Зажечь звезду - читать онлайн книгу. Автор: Софья Ролдугина cтр.№ 18

Но Тай оказался слишком похож на обычного человека.

Все ждали, что кровавое безумие наступит в пятнадцать, но оно не наступило ни тогда, ни позже – ни в двадцать, ни в предельные двадцать пять лет, ни в тридцать, когда надежду на благополучный исход сохраняли только родители. Охота не интересовала Тантаэ; он не был подвержен внезапным приступам агрессии, напротив, даже в самой напряжённой ситуации не терял самообладания. Регены накапливались в крови пугающе медленно. Регенерация и сила лишь ненамного больше человеческой – вот и всё, что отличало его от простых смертных. И ещё – внешность, но это, скорее, было проблемой, потому что красноглазого и синеволосого чужака люди встречали враждебно.

Пожалуй, если бы не влияние родителей и не любопытство тогдашнего Пепельного князя, Тантаэ уже давно сожрал бы кто-нибудь из своих же. Впрочем, к тридцати трём годам он полностью смирился с ролью забавной зверушки в клане…

Но тут привычный мир рухнул. Пепел Времени вступил в войну; было это осенью, с первыми жёлтыми листьями, а исчез с лица земли он прежде, чем по утрам в бочагах на болоте стал появляться первый тонкий ледок. Из нескольких тысяч шакаи-ар выжил один Тантаэ, и то лишь потому, что равейны посчитали ниже своего достоинства избавляться от беспомощного почти-человека. Ему повезло; однако вряд ли он выжил бы в последующие годы, если бы не рискнул отправиться на поклон к князю соседних земель.

К тому, кто до сих пор мог оставаться выше этой войны.

Нейаран, великий Северный князь. Шакаи-ар – но только третий от основания рода, сын Аллейн Северной, дочери Древних.

«Скорее Древний, чем один из нас», – говорили о нём кланники, и были правы.

Его боялись даже больше, чем эстаминиэль; но Тантаэ рискнул.

Терять ему было нечего.

Нейаран принял его благосклонно и позволил ему остаться в своём «замке» – в испещрённой множеством туннелей и пещер скале, которой магия придала отдалённое сходство с аллийскими дворцами.

«Будешь играть с моим сыном», – небрежно приказал Северный князь и улыбнулся. Тантаэ тогда испугался больше, чем когда попал в плен к равейнам, потому что и не представлял, чего ждать от четвёртого в роду, от того, чей отец был «слишком Древним». Игры шакаи-ар в большинстве случаев означали охоту, для которой нужна жертва, достаточно быстрая и ловкая, чтобы не погибнуть в первый же день.

…Но Нейаран, как выяснилось, имел в виду именно игры.

А его сын, тот самый пугающий «четвёртый в роду», оказался пятилетним мальчишкой – по-человечески любопытным, живым, смешливым, скорее похожим на свою обращённую мать из Ромы – черноволосую и статную красавицу южанку. На отца Максимилиан был похож только абсолютно нечеловеческим оттенком кожи – молочно-белым, без намёка на румянец. А цвет глаз, как гордо говорил Нейаран, достался ему от самой Аллейн Северной, дочери Древнего и аллийки – безупречный синий, каким иногда бывает небо вечером.

– Мой! – радостно объявил Ксиль, как только увидел Тантаэ, и тут же цапнул его зубами за руку. Не слишком сильно, но до крови. – Это чтоб все знали, что мой, – пояснил он серьёзно.

Лукреция и Нейаран, улыбаясь, пожелали Тантаэ удачи и сбежали на охоту, оставив его наедине с Ксилем. Последний из Пепельного клана сперва недоумевал, как можно быть такими беспечными и доверить единственного сына чужаку, но потом осознал – да этот малыш куда сильнее его.

Это оказалось слегка обидно, но только слегка. Ксиль был маленьким совершенством; а когда тебя обожает совершенство, пусть даже маленькое, злиться невозможно по определению.

Любовь и обожание у Ксиля проявлялись очень по-шакарски: он постоянно кусался. Не больно, но чувствительно, почти всегда до крови и всегда – в самый неожиданный момент. Регенерация у Тантаэ не справлялась, и он постоянно ходил в синяках и царапинах. Нейаран снисходительно посматривал на него, а потом, спустя почти полгода, внезапно предложил Таю свою кровь.

«У тебя очень интересный случай, – обмолвился он. – Регены есть, но они наполовину спят. Мне интересно, что может их пробудить».

Даже если бы Тантаэ захотел отказаться, то не смог бы, потому что уже через секунду оказался на коленях, с запрокинутой головой, а к глубокой царапине над ключицей было плотно прижато чужое запястье, окровавленное, горячее до того, что почти обжигало.

Однако довести эксперимент до конца Нейарану не позволил собственный сын. Ворвался в комнату, наотмашь ударил отца когтями по руке, вцепился в Тантаэ – и потащил за собой, как мешок с игрушками. Приволок в своё убежище, усадил на постель и обнял так крепко, что едва кости не переломал, и по привычке цапнул зубами за плечо – на сей раз сильно, глубоко.

«Я же сказал, что мой».

Ксиль не произнёс это вслух, только подумал. Но от свежего привкуса крови Нейарана во рту и от шока у Тантаэ сорвало крышу. Почти не осознавая, что происходит, он впервые укусил мальчишку в ответ – тоже сильно, до крови. И чьи регены стали катализатором – Ксиля, Нейарана ли? – неважно, но Тай вдруг почувствовал, что температура у него подскочила градусов на десять.

А потом пришёл голод.

Собственные регены наконец-то пробудились.

Нейаран почему-то был очень доволен и называл теперь Тантаэ «младшим». И относился теперь к нему не как к кланнику… а как к приёмному сыну?

Правда, появились новые трудности.

«Кровавое безумие» хотя и проходило у Тантаэ легче, чем у многих шакаи-ар, но всё же порядком отравляло жизнь. Хвалёный самоконтроль остался только в воспоминаниях. А привычка жить по-человечески оказалась воистину губительной. Тантаэ всеми силами пытался избежать убийств, предпочитая найти две, три, четыре жертвы, но не выпить до смерти единственную. Лукреция, сама обращённая очень поздно, кажется, понимала его и сочувствовала, и, если находила возможность – поила Тая силой напрямую, без крови, из губ – в губы, как могут лишь княгини и князья. Но даже её помощи было недостаточно.

Из десяти дней Тантаэ отсутствовал в замке девять.

Это его и спасло.

Нейаран хотел вечно оставаться над войной, но она пришла в его дом. Равейны слишком боялись оставлять у себя за спиной настолько опасное существо и отправили за Северным князем пятерых – четырёх эстиль из звезды четырёх стихий и Дэй-а-Натье в полной силе. Кто сорвался во время переговоров, он сам ли, Лукреция, так и осталось неизвестным, но живой из замка ушла только Дэй-а-Натье. Троих эстиль убил Нейаран прежде, чем захлебнулся солнечным ядом, а четвёртая…

Четвёртая бросилась в погоню за Лукрецией и нашла её – вместе с сыном. С обращённой, ар-шакаи, справилась легко, даже слишком, но ребёнка пожалела и попыталась забрать его с собой. В этом и была её ошибка – Ксиль оказался настоящим потомком Древних. Он расплакался, позволил взять себя на руки, успокоить, обнять… а как только эстиль потеряла бдительность – разорвал горло зубами, и никакие заклинания не помогли.