Тайна совещательной комнаты - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Никитинский cтр.№ 45

Он вызвал по селектору секретаршу, распорядился заказать пропуск и показать Кузе сюжет. Ничем он был, конечно, особенно не занят, просто попивал кофе с коньяком после трудов праведных и листал глянцевый журнал, разглядывая в нем то охотничьи ружья, то девочек в двусмысленных позах. Наконец нетерпение и любопытство победили в нем, он встал и отворил дверь в приемную. Кузякин сидел в кресле секретарши за монитором в наушниках. Шкулев подошел и встал рядом, на ходу ущипнув Наташу за попку. Та тихо взвизгнула, но Кузякин даже не обернулся, он морщился, с отвращением слушая собственный закадровый текст. На экране шли куски давней оперативной съемки. Лудов опять куда-то нес бумаги, потом милиционер и таможенник в форме стали что-то объяснять в камеру, тыча в коробки с надписями «Панасоник». Потом в кадре опять появился сам Кузякин у дорожного знака «Тудоев», дальше он прокрутил, опять пошла съемка скрытой камерой: Лудов встречался с каким-то человеком в штатском. Тут стоявший рядом Шкулев отметил, что Кузя сосредоточился, стараясь не пропустить в наушниках собственный закадровый текст, прокрутил назад и послушал еще раз.

— Кто это там? — спросил Шкулев.

— Ну этот. Которого, типа, убили, — неохотно пояснил Кузякин, только сейчас заметивший вставшего у него за спиной шефа; сам он продолжал смотреть на экран. Но дальше пошла какая-то совсем уж отвратительная байда: телевизоры, самолеты, коробки, вдруг ни с того ни с сего пограничный столб, конец сюжета.

— Ну, доволен? — спросил Шкулев.

— Кое-что есть, — сказал Кузякин и спросил задумчиво: — А эти кассеты, которые они нам тогда притащили из МВД или из ФСБ, они где-то сохранились?

— Могли забрать, могут где-то и валяться, но теперь уж хрен найдешь, — пожал плечами Шкулев, — Если ты отцифровывал, может, что-то и в большом компьютере хранится. А для чего тебе? Тебе за это, Кузя, деньги, что ли, платят?

— Нет, я просто хочу понять, как там все было на самом деле, — сказал Кузякин, уступая место Наташе. — А там, я припоминаю, был еще след какого-то склада не то ФСБ, не то МВД где-то под Москвой, ты не помнишь?

— Нет, — сказал Шкулев.

— Я еще спрашивал, не стоит ли нам туда полезть, а ты сказал, что не надо, а надо скорее монтировать сюжет и давать в эфир, он кому-то был нужен, — настаивал Кузя, — Нам все-таки из МВД или из ФСБ скинули эти материалы? Там еще этот опер мне все рассказывал, а в кадр отказался сесть, у него волосики такие жиденькие, — он показал рукой, — и фамилия какая-то смешная, по городу какому-то. Смоленский? Нет, Смоленского я бы не забыл. Калужский? Тульский? Может, Тульский? — Он внимательно смотрел на шефа.

— Не помню, — резко сказал Шкулев, которому этот разговор, да еще в присутствии секретарши, переставал нравиться. В этот момент у него в кабинете зазвонил оставленный на столе мобильный. Он ушел в кабинет, притворив за собой дверь.

Понедельник, 3 июля, 17.00

Присяжный Климов пожал жене, уже не встававшей с койки, руку повыше локтя через халат молча, потому что говорить уже было не о чем. Она попрощалась с ним глазами, и он пошел между рядами коек, как слепой, вышел в коридор, спохватился и остановился возле кабинета врача, постучался, вошел, услышав короткое «да».

— А! — сказал врач в несвежем и не застегнутом по случаю жары халате поверх футболки. — Это вы… Садитесь, Анатолий… Простите, забыл.

— Петрович, — напомнил Климов. — Я в-вот… — Слесарь стал неловко запихивать врачу в карман халата деньги. — Если там л-ле-карства…

Врач достал деньги из кармана, расправил и с сомнением посмотрел на две купюры по пятьсот рублей. Тем не менее он несколько смягчился.

— Да что ж, лекарства… Лекарства — это, конечно, хорошо, можно протянуть. Умирает она, вы же видите, что ж сделаешь…

— Может быть, можно ее получше уст-троить? — с надеждой спросил Слесарь, — Чтоб хотя бы умерла п-п-по-челове-ве-вечески?

— За деньги все можно, — сказал врач, — Сами понимаете. Мне же тоже надо давать. Можно и отдельную палату с чистым бельем. Но у вас же денег нет?

— А сколько нужно?

— Много, — сказал врач, и Климов с тоской посмотрел в открытое окно, за которым цвела старая липа, и там, внутри, кто-то жужжал.

Понедельник, 3 июля, 18.00

Подполковник Тульский выпил водки из только что принесенного официантом графина и спросил у продолжавшего пить только пиво Зябликова:

— А что ему вообще надо, этому Журналисту? И как ты им вообще можешь верить после того, как они подставляли нас в Чечне?

— Ну, — осторожно начал Зябликов, видя, что его друга, хотя тот и хвастался, что его не забирает, уже основательно развезло, — может, они и ошибались. А может, это мы что-то не так поняли. Истина — она же, как гриб в лесу. Иногда думаешь, он хороший, а съешь и отравишься. А иногда и наоборот. Но все равно, если хочешь узнать правду, то ее надо пробовать на зуб, иначе никак.

— Это ты сам придумал или Журналист твой так говорит? — спросил Тульский, задумчиво наливая себе еще водки.

— Океанолог так говорит, — пояснил Зябликов, раскаиваясь, что взялся толковать об этом с подполковником, тем более уже пьяным.

Тульский выпил и неприятно, делано захохотал.

— Чего? Он, наверное, Аристотеля начитался. Знаешь, как Аристотель Платону говорил, мне полковник из ФСБ рассказывал? Ты, говорит, Платон, мне друг, а истины я все равно не знаю, ну и хрен с ней. Понял?

Он стал также намеренно некрасиво закусывать, поливая стол соусом.

— Возьмет твой Кузякин пять штук, две-то Шкулев, дружок его, себе спилит, и забудет он сразу про истину, Журналист. На первое время ему авось хватит, а там и вердикт. Вот и вся истина будет тебе как на ладони, Зяблик.

— Не возьмет, — с мрачной уверенностью сказал Майор.

— Как же не возьмет? Замажем? Мы же с тобой, Зябликов, не зря войну прошли, мы-то с тобой знаем, что нет никакой истины, есть только свои и чужие, друг или не друг, вот и все. И Бога тоже нет. Бог — это деньги. Возьмет он, все возьмут.

Зябликов молчал, но прятал глаза, как будто был не согласен.

— Нет Бога! — повысил голос Тульский, и какая-то девица из компании, успевшей за это время обосноваться за соседним столиком, испуганно покосилась на него. — Если бы он был, разве бы он допустил это все, что мы с тобой видели, Зябликов?

Майор помолчал; спорить ему не хотелось, но и не спорить тоже было нельзя.

— А может, это и не Бог, — сказал он наконец, — Может, это мы сами все сделали, а Бог тут и вообще ни при чем. Я еще так слышал.

— А… А ты все-таки выпей со мной, Зяблик. Ну выпей, я тебя прошу.

Тульский подвинул к нему свою рюмку, а себе налил в пустую пивную кружку.

— Вот так. За что пьем? Давай за друзей!

— За друзей можно, — подумав, сказал Майор и чокнулся. — А я вот еще за Бога выпью. Пусть он нам всем поможет, если еще не поздно.