Грозный. Пес, который искал человека - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Юрченко cтр.№ 7

Естественно, их противники, традиционалисты, или Наследники, ставили себя на другой стороне невидимого фронта, ставили своей целью, ни много ни мало, любой ценой предотвратить гибель планеты и вернуть биосфере нарушенный порядок. Когда-то они причисляли себя к «зеленым», гражданам Земли, пытались бороться с оголтелой научной экспансией парламентскими методами, но были слишком разъединены, чтобы что-то изменить. Но постепенно им удалось сплотиться, слиться в мощную силу, имеющую влияние по всему миру. Теперь за Наследниками были вера в божественное провидение, обостренное чувство справедливости и доведенный до фанатизма консерватизм. Не было ничего странного в том, что они нашли себе поддержку среди всех слоев населения. За них были сытые и голодные, богатые и бедные, больные и здоровые, белые и черные, – любой, для кого главным стал лозунг «Выбирай натуральное!». И сложно не выбрать, когда воздух отравлен, земля истощена, а природа бунтует.

Однако у всех здравомыслящих людей, к коим относил себя и Андрей Рокотов, возникал вопрос: каким образом Наследники хотят воплотить свои замыслы? Дураку понятно, что рассчитывать на сытость может лишь так называемый «золотой миллиард», традиционные технологии просто не в состоянии прокормить остальную многомиллиардную глотку, растущую день ото дня. Неизбежно придется экспериментировать, что-то придумывать, чем и занимаются правительственные институты. Но в то же время хотелось верить Наследникам. Их доводы и расчеты, приводимые в воззваниях, были вразумительны и логичны. Человечество, по-прежнему желающее сытно жрать, устало от всевозможных добавок и генномодифицированных продуктов. И тем более влиятельную силу стали представлять растущие как на дрожжах ряды поборников тех идей, которые выдвигали Наследники.

Но те, кто держал власть в своих руках, тоже не желали сдаваться. Возникшее в обществе противостояние должно было вылиться во что-то серьезное.

Одна из теорий народонаселения, теория Мальтуса, еще века назад утверждала об этом прямо: рост численности людей может быть остановлен лишь встречными причинами, которые сводятся к нравственному воздержанию или несчастьям, то есть войнам, эпидемиям, голоду. Оно и началось: война слов привела к очередному апофеозу смерти.

Для тех, кто хорошо знал историю, не стало неожиданностью, когда Наследники, за короткий срок превратившись в глобальную группировку, подпитываемую заинтересованными лицами (у них, вероятно, тоже нашлись свои толстосумы), в один прекрасный день перешли к радикальным действиям, избрав практику тотального террора. Не было и не могло быть строгой линии фронта, и тайная, но с видимыми результатами война началась повсюду. По всем каналам информационных агентств сообщали, как Наследники и их приверженцы, дойдя в своем безумии до отрицания того, за что, собственно боролись, устраивали взрывы на химических фабриках, приводившие к ядовитым выбросам в атмосферу, уничтожали опытные генетические комбинаты. Не гнушаясь, использовали в качестве оружия радиационный терроризм, и никто не знал, в каком конце света сегодня или завтра рванет очередная «грязная» бомба, а то и настоящая атомная. Года три назад, как считалось, из-за чьей-то преступной халатности, из биологических лабораторий вырвались штаммы сразу нескольких серьезных болезней, поражавших животных – птиц и скот. Теперь всему миру стало ясно: и здесь наследили Наследники, как ни смешно это звучало.

Девизом Наследников стал другой лозунг: чем хуже – тем лучше! А ведь сторонников и сочувствующих им было несть числа. Дело дошло до того, что у Наследников появились боевые группы, вооруженные по последнему слову техники: небольшие мобильные отряды, мало уступающие в боеспособности силам полиции. В общем, власти проворонили появление отрядов воинствующих радикалов, а для уничтожения последствий их деятельности пришлось использовать войска.

Так и стало общество разодранным на две непримиримые между собой части, к одной из которых принадлежал Андрей Рокотов, состоявший на службе у правительства, а к другой, как оказалось, – его родной брат Сергей, чрезвычайный умница и очень способный ученый-генетик.

Андрей испытал шок, обнаружив Сергея в числе взятых под стражу раненых ученых, оказавшихся в плену, после того как военные провели рейд на, казалось бы, никому не нужную далекую занюханную ферму, где обитали апологеты Наследников.

Для Андрея стало откровением, что Сергей нашел себя идейно близким к радикалам. В этом виделся какой-то изврат: ему казалось, что ученые и Наследники, этакие современные луддиты, суть несовместимые племена. И насколько он был в курсе, старший Рокотов занимался как раз именно тем, против чего так выступали Наследники – биологическими экспериментами. Но факт оставался фактом. И после многих лет неведения друг о друге два брата встретились в лагере для перемещенных лиц, куда Андрей Рокотов был вызван из госпиталя с командой врачей, чтобы оказать помощь раненым. Хоть и радикалы они были, фанатики, а все ж таки тоже люди.

Сергею здорово досталось от солдат: при аресте он оказал рьяное сопротивление. Андрей хотел как-то поспособствовать судьбе брата, добиться для него лучших условий, он даже готов был ради этого признаться в родстве с государственным преступником. Позабытое чувство вины нахлынуло вновь. Заставило вспомнить о так и не состоявшемся примирении, которое было возможно сейчас.

Но оказалось, что Сергей назвался другой фамилией. Тогда Андрей предпочел умолчать о связи.

И встреча их прошла без церемоний, во время перевязки, и без особой радости. Говорили затравленным шепотом, да и то, после того, как Андрею удалось под каким-то предлогом выгнать из помещения медсестру. Андрей завел глупый и бесперспективный, как он это теперь понимал, разговор по типу: «Как ты дошел до жизни такой?», намекая на связи с государственными преступниками. Так же шепча, они заспорили о настоящем и будущем, выясняя, кто на чьей стороне, кто прав, кто виноват, стараясь не затрагивать единственную тему: об отце и матери.

И все же она неизбежно всплыла, когда у обеих сторон закончились аргументы. Сергей назвал брата слабаком и тряпкой, трусом, не умеющим переступить через свою гордость. Андрей (и снова по-детски глупо) в ответ тихо и гневно крыл брата обвинениями в том, что тот, наверное, с радостью воспользовался его отставкой из числа вероятных наследников, получив от отца если не все, то очень многое: хороший стартовый капитал, собственную фирму, лаборатории, возможность кататься как сыр в масле и не думать о том, как прокормить растущую семью, которую сам же вскоре бросил. Так кто из них хуже – гордец или лицемер?

Но братья оставались братьями – запал ненависти быстро прошел. Родство оказалось сильнее идейных разногласий, и каждый понимал, что между собой им теперь делить нечего. Они снова заспорили, но теперь по существу. В таких спорах и рождается та самая истина, которая есть ценность самодостаточная, и даже если иногда оказывается, что она лежит посредине между двумя крайностями, то отнюдь не как дешевая проститутка, готовая удовлетворить интересы обеих сторон. Оба признавали, что ни политика правительства, ни тактика Наследников не имеют ничего общего с теми идеями, что могли бы спасти мир. Оба соглашались с тем, что человечество завели в тупик старые как мир корысть и стремление к наживе любой ценой, и равно – желание загребать жар чужими руками.