Если только она не карта в чужой игре.

— Сегодня вечером сэр Арчибальд доставит тебя в Нью-Йорк. Когда ты от него отделаешься, не садись на самолет до Атланты, а бери такси и поезжай на Манхэттен.

— А ты? — спросил Поль.

— Все, чего я хочу, это остаться с тобой, но мне придется прокатиться по Европе прежде, чем мы снова встретимся.

— Поглазеть на витрины в Милане…

— К сожалению, нет, но это и к лучшему. Послушай-ка, этой ночью мне что-то не спалось, и я просмотрела почту, которую в последние дни нам присылал Тайсен. Там было кое-что весьма интересное об этом польском профессоре из Вроцлава.

Поль понял, что Керри в очередной раз вырвалась вперед, но теперь его это не задевало.

— Представь себе, что Рогульский не всегда работал на Востоке. В 1972 году он получил стипендию и два года провел в одном из австрийских университетов.

— Ну и что? — пробурчал Поль.

— А вот что. Догадайся, что он там изучал. Философию у некоего Конрада Фрича. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Ничего.

— Мне тоже. Пожалуй, слабоваты мы в философии.

Поль готов был это признать, но восполнять пробел в образовании ему хотелось меньше всего.

— Так вот, я поглядела в Сети, и знаешь, что я обнаружила? Этот Фрич — один из гуру защитников окружающей среды, у него несколько пухлых трудов в той области, которую называют фундаментальной экологией. Он оказал огромное влияние на университетскую публику по всему свету.

— Ну и?…

— Надо бы побольше узнать о том, с кем там общался Рогульский, и повидать славного профессора Фрича — ему уже стукнуло восемьдесят восемь. Может быть, он и есть та ниточка между поляком и американцами, которой нам недостает. Если она существует, конечно.

Безупречная логика. Керри была права по всем пунктам.

— Значит, ты едешь в Австрию?

— Совсем ненадолго. Я бы хотела встретиться с тобой в Нью-Йорке самое позднее через три дня.

Филадельфия. Пенсильвания

Быть полицейским в Филадельфии — не очень-то завидная судьба. Спокойствие здесь только внешнее: всем кажется, что жизнь в городе замерла, а на самом деле в Филадельфии не меньше работы, чем в Майами или в Чикаго. К счастью, на склоне лет тут еще можно рассчитывать на несколько теплых местечек. Бертону Хопкинсу в его шестьдесят два досталось одно из самых желанных: он охранял Мемориал.

Работа заключалась в том, чтобы изо дня в день мерить шагами маленькую, засаженную деревьями площадь, где единственными выходящими из ряда вон происшествиями оставались перебранки пожилых дам с их песиками. Бертона часто фотографировали туристы, и иногда ему казалось, что он и сам стал частью исторического достояния страны. Его добродушный вид, нависающий над поясом живот и пугавшие детей усы безошибочно указывали на принадлежность Бертона к давно ушедшим временам, когда полицейских уважали, знали в лицо и даже иной раз любили.