Хармонт. Наши дни - читать онлайн книгу. Автор: Майк Гелприн cтр.№ 71

До полудня солнце должно быть за спиной, навязчиво повторял Ежи. Пока солнце за спиной, он идёт на запад. После полудня необходимо двигаться вслед за солнцем, тогда он не собьётся с пути. Так, и только так, и плевать он хотел на арифметику, ему надо идти вперёд и вперёд и не упасть, потому что упасть он не может, он не имеет на это права.

Младенцы один за другим подали голос, потом заплакали, заревели на все лады.

Потерпите, уговаривал Ежи, потерпите чуть-чуть, вот выберусь из города, и тогда будем перекусывать. Он выбрался, когда солнце уже стало жарить. Скормил младенцам по бутылочке с питательной смесью, расстелил на земле простыню, неумело перепеленал и двинулся дальше. Не упасть, бубнил он себе под нос, главное не упасть. Если мне удастся не упасть, то рано или поздно я дойду. Докуда дойду, не столь существенно, докуда-нибудь. Чтоб тебе сдохнуть, проклял он преградившую путь «мясорубку» и потащился в обход. Чтоб вам всем сдохнуть: «плеши», «пух», «капуста», вся инопланетная дрянь.

К полудню сил не осталось. Младенцы заходились криками у Ежи в руках, но он уже не слышал, он перестал адекватно воспринимать действительность и, куда идёт больше не понимал, а главное – не понимал зачем. Несколько раз он едва не упал, но не упал всё же и брёл теперь, шатаясь, наугад, глядя перед собой налитыми кровью глазами и тратя крупицы последних сил, чтобы не уронить детей.

Когда солнце перевалило через зенит, путь Ежи упёрся в песчаный карьер, обогнуть который не было никаких сил и никаких возможностей. Тогда он, осознавая, что теперь наверняка упадёт и всё на этом закончится, ступил на склон и стал спускаться. Он не знал, как удалось достигнуть дна, так и не упав, но это уже его не беспокоило, равно как перестало беспокоить и всё остальное на свете. Прижимая притихших младенцев к себе, Ежи сделал по дну карьера шаг, другой и в полусотне футов перед собой увидел «Золотой шар». Тот лежал, наполовину утопленный в расщелине с осыпавшимися краями, и отсвечивал медно-красным на солнце.

С минуту Ежи, пошатываясь, стоял и смотрел на «шар». Затем опустился на землю, расстелил на ней простыню и уложил притихших детей. На карачках, обдирая локти и колени о камни, пополз к «шару». Добрался, обхватил его и припал щекой.

Он не знал, сколько времени пролежал, прильнув к «шару» и моля его о чуде. Очнулся Ежи, лишь когда услышал детский плач и осознал, что тот имеет к нему отношение. Тогда Ежи оторвался от «шара» и пополз назад. Осмотрел оставшиеся бутылочки, убедился, что содержимое безнадёжно свернулось, отбросил прочь. Никаких сил поднять на руки младенцев у него не было, но он поднял обоих. Идти дальше было немыслимо, но он пошёл. Он умудрился даже добраться до карьерного склона, противоположного тому, по которому спускался, так и не упав.

– Всё, – сказал Ежи вслух. – На этом всё.

Он сполз по склону спиной, уселся, вытянув ноги и всё еще прижимая младенцев к себе. Закрыл глаза. Спать нельзя, сказал себе Ежи, спать нельзя ни в коем случае, иначе ты не дойдёшь. Ты уже не дошёл, возразил он себе миг спустя. Тысячи людей двое суток назад умерли, и ты умрешь, ничего постыдного в этом нет.

Внезапно в неторопливые, сонно затухающие мысли вклинился звук, раздражающий и резкий. Это был не детский плач, с которым Ежи уже свыкся, это было что-то другое, и он, хотя очень не хотел открывать глаза, смертельно не хотел открывать глаза, поднял всё же голову и разлепил веки. Вот оно что, лениво думал Ежи, безучастно наблюдая за спешащим к нему покрытым бурой шерстью существом. Вот она, значит, какая, постойте, как же её зовут, простое у неё какое-то имя. Мария, пробилась сквозь дрёму память. Мария Шухарт.

