«Коламбия пикчерз» представляет - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Полякова cтр.№ 15

– Он не знает. Мария ничего ему не рассказывала. Племянника ее он не видел много лет. – Женька скривилась. – Меня не это беспокоит. Если племянник ни при чем, у нас подозреваемого нет.

– Мы еще ничего толком не узнали, – начала я утешать Женьку. – Взять хоть отца Кошкиной. Чем он занимался и откуда у него могли появиться некие ценности?

– Тут тоже беда, – вздохнула подружка. – Петюня им интересовался. – Я невольно вздохнула, сообразив, что подружка без меня зря времени не теряла. – Ничегошеньки стоящего. Биография совершенно не впечатляет. После армии поступил в техникум, всю жизнь работал на стройке, бригадиром, потом прорабом. Двадцать лет на пенсии. Жил скромно, дом, садовый участок, пчел разводил. Супруга на семнадцать лет моложе.

– Дети у нее есть? – спросила я.

– Нет. Только племянник. И, похоже, она его не жалует. Говорят, тетка на редкость скверного нрава.

– Да-а, не густо, – вынуждена была признать я и саму себя утешила: – Но это еще ни о чем не говорит.

– Конечно, – согласилась Женька. – Кошкина исчезла, и все указывает на то, что это как-то связано со смертью отца, не зря она тебе о родовом проклятье писала.

– Бывшему мужу известно, куда она уезжала на три дня?

– Нет. Говорю, они виделись не часто. Хотя не отметаю мысль о том, что она хотела скрыть свой вояж неизвестно куда и сознательно о нем умолчала. Ни подруга, ни соседи ничего о нем не знают, так что не удивительно, что и бывший муж не в курсе.

– Как он вообще? Какое впечатление на тебя произвел?

– Нормальный дядька. Даже симпатичный. По-моему, к бывшей жене хорошо относится. По крайней мере здорово переживал, что она куда-то исчезла.

– Мог притворяться.

– Само собой, – не стала спорить Женька. – Только смысла не вижу.

– А у племянника какой смысл?

Женька сокрушенно кивнула:

– Я тут напрягла одного человечка, подумала, может, Кошкина завещание оставила. Так вот, комнату она приватизировала и завещала… отгадай, кому?

– Ольгиному сыну.

– Точно.

– Он в армии. Ольга живет одна в двушке, так что не нуждается.

– Ой, не скажи, мы ведь не знаем, что у нее на уме.

– Так кого хочешь подозревать начнешь, – отмахнулась я. – Они с Ольгой подруги, Кошкина ей ключи от квартиры доверила, опять же, детей у Кошкиной нет, а Ольгиного сына она, считай, вырастила.

– Это Ольга так сказала. Но о завещании, заметь, промолчала.

– Так, может, сама не знает.

Женька нахмурилась, собираясь что-то ответить, но тут я, свернув в очередной раз, притормозила. Перед нами был офис, где трудился племянник. Обычное здание, каких в городе сотни. Козырек над входом и табличка. Стоянка забита машинами, пришлось проехать дальше и припарковаться в переулке.

Мы вошли в небольшой холл и увидели охранника. Он сидел за столом и читал детектив, пристроив его на коленях, пребывая в убеждении, что никто его хитрости не заметит. Когда мы подошли, он поднял голову и вежливо спросил:

– Вы к кому?

– К Петренко, – ответила Женька.

Мужчина поспешно сунул книгу в ящик стола и потянулся к телефону.

– Оля, тут Павла Ильича спрашивают, – сказал он. – Да, две девушки. Как ваши фамилии? – обратился он к нам. Женька назвала фамилии, он кивнул и попросил: – Подождите две минуты, сейчас за вами придут.

Мы пристроились на диванчике у окна, но почти в тот же миг появилась девушка, окинула нас быстрым взглядом и с улыбкой сказала:

– Прошу.

Мы отправились за ней узким коридором. Женька не отрываясь смотрела девице в спину и хмурилась. Девушка была хороша: высокая, длинноногая блондинка. Деловой костюм подчеркивал достоинства фигуры. Белая блузка на груди расстегнута чуть ниже, чем следовало, так что виден красный бюстгальтер. Шла она плавно, точно плыла по коридору, и это несмотря на высоченные каблуки.

– Секретутка, – буркнула Женька.

Я скроила сердитую физиономию:

– Надо быть добрее.

– С конкурентками не церемонятся, их уничтожают.

– Это ты о чем?

– Все о том же. Тебе хорошо, ты замужем, а у меня вот такие олигархов уводят. Впрочем, этой слабо.

Почему «слабо», я так и не узнала, девушка распахнула перед нами дверь, и мы оказались в роскошной приемной, где за столом сидела точно такая же блондинка, единственное отличие от первой – очки на кончике носа, которые ей наверняка были без надобности. Она кивнула нам и дежурно улыбнулась, после чего поднялась и распахнула дверь, что находилась рядом, и мы вошли в просторный кабинет, где в глубоком белом кресле сидел мужчина лет тридцати и пил кофе, глядя в окно. Заметив нас, он отставил чашку, поднялся и шагнул нам навстречу.

– Добрый день! – Приветствуя нас, он чуть прищурился и протянул руку. Я намеревалась ее пожать, но он запечатлел на моей руке поцелуй, то же самое проделал с рукой подруги, после чего она стала смотреть на него как на рождественский подарок, то есть по упаковке пытаясь оценить, чего от него ждать, и очень надеясь, что на сей раз ей повезет.

Надо сказать, Павел Ильич способен был составить счастье любой особы. Высокий, с отличной фигурой, стильной стрижкой и мягкой улыбкой. Английский костюм и часы, которые стоили примерно столько, сколько Женькина тачка. Я некстати подумала, что, возможно, это судьба и подружка наконец найдет свое счастье, потом вспомнила, что мужчины с отличной фигурой, часами и прочим в ее жизни уже были, но обходилась с ними Женька ничуть не лучше, чем с Петечкой. Две блондинки мне тоже не очень понравились, вернее, они точно не понравились Женьке. Тут мне в голову пришла вот какая мысль: если перед нами племянник Кошкиной, то заподозрить его в том, что он желал ее гибели, чтобы заполучить комнату в коммуналке, просто нелепо. Обстановка кабинета стоила больше, чем можно было бы выручить за комнату. В общем, я мысленно вздохнула: ищем не там. Однако Женька явно не считала визит сюда зряшным. Глаза ее сияли, рот был раздвинут до ушей, я даже испугалась, что она, чего доброго, начнет облизываться, но обошлось.

Между тем хозяин кабинета, покончив с поцелуями, надумал представиться:

– Петренко Павел Ильич.

Женька назвала себя и родную газету, затем указала на меня и, не дав мне рта открыть, возвестила:

– Анна Асадова, – с таким видом, что становилось ясно: в этом месте должны раздаться бурные и продолжительные аплодисменты.