– Долго жить будешь, Танти! Я как раз о тебе думал и уже крабер в руке держал, твой номер набирая, а ты – как по заказу.
– Рад, что тебя потешил. И где же эти спасатели? Или мне своего брата Цезаря к операции подключать? Он живо с орбиты столкнёт этот линкор с правозащитниками и демагогами!
– Чего ты на них так обозлился? – недоуменно спросил Алоис. – То всегда и во всём поддерживал, кричал, что они правое дело творят…
– Ага! Вот тут я рассмотрел это «дело» из самого нутра. Конечно, «зелёные» во многом правы, но слишком растянутый процесс роста цивилизаций – дело ошибочное. Сознание аборигенов развивается, а значит, их малыми частями надо сразу окунать в жизнь Галактики. Тогда ассимиляция пойдёт быстрее и с большей пользой для отставших цивилизаций.
– Ух ты! Смотри, как он разошёлся! Ты там случайно не температуришь? – И, не дожидаясь моего ответа, мавр перешёл на деловой тон: – Бот со спасателями отвалил и уже мчится вниз. Давай свои координаты.
Я сообщил и добавил:
– Пусть осторожнее на посадку идут, вокруг дикарей полно.
– Что значит «осторожнее»? Ребята опустят тебе трос, подтянут, и все дела!
– Да нет, тросом неудобно… – Мне было стыдно признаться, что «лучшего воина современности», как я редко, но все-таки себя называл, поломали какие-то безграмотные пещерные люди. – Пусть приземляются и захватят носилки…
Алоис опешил. Мог бы и накричать, но нас подчинённые слушали:
– Это что там такое грандиозное на Покрусте творится?! А?!
– Да всё нормально, не паникуй. Чуть оступился…. Да и от копья не смог увернуться… Слишком много их в меня полетело одновременно…
Может, мне и послышался какой-то скрип, а может, Алоис и действительно заскрипел зубами. Пауза затянулась, а потом он сказал ровно, как ни в чём не бывало:
– Ладно, ещё четверть часа без носилок продержишься?
– Да я ещё о-го-го! Не надо меня хоронить раньше времени!
– Не знаю как тебя, – погрустнел голос мавра, – но мне точно не поздоровится. Особенно если кто-то узнает о твоём теперешнем состоянии…
– Ничего, дружище! – попытался я его взбодрить. – Всё нормально! Всего-то косточка треснула, до твоей свадьбы заживёт!
– Хочу надеяться… Добро! Отключаю связь, спасатели уже засекли речку на своих боефикаторах. Вначале подбирают тебя, потом притановую «Язву». Жди!
Не успел я спрятать крабер в карман и крикнуть Тарасу, чтобы спускался ко мне, как тот сам закричал:
– Три плота с кочаги! Один за другим! На каждом по три коротышки! И, кажется, меня заметили!
А у меня сил не было не только на то, чтобы драться, а даже на то, чтобы просто скатиться в воду и утопиться!
Так что ничего не оставалось, как опять выходить на связь, поглядывая с надеждой на небо.
Я сказал Алоису, что нас собираются обидеть дикари, получил информацию о боте и крикнул варвару:
– Через пару минут опустится корабль со спасателями! Надо продержаться!
Дикари уже подплывали к берегу, и я, собравшись с силами, отполз подальше от воды. Тарас встал передо мной, намереваясь дать отпор горцам. И тут в небе показался спасательный бот. Находясь в режиме жёсткого торможения, ребята ударили вниз рёвом разночастотной сирены. А это хоть и не оружие в прямом смысле слова, но эффект даёт не меньший, чем парализатор. Дикарей словно посдувало с плотов в воду, и им стало не до нападения, Тарас рухнул на колени, зажимая руками уши, а я чуть не обделался. Челнок приземлился, и сразу шесть человек бросились ко мне.
– Он тоже полетит с нами! – показал я на уже вставшего Тараса и сказал ему: – Давай, грузись!
Пока меня укладывали на носилки, расшумелся Булька:
«Дикаря, дикаря не забудьте!»
«Да на кой он тебе нужен? – изумился я. – После него ребята челнок не отмоют…»
«Танти, я тебя умоляю! Не спорь со мной и дай приказ! Мне эта особь очень нужна ещё для нескольких экспериментов!»
«Меня бы лучше на ноги поставил, чем силы невесть на что тратить…»
«Ты не хочешь иметь оружие ментального удара?! – возопил возмущённый риптон. – А я хочу иметь! И мне твоя шкура дороже нанесённой в челнок грязи! Пусть грузят немедленно!»
Пришлось мысленно вздохнуть, отвести глаза в сторону и распорядиться:
– Ребята! Вон то существо отвяжите от плота и заприте в какой-нибудь каюте с дверьми покрепче. Только постарайтесь без парализатора обойтись и без членовредительства.
Хоть я на них не смотрел, но боковым зрением вытянувшиеся физиономии запротоколировал. Наверняка бойцы подумали, что командир тут, на дикой планете, совсем сбрендил. Даже, прежде чем сдвинуться с места, переглянулись, но всё-таки ничего не сказали. Двое поволокли носилки с моей тушкой на корабль, а четверо рванули к дикарю. Задерживаться на планете никто не собирался. Тарас шел следом за носилками, рассматривая челнок.
Уже из люка я наблюдал, как выполняли моё распоряжение. Кочаги, видимо, решил, что его понесут на жертвенный стол, и попытался оказать самое отчаянное сопротивление. Отвязать-то его было легко, а вот связать оказалось невероятно трудно. Но недаром у меня в команде только лучшие: справились и с этой задачей.
– Господин Полсат распорядился, чтобы мы отправлялись к ближайшему омолодителю, – сказал пилот.
Алоиса я понимал прекрасно. Будь он здесь, лично меня бы оглушил и отправил на Оилтон. А там бы ещё цепями во дворце приковал, чтобы я больше никуда не рыпался и не рисковал своей неусидчивой задницей. И умом я с ним соглашался на все сто. Но ведь опасности уже не было! И Броверов мы спасли! Да и остающихся на Элизе товарищей следовало подстраховать. Мол, вот он я, Добряк, весь из себя сознательный, исполнительный и добрый до невозможности. Почему-то я был уверен, что после моего благополучного возвращения наша команда сразу, без всяких проволочек покинет систему Красных Гребней.
Поэтому я сказал:
– Омолодитель может и подождать, отправляемся к Элизе!
Глава 14
3602 год, Оилтон, главное следственное отделение империи
Энгор Бофке чувствовал себя озлобленным и страшно обиженным. Такое с ним творилось всегда, когда он чётко осознавал, что его обманывают, но он не может во всеуслышание сказать об этом обмане. Разрешение от императрицы он получил, с профессором связался, поговорил и даже начал совместную работу. Но, несмотря на умение косвенными вопросами выведать самое главное, пока ни на шаг не приблизился к поставленной цели. Учёный муж при всей своей экзальтированности и кажущейся рассеянности ни словом не обмолвился по поводу консорта и его команды. И всё равно опытнейший следователь чувствовал: Сартре во всём этом деле замешан с потрохами и обязательно знает где, что и как. Знает, а потому с особой наглостью и бесцеремонностью обходит самые острые углы в разговоре. Подспудно Бофке даже чувствовал: собеседник над ним тонко издевается.