Первая линия - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 21

Случается, что очень близкие друзья или влюбленные в минуты величайшей откровенности признаются друг другу, что у них есть родители, и потом подолгу плачут в объятиях друг друга; наиболее смелые и раскованные даже способны измыслить и поведать собеседнику некоторые эпизоды из совместной жизни с родителями (принимая во внимание юный возраст, в котором шнерчи покидают отчий дом, трудно предположить, что такие воспоминания могут иметь настоящую ценность).

Исследователи отмечают, что такие беседы происходят только в темноте: рассказывая о родителях, невозможно смотреть в глаза собеседнику, полагают шнерчи; тем более нельзя допустить, чтобы он видел в этот момент твое лицо.

Следует добавить, что участники разговора о родителях рискуют своей репутацией: если их смятенный шепот будет подслушан, им вряд ли когда-нибудь удастся стать уважаемыми членами общества. Прежде за такое публично побивали поленьями; теперь же, когда нравы жителей побережья изрядно смягчились, уличенных в непристойных беседах просто не пускают за общий стол во время праздников; им также строго запрещается участие в межсезонных оргиях и некоторых других обрядах, наполняющих жизнь шнерчи некоторым смыслом.

Напоследок заметим, что родителей порой упоминают во время ссор, особенно семейных; это расценивается как одно из самых тяжких оскорблений и нередко влечет за собой убийство — особенно в тех случаях, когда родители были упомянуты при свидетелях. Шнерчи полагают, что такой позор может быть смыт лишь кровью.

Ку-круаны— те самые, что вошли в историю мировой литературы как первооткрыватели эпистолярного жанра, — наивысшим проявлением непристойности считают публичную демонстрацию несовершенного человеческого тела.

Люди с красивыми лицами и пропорциональными телами, по мнению ку-круанов, могут разгуливать нагишом, ибо их внешний вид доставляет окружающим удовольствие. Прочие же, по их мнению, должны появляться в публичных местах, тщательно замаскировав изъяны своей плоти. Ку-круанские плащи с капюшонами, которые на протяжении нескольких столетий то и дело возвращаются в моду на Континенте, — естественное следствие обычаев этого народа: свободный покрой скрывает недостатки фигуры; капюшон позволяет спрятать лицо.

С незапамятных времен у ку-круанов было принято бесплатно раздавать одежду страждущим уродам: если общество требует, чтобы некрасивые люди были одеты, оно обязано предоставить им эту возможность.

Поскольку красота и уродство — категории, зависящие исключительно от субъективного восприятия созерцающего, история ку-круанов изобилует драматическими эпизодами зверских расправ над обнаженными, чьи совершенные пропорции пришлись не по вкусу необразованной толпе. Известно немало случаев, когда жертве удавалось ускользнуть, пока ее гонители и почитатели выясняли отношения между собой. В частности, весьма популярно предание о битве за Зорги: у этого прекрасного юноши один глаз был голубым, а другой — темно-карим. Блюстители пристойности призвали окрестных жителей закидать красавчика Зорги увесистыми плодами дерева кромект за то, что тот не прикрыл свои разноцветные глаза вуалью. Поклонники Зорги, в свою очередь, утверждали, что разноцветные глаза делают внешность юноши необычной, но вовсе не уродуют его лицо. Дискуссия переросла в потасовку, а поскольку ку-круаны — и женщины, и мужчины — не переступают порог дома без своих знаменитых круглых ножей, потасовка превратилась в настоящую битву, которая лишь чудом не завершилась гражданской войной.

Официальные летописи рассказывают, что потрясенный этим бедствием юноша Зорги выколол свои разноцветные глаза; однако письма его современников и некоторые другие документы той эпохи свидетельствуют, что он просто покинул страну, объявив своих соплеменников хаерре хере(что, с известной натяжкой, можно перевести как «клинические идиоты»).

На Хенсинском полуострове, где когда-то царила империя ку-круанов (теперь она, как известно, превратилась в крошечное княжество, существующее исключительно благодаря снисходительности ближайших соседей), и поныне можно встретить множество памятников невинным жертвам эстетических разногласий; пропорции их тел и черты лица, как правило, изумительно красивы. Впрочем, некоторые изваяния могут обескуражить современного созерцателя: в истории ку-круанов были краткие периоды поклонения коротконогим женщинам и широкобедрым мужчинам; одно время считалось, что совершенным может быть признан лишь очень короткий, приплюснутый нос, а всего полторы сотни лет назад эталоном красоты были объявлены глубоко посаженные глаза.

Как бы то ни было, но большинство экспертов сходится во мнении: именно благодаря вышеописанному представлению о непристойном, варварскому и причудливому одновременно, ку-круаны изобрели эпистолярный жанр. Не уверенные, что внешность их действительно совершенна, не желая при этом прослыть