– Мария, – прошептал Ежи, когда существо приблизилось. – Видишь, что творится, Мария…

Она сунулась перед ним на колени, схватила за руку. Ежи хмыкнул, услышав, как звякнули, коснувшись друг друга, два «рачьих глаза».

– Как тебе они? – сказал Ежи, а возможно подумал лишь, что сказал. – Пришельцы, мать их. Они убили мою жену, понятно тебе? У меня была жена, ещё недавно, наверное, не самая лучшая, но я любил её. Впрочем, ты вряд ли поймёшь. Неважно, я любил её, но она оказалась чужой, тебе понятно? И когда эти твои дружки, мать их, устроили это всё, я пошёл её вытаскивать, скажешь, я идиот?

Ежи вдруг стало весело от собственного идиотизма, и он рассмеялся.

– Она умерла, – Ежи резко, будто ему заткнули рот, оборвал смех. – Взамен оставив мне двоих детей, вот этих. Но я, идиот, не сумел даже…

Он осёкся, тряхнул головой и оторопело уставился на пристально глядящую на него чёрными глазами без зрачков Марию Шухарт. Он вдруг почувствовал, как нечто изменилось, сильно изменилось, очень сильно, только несколько секунд не мог понять, что именно. А когда, наконец, понял, вскочил, ошеломлённо огляделся по сторонам и, подхватив детей, побежал вверх по склону вслед за скользящей в пяти шагах впереди Марией. От усталости не осталось и следа, энергия переполняла Ежи, распирала его, била в нём ключом. Он выбрался из карьера и, не сбавляя шага, помчался в сторону заходящего солнца. Оглянулся на ходу, хотел махнуть на прощание рукой, вспомнил, что руки у него заняты, и понёсся дальше, безошибочно определяя, куда ставить ногу.

Тремя часами позже, перескочив границу Зоны, Ежи упал. Рухнул, умудрившись перевернуться в падении на спину так, чтобы не зашибить детей. Энергия, которой напитала его Мария, неуёмная, неведомая энергия Зоны, разом иссякла. Он, задыхаясь, ловил воздух распяленным ртом. Потом кто-то в форме втолковывал ему что-то, орал и бранился, но Ежи так и не отдал ему младенцев, а лишь мычал неразборчиво и прижимал их к себе, даже когда его уже катили по больничному коридору.

Ян Квятковски, 47 лет, главный эксперт-консультант

при хармонтском филиале Международного Института Внеземных Культур

Стоя на льду в трёх футах от рассёкшей озеро пополам новой границы Зоны, Ян делал вид, что слушает разглагольствования полковника, и думал о том, почему филиал Института по-прежнему называется хармонтским, тогда как никакого Хармонта вот уже три месяца не существует.

– Вам всё понятно? – спросил полковник. – Задача ясна?

– Да-да, – рассеянно ответил Ян. – Ясна, конечно, чего уж там.

Полковник заговорил о важности для всего человечества поставленной перед экспертом задачи. Тогда Ян перестал думать, почему филиал не переименовали, и вместо этого задумался, для чего тут нужен полковник. А также генерал и дюжина чинов пониже, оккупировавших Институт и сующихся во все дырки, будто без них непременно наступит конец света, а с ними ещё неизвестно.

– Сверим часы, эксперт, – предложил полковник. – На моих десять тридцать две и восемнадцать секунд.

Ян поморщился.

– Послушайте, полковник, – досадливо проговорил он. – Скажите своим долдонам, чтобы тащили лодку, и ступайте себе. Те, кто идут в Зону, часы не сверяют. Вернусь когда вернусь, ваше дело ждать.

Полковник посмотрел на Яна с неудовольствием, но смолчал. Он махнул рукой, и два красномордых то ли с мороза, то ли от возлияний лейтенанта волоком потащили от берега круглую надувную лодку, похожую на перевёрнутую шляпку гриба-волнушки, только без бахромы.