Тайна совещательной комнаты - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Никитинский cтр.№ 37

— Он бы меня тогда в самом деле прибил, если бы не ты, — сказал Кузякин. — Ты ведь меня спасла и его тоже.

— Да что ты! — сказала Хинди беспечно, кутаясь в его рубашку. — Это у меня на автомате. У нас в клинике как на кого найдет, так его надо первым делом отвлечь. Это же просто. А так он ведь неплохой парень, наш Старшина.

— А кто говорит, что плохой? — сказал Журналист.

— Я пойду помогу ему вылезти. А то как он на одной ноге-то допрыгает? — сказала Хинди, скидывая с плеч рубашку и спускаясь босиком к реке, и Кузякин еще раз удивился про себя, до чего же она вся маленькая, золотистая и нетронутая.

Хинди зашла в воду почти по бедра в трусиках цвета одуванчика на фоне темной воды, подставила Майору плечо, и они стали выбираться на берег. И тут Майор то ли от радости этого купания, то ли под влиянием виски, которое еще не совсем выветрилось у него из головы, совершил промах, облапив медсестру за грудь. Он-то хотел полушутя, а получилось по-солдатски грубо. Хинди тут же, без секунды размышления, влепила ему пощечину, а поскольку она при этом вывернулась, Зябликов не удержался на одной ноге и рухнул в брызги на мелководье.

— Ой, прости, Зябликов, — чуть не заплакала Хинди и бросилась его поднимать, роняя впопыхах очки в воду.

Он понял, что она не только искренне жалеет о пощечине, но что она вот сейчас прямо и дала бы ему из жалости и из чувства долга прямо на берегу, но только из чувства долга и, если шире, вообще из человеколюбия. Майор покраснел, что казалось невозможным при его цвете лица, и сказал:

— Ладно, все нормально. Прости, Тома, я не нарочно.

— Очки!.. — жалостно пискнула Хинди, снова подставляя ему плечо, и лицо ее было беспомощным, как у всякого близорукого человека, лишившегося очков.

— Сейчас!

Он снова опустился в воду на единственное колено и пополз на нем и на руках по течению, время от времени останавливаясь и сноровисто шаря рукой по дну. Потом стало глубоко, и пришлось нырять. Кузякин уже торопился по склону на помощь: издалека он не мог разобрать как следует, что там у них произошло. Но Майор уже нашел очки и поднял их над головой торжествующе, загребая свободной рукой почему-то не к берегу, а обратно на середину реки:

— Нашел! Нашел! Все в порядке, Хинди! Вот они, твои очки.

Она продолжала стоять в воде по бедра, и ее трусики — точно цвета одуванчиков, пестреющих выше на зеленом берегу, отражались желтыми бликами в зеленой ряби реки.

Воскресенье, 2 июля, 20.00

После реки они долго ехали молча. Хинди немножко знобило в мокром белье, а Майор, короткий бобрик которого быстро высох на ветру, делал вид, что спит.

— Кстати, — сказал, глядя на дорогу, Кузякин, — кто такой этот Тульский, про которого вы с твоим лейтенантом там вспоминали?

Поняв, что его закрытые глаза ничуть не ввели водителя в заблуждение и что отвечать надо, хотя и не хочется, Зябликов сказал:

— Да там, майор один. Разведчик. Ну, ты же слышал все.

— Он что, в самом деле в угрозыске работает? — спросил Журналист.

— Да ты на дорогу смотри лучше, а не на меня, — сказал Майор, даже не открывая глаз. — Мало ли кто у нас где работает. Нас же знаешь сколько.

— Ясно, — сказал Кузякин, отворачиваясь от пассажира, чтобы все-таки следить за шоссе, которое как раз делало здесь поворот.

Вот и поговорили. Много слов не нужно. Зябликов открыл совсем протрезвевшие глаза и, сев повыше на сиденье, тоже стал глядеть на шоссе, которое уже подходило к городу, и на нем уже начинались безнадежные воскресные пробки.

— Ну-ка объясни теперь, а что это за компакт-диски? — попросил Зябликов. — Ты же что-то там уже понял?

— Не в деталях, конечно, — сказал Журналист, тормозя перед вставшей впереди машиной. — Но в целом Лудов сказал достаточно, а Кольт на заводе подтвердил. Контрафактные сидиромы — это кино там всякое, музыка, игры, компьютерные программы серьезные. Там коэффициент прибыли в десятки раз больше, чем с телевизорами, даже если их и вообще без пошлины ввозить. Это интеллектуальная собственность, пиратство. Если по авторским правам не платить, а шлепать диски где-нибудь в Китае, а тут только конвертики по-русски печатать, то это вообще золотое дно. Я думаю, телевизоры там вообще были больше для отвода глаз. И это все продолжается, между прочим.

— Но, значит, он все-таки преступник? — с сомнением уточнил Майор.

— По международным нормам, наверное. Но его же совсем не в этом обвиняют.

— А почему же нам на суде… — начала было Хинди, и тут только оба вспомнили, что она сидит на заднем сиденье.

— А тебя вообще здесь нет, — оборвал ее Журналист. — Ты с нами никуда не ездила и не слышала ни про какой Тудоев, ясно? Сейчас я отвезу тебя в клинику, и ты договоришься со своими нервными больными, что весь день была у них, уколы делала. Ты все поняла?

— Ты что? — спросил Зябликов, пытаясь в зеркальце увидеть Хинди, но не увидел, так как зеркальце было повернуто другой стороной, и в него прямо в глаза Хинди смотрел сейчас Журналист. — Ты думаешь, это так серьезно?

— Думаю, серьезно, — сказал Кузякин, — Хотя и преувеличивать пока не будем.

Понедельник, 3 июля, 10.30

Ри вбежала в комнату присяжных, когда почти все уже собрались и пили по первой чашке чая, и сразу полезла в сумочку:

— Анна Петровна, пока не забыла: вот!

Она положила перед приемщицей роскошный, как той показалось, изящный, перламутровый мобильный телефон и радостно уселась рядом с ней.

— А он работает? — недоверчиво спросила приемщица.

— Должен работать, — чуть разочарованно сказала Ри, — Но карточки же нет. Можно мою сейчас переставить и попробовать. Я его даже подзарядила вчера. Ой… А зарядник-то я и забыла. Ну ничего, я вам его завтра принесу.

— Вообще-то, если для сына, то он женский, — с сомнением сказал Рыбкин.

— Дареному к-к-коню… — ехидно начал слесарь, — в з… в з-зу…

— Сам ты конь, — сказала Анна Петровна и убрала телефон в сумку.

— Прошу в зал, заседание начинается! — сказала, открыв дверь, секретарша Оля, и они гуськом потянулись к своим стульям.

Понедельник, 3 июля, 10.45

В фойе Тульский сильно, хотя в этом теперь уже не было нужды, железными пальцами сжат через мягкий льняной пиджак плечо свидетеля Гребельского:

— Ну, пошел!.. Уже вызывают. На ринг!..

Он остался за дверью, а Гребельский, на ходу придавая своему лицу более уверенное и безразличное выражение, пошел в зал к трибунке для свидетелей.

— Ваша фамилия, имя, отчество? — спросил судья.

— Гребельский Семен Захарович.

— Свидетель Гребельский, я предупреждаю вас об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Подойдите к столу и распишитесь…