Возвращение Томаса. Башня-2 - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 103

Наскоро одевшись, Томас выскочил из кельи, навстречу важно передвигается отец Крыжень, кивнул рыцарю, тот поспешно приложился к руке настоятеля, тот благословил его, спросил пытливо, как почивалось. Томас ответил честно, что спал как бревно, и не понял, почему настоятель многозначительно кивнул и улыбнулся.

Настоятель показался Томасу слишком бледным и чересчур изнуренным ночными молитвами и бдением у алтаря.

Томас вышел наружу, поморщился от яркого солнечного света. От стен монастыря во все стороны густая зеленая трава, кое-где густые кустарники, и только на расстоянии полумили зелень резко исчезает, там густая чернота зловонного болота, и даже воздух там темный…

Зябко передернув плечами, он поспешил к Олегу. Прелат уже подобрался к язычнику и напористо увещевает отринуть старую веру, принять свет Христа.

– Старую одежду можно выбросить, – возразил Олег. – Но можно ли так с верой предков?

Воодушевленный, что не погнали сразу, прелат прервал с жарким упреком:

– Разрушитель!.. Послушай, что ты говоришь? Если верно то, что о тебе передается в тайных обществах, ты всегда подыскивал точные слова, твоя болезненная точность вошла в поговорку, а тут говоришь общими словами! Более того, неверными. Ну где, скажи мне, где и когда была вера в богов до прихода в мир христианства? Всем бесчисленным языческим богам, будь то тридцать миллионов богов Индии, триста богов Египта, две сотни – Урарту, около миллиона у океанских дикарей, у славян, германцев и прочих-прочих народов… всем им нужны были только жертвы, а не вера. В вере они не нуждались, ибо зримы и вещественны. Они на глазах людей приходили в племя, совокуплялись с земными женщинами и домашними животными, пили и ели, дрались, хмелели, говорили непристойности… Не так разве? Вера, сам понимаешь, нужна только для того бога, присутствия которого даже не ощущаешь.

Томас переступал с ноги на ногу с ними рядом, не зная, как вставить и себе умное слово о святости девы Марии, Олег покосился на него с пониманием, сказал саркастически:

– И которого, возможно, нет.

Прелат кивнул с некоторой даже охотностью и великим согласием.

– Верно. И которого, возможно, нет. Но вера не только двигает горами, вера создает миры. Ты это знаешь сам.

Олег потемнел.

– Не напоминай.

Прелат вскрикнул, замахал руками.

– Да я не про эйнастию, будь она проклята! Никто тебе о ней и не напомнит!.. Да и я уже молчу-молчу. Вот уже рот зажал… М-м-м-м, я так, вообще… Ты ведь накуролесил не только с эйнастией. Просто она как-то заметнее, но и другие твои подвиги оставили шрамы. Правда, святой Павел говорил, что это как легкая ветрянка: кто ею переболеет, тот уже устойчив к более серьезным заболеванием. Словом, вера создает миры, и вот уже почти тысячу лет… нет, тысяча это вообще, а вера Христа укрепилась меньше чем за полтысячи, но и то немало, так что полтысячи лет мы живем верой в построение прекрасного и справедливого царства Божьего на земле! Ты можешь себе вспомнить, чтобы когда-то в прошлом вот так же пытались строить светлый мир?

Олег буркнул:

– Пробовали. Цари, короли, магараджи, императоры… Ладно, я понял, о чем ты. Ты хочешь сказать, что раньше люди жили реальностью, а твоя вера создала мыльный пузырь, заставила в него поверить уйму народу, и теперь вы стараетесь…

Прелат вежливо улыбнулся.

– Этот мыльный пузырь становится все больше и крепче. Видимо, в этом пузыре что-то есть помимо тонкой пленки. Возможно, внутри шара не такая уж и пустота?

Томас кашлянул, сказал учтиво:

– Не знаю, о чем вы, ваше преосвященство, но вера Христа – твердыня, на которую опираемся и на которую уповаем. Олег, там братья готовы к утренней трапезе. Мы можем, конечно, выехать и без завтрака…

– Это ты можешь, – буркнул Олег. – Ты ж христианин, у тебя ритуалы. Воздержания всякие…

Он забросил поводья на седло, прелат смотрел с ожиданием и надеждой на продолжение дискуссии, однако Олег повернулся и пошел в здание.

Томас виновато посмотрел на прелата, развел руками, извиняясь за своего грубого спутника. Прелат сказал со вздохом:

– Иди за ним, сын мой. Ты чист душой! Ты просто удивительно чист.

Томас бросился догонять Олега, вместе вошли в трапезную, там уже расставляют по обе стороны длинного стола глубокие тарелки с наваристой ухой.

Олег сел, в трапезную входили хмурые монахи. Последними появились настоятель и прелат, отец Крыжень прочел благодарственную, монахи дружно сказали «Аминь» и взялись за ложки.

Томас старался есть так же неспешно, как монахи. В их движениях угадываются основы тех манер, которые короли стараются привить высшему свету и которые объявлены благородными: не хватать жадно еду, не класть на стол локти и не раздвигать их так, словно стараешься захватить как можно больше пастбища с сочной травой… скотина.

Монахи, понятно, этой сдержанностью показывают, что они не дикие звери, те сразу набрасываются на еду, но то же самое должны выказывать и рыцари, что стремятся выглядеть благородными…

Олег закончил первым, хотя не хватал жадно и не клал на столешницу локти. Встал, поклонился отцу Крыженю.

– Святой отец, с вашего разрешения пойду соберу вещи. Чем раньше выедем, тем раньше… все случится.

Отец Крыжень замешкался с ответом: монахи заканчивают трапезу общей молитвой, потом расходятся, Олег же поклонился еще раз, как будто получив разрешение, и покинул зал.

Томас завистливо вздохнул. Никогда не сумеет вот так же небрежно делать все по-своему, никогда его манеры не будут настолько уверенными, что даже грубость выглядит уже не грубостью, а пренебрежением великого человека мелочами.

«А все равно ты язычник, – сказал он мысленно. – Язычник, язычник! Отсталый язычник. А я вот христианин. Уже этим – лучше».

Олег медленно укладывал в мешок всякие мелочи, в глазах глубокая задумчивость. Когда Томас открыл дверь, спросил, не оборачиваясь:

– Стоит ли брать одеяло?.. Если к обеду уже будем там…

– Стоит, – ответил другой голос.

С Томасом в келью вошел прелат, еще более маленький и сухонький рядом с массивным отцом Крыженем. Настоятель с порога перекрестил язычника благословляющим жестом, тот и ухом не повел, бросил в мешок узелок с трутом и огнивом, пошарил глазами по сторонам с вопросом.

Прелат сказал негромко:

– Я всю ночь провел в нелегких размышлениях, только к утру мне открылась истина. Я понял, что твое детское неприятие христианства, для прихода которого ты так много сделал, что-то вроде суеверной боязни сглазить! Начало получаться то, о чем ты так долго мечтал, а ты все шепчешь и крестишься…

– Я? – спросил Олег с негодованием.

– Ну не крестишься, – поправил себя прелат, – а просто шепчешь, плюешь через левое плечо, бросаешь соль, ругаешь во все корки… Богоборец, хватит трусить, все получилось! Получилось. Уже получилось!