Гвардеец - читать онлайн книгу. Автор: Николай Романов cтр.№ 75

Пока Осетр шел к вешалке, на лице его успела смениться уйма возрастов, он успел побывать грудным младенцем, которому интересна только одна женщина, его мать; и трехлетним карапузом, уже знающим, что он никогда не наденет юбку, потому что это не мальчишья одежда; и юнцом с пробивающимися усами, обнаружившим вдруг, что не всякая понравившаяся отвечает тебе взаимностью. И он в очередной раз подумал, что многое в нем изменилось после Крестов, и, возможно, именно поэтому его ждет сейчас лейтенантское одеяние.

Он подошел и снял с рукава мундира несуществующую пушинку. Провел правой рукой по левому погону, ощутив, как тверда и прочна ткань. Коснулся верхней звездочки, укололся об острую ее вершинку. И так и не понял, веселиться ему или плакать.

Но сзади раздался голос Деда:

– Вот твоя новая форма, бывший кадет!

И стало ясно, что плакать нельзя, что время веселиться, иначе его просто не так поймут. И он снова напустил на физиономию сдержанную радость, потому что «росомахе» не к лицу излишне восторгаться повышением звания.

А в комнату вслед за Дедом входили еще какие-то люди, также одетые в мундиры «росомах». Их оказалось пятеро.

И началось торжественное мероприятие, которое обычно проходило на плацу школы при общем сборе всего личного состава – от самого мелкого первокурсника до начальника школы полковника Мясоедова.

Здесь все было несколько скромнее. Обошлись без плаца и без Мясоедова.

Осетру зачитали приказ Великого князя Владимира, командующего бригадой, которым ВКВ объявлял, что кадет Остромир Приданников на хорошо и отлично закончил специальную имени Великого князя Романа школу РОСОГБАК и на отлично сдал выпускное испытание на планете Кресты, пройдя «суворовскую купель», и в связи с этим Великий князь Владимир, командующий бригадой, присваивает кадету Приданникову воинское звание «лейтенант» и приказывает начальнику штаба РОСОГБАК определить лейтенанту Приданникову дальнейшее место службы. Тут же был зачитан и приказ начальника штаба, которым новоиспеченный лейтенант Приданников командировался в распоряжение начальника секретного отдела РОСОГБАК полковника Засекина-Сонцева.

– Поздравляю с началом службы, лейтенант! – рявкнул Дед.

– Служу государю-императору! – отозвался Осетр.

Потом случились сдержанные рукопожатия, после чего была открыта бутылка росского коньяка пятнадцатилетней выдержки («Это флотские обмывают звездочки игристым, а мы, „росомахи“, исключительно коньяком!»), и все присутствующие коснулись смоченными в коньяке пальцами звездочек на погонах новенького мундира. Потом рюмки с коньяком были опустошены, и свеженького лейтенанта принялись хлопать по плечам, усердно, размашисто и увесисто, так, что он с трудом не кривил физиономию.

Потом ему вручили новенький чемоданчик, в котором лежали повседневный и полевой мундиры, а также личное табельное оружие и велели убираться с глаз долой и не показываться здесь до завтрашнего утра, но завтра в девять ноль-ноль явиться в этот же номер для получения задания. Недопитую бутылку ему велели забрать с собой, ибо господам старшим офицерам ни к чему употреблять коньяк среди бела дня, когда их еще ждет масса работы. А вот вечером господа старшие офицеры не прочь отметить первое назначение лейтенанта Приданникова и будут благодарны ему за приглашение, которое непременно воспоследует, поскольку полчаса назад на кредитную карту лейтенанта Приданникова были перечислены все причитающиеся ему выплаты, включая денежное довольствие, командировочные и подъемные.

Лейтенант Приданников убрался из номера двенадцать двадцать девять и в сопровождении полковничьего денщика, который нес его вещи, спустился на свой этаж.

Денщик поставил в спальню вешалку, положил на кровать чемоданчик и поинтересовался:

– Я могу быть свободен, господин лейтенант?

Господин лейтенант подумал несколько мгновений, удобно ли будет предложить денщику выпить коньяку, решил, что в такой день все удобно, и они хватанули по паре рюмок под лимончик, который неведомо откуда достал денщик. Потом тот ушел, а Осетр скинул кадетское одеяние, напялил прямо на голое тело лейтенантский мундир и некоторое время рассматривал себя в зеркале, пытаясь понять, почему он получил назначение на курортной планете, а не на плацу родной школы вместе со всеми выпускниками. Потом решил, что все равно ничего не поймет, но рано или поздно один черт станет ясно, для чего это понадобилось Деду.

От выпитого коньяка затаившаяся в глубинах души тоска снова выползла наружу, и Осетр некоторое время представлял себе, как бы выглядела рядом с лейтенантом Яна-Полина, в давешнем платье, которое он имел счастье лицезреть в тот вечер, когда стал самым счастливым человеком на свете, не подозревая, что одновременно становится самым несчастным. Яна-Полина почему-то рядом с лейтенантом не вытанцовывалась, и Осетр быстро прекратил экзерсисы фантазии. Он допил коньяк и решил, что такому красавцу вряд ли стоит проводить праздничный день в одиночестве, что до планируемой вечеринки еще масса времени, и он знает, где следует провести это время.

После этого он позвонил в ресторан при пансионате и заказал на вечер отдельную кабинку на шесть человек. Банкет, господа. Коньяк, закуски холодные и горячие, все чин чинарем!..

А потом связался с местным терминалом Глобального Имперского Информатория, определил, где находится ближайший публичный дом и через полчаса был по указанному адресу.

В этом увеселительном заведении все было совсем не так, как с Яной. Конечно, парень есть парень, а девушка есть девушка – даже если она куплена, – и физически никаких проблем не возникло, в этом смысле все было как с Яной. И в то же время все было совсем не так. Там была вспышка молнии, а здесь блеклый свет ночного фонаря. Там был рев урагана, а здесь скрип сухих сучьев на ветру. Там был штурм неприступной твердыни, а здесь продирание сквозь безлистые кусты. Там было водружение победного флага на горном пике, а здесь… Нет, флаг-то был, прежний флаг, с твердым древком и острым навершием, но то ли пик оказался не выше пологого холмика, то ли альпинист без энтузиазма…

В общем, не то получилось, совсем не то!

Осетр ушел совершенно разочарованный и впавший в еще большую тоску. Когда хозяйка публичного дома сунулась к новому клиенту с предложением бывать у нее почаще, он глянул на нее так, что у бедной женщины едва язык не отсох.

А потом была вечеринка, оказавшаяся еще более тоскливой, чем посещение публичного дома. Если там был блеклый свет ночного фонаря, то здесь и вовсе темень кромешная. Вроде бы такое внимание к его персоне со стороны старших офицеров (хоть они и были в штатском) должно было греть душу… Но не грело.

Подымались тосты: за виновника торжества, за здоровье государя-императора, за благополучие родной державы, за надлежащую боевую готовность бригады. Не чокаясь, выпили за упокоение души цесаревича Константина, который так некстати покинул наш грешный мир.

Тут Осетру почему-то показалось, что траурность тоста на редкость лицемерна и что на самом деле каждый из присутствующих считает, что цесаревич ушел весьма кстати, но поскольку такого быть никак не могло, то Осетр извинился, удалился в мужскую комнату и немедленно принял пилюлю алкофага. После этого дикие фантазии его уже не посещали.