Пожиратель Душ - читать онлайн книгу. Автор: Антон Орлов cтр.№ 51

Появился четвертый, богато одетый – костюм хоть и замызганный, но с золотым и серебряным шитьем, и массивная пряжка ремня усыпана то ли стразами, то ли настоящими драгоценностями – и поставил точку в споре, сказав, что драться сегодня вечером Ник будет, потому что традицию нарушать нельзя; вдобавок бойцов в Убивальне раз-два и обчелся, Ярт Шайчи половину перебил, а без игр не будет и самой Ганжебды. Видимо, он был из высшего начальства, и все сразу утихомирились. Заступника он куда-то отослал, а рыжему велел «подобрать этому тупаку что-нибудь по руке, раз он сам ничего не смыслит».

Охранник – его звали Рют – привел Ника в кладовую, где висело и лежало всевозможное холодное оружие. Мечи, кинжалы, шпаги, топоры, трезубцы… Попадались среди них и диковинные экземпляры вроде ножа с дисковидным лезвием или алебарды, напоминающей многолепестковый цветок. Ник разглядывал все это, как в музее. То, что сегодня вечером его убьют – возможно, одной из этих штуковин, – не укладывалось в голове: словно он видел сон, и у него все еще был шанс проснуться. Наверное, сказывалось остаточное действие той дряни, которой его опоили в эвдийской аптеке.

Снабдив Ника двумя ножами и коротким мечом, Рют спросил:

– Знаешь, что с этим делать?

Ник безучастно пожал плечами.

– Поналезло вас, на нашу голову, из Окаянного мира! Чему вас там только учат? Смотри и запоминай, два раза показывать не буду.

Как бы не так – ему пришлось показать и во второй раз, и в третий. Заодно Ник узнал, что такое хвыщер.

– …Эта тварь сидит у тебя внутри, в правой руке. Чтоб от нее избавиться, тебе надо или собственную руку по самое плечо оттяпать и немедленно сжечь, или кого-нибудь убить на арене и разрубить на куски – тогда он сам выскочит. На арене, понял? Там место особенное, заклятое. Если здесь кого убьешь, хвыщер не выскочит, а то умников много.

– Как он попал ко мне?

– Когда тебя сюда привели, ты совал руку в бак с хвыщеровой маткой. Не помнишь?

Никакого бака он не запомнил. Хотя… Осталось представление о короткой острой боли, как будто в ладонь вонзили иглу. Наверное, это оно и было.

Рют еще сказал, что поединки не обязательно должны заканчиваться смертью кого-то из бойцов, однако новичок всегда заинтересован в том, чтобы убить противника, иначе ему не избавиться от хвыщера. Нынешний чемпион Ярт Шайчи очень уж лютый, много народа извел почем зря, поэтому в Убивальне сейчас недобор.

– Если б не эта хренотень, тебя бы не купили, – равнодушно заключил Рют. – Послали бы этих, которые тебя привезли. Видишь, сейчас такой расклад, что сойдет хоть кто, лишь бы игры не отменять. Повезло тебе.

Они свернули в коридор, по обе стороны которого находились комнаты без дверей – или просто каменные полости. Нигде ни одного окна, зато на стенах полно сделанных из потускневшего металла газовых рожков. Воздух затхлый, влажный, насыщен запахами пота, мочи и болотной гнили.

В боковых помещениях упражнялись гладиаторы – кто разминался, кто фехтовал с невидимым противником, кто вонзал ножи в мишень. В золотистом свете лоснились мускулистые полуголые тела, сверкало оружие.

Один из бойцов выглядел так, что Ник, увидев его, содрогнулся: гора чудовищных мускулов, поросшая вьющейся черной шерстью, руки устрашающе длинные и мощные; шеи почти нет – словно голова, обритая наголо, сидит прямо на могучих плечах. Двигалась эта громадина на удивление проворно.

– Ярт Шайчи, – уважительным шепотом пояснил Рют. – Чемпион. На арене так лютует, что его противников потом в корзину по кускам складывают. Псих потому что. Не бойся, тебя против него не выпустят, он сегодня вечером отдыхает. Идем сюда.

Свернули в свободную комнату-полость. Рют велел Нику повторять за ним несложные фехтовальные приемы.

– Ты, когда выйдешь, хотя бы изобрази, что умеешь драться. Эх, на арене тебе достанется…

Он ошибся. Досталось Нику не на арене. Раньше.

Приближался вечер (об этом кто-то сказал, иначе здесь не поймешь, какое снаружи время суток), и гладиаторов позвали на жеребьевку в ярко освещенный каменный зал. Еще пришли охранники, которых называли мутильщиками, оборванцы, выполнявшие функции прислуги, несколько женщин в шикарных, но грязных платьях. Как объяснял Рют, Нику и еще одному новичку предстоит выйти на арену по-любому, а остальных, кому сегодня драться, определит жребий.

Ник стоял в толпе, ко всему безучастный, почти оцепеневший, его немного знобило. Он понимал, что через два-три часа его убьют, но понимал также, что протестовать против этого бесполезно. Похоже на то, что происходило с ним в Москве, хотя вокруг все другое – и люди, и ситуация, и даже мир.

Его грубо толкнули. Повернувшись, он увидел высокого парня с разметавшейся по широким плечам спутанной бурой гривой.

– Почему торчишь у меня на дороге? – прорычал парень.

– Извините, – пробормотал Ник.

Не потому, что испугался, просто он мысленно прощался с жизнью и хотел, чтобы его напоследок оставили в покое. Извинился он машинально, по-русски.

– Ты что сказал?! – взревел парень. – Да я ж тебя убью!

Ника сгребли за куртку и ударили. Причем вот что странно – он почему-то ничего не почувствовал. А следующий удар почувствовал, словно током шарахнуло, но боль была короткой. Зато правая рука сразу онемела и повисла, как неживая.

– Дэлги, Ник, прекратить! – по-военному рявкнул один из мутильщиков.

Напрасно рявкнул. Ник при всем желании «прекратить» не мог, а Дэлги – тот ни на чьи приказы не реагировал. Его пытались удержать, но он всех расшвырял, не переставая избивать Ника, и при этом рычал, как взбесившийся зверь.

Боли Ник почти не ощущал. Да он вообще ничего не ощущал! Наконец Дэлги бросил его на пол, к стене.

– Убью каждого, кто при мне будет ругаться не по-нашему! – сообщил он все тем же хриплым рычащим голосом, глядя сверху вниз на свою жертву. – Насмерть убью!

Ник не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно парализованный. Его захлестнул ужас: он, что ли, навсегда останется беспомощным калекой?

– Парень умирает, – заметил вполголоса кто-то из гладиаторов.

Из толпы выступил мутильщик с цепью на шее (цепь – знак отличия здешних офицеров), с опаской покосившись на Дэлги, потребовал:

– Отойди вон туда!

И лишь после того как Дэлги нарочито медленно, словно дразня, отступил в сторону и скрестил на груди руки, он присел возле Ника, нащупал пульс, потрогал парализованные конечности. Бросил через плечо:

– Кажись, пока не умирает, но двигаться не в состоянии.

Стоявшие полукольцом очевидцы обменивались впечатлениями – междометия и невнятные ругательства.

Другой мутильщик-офицер повернулся к виновнику:

– Ты что с ним сделал?! Как он теперь на арену выйдет?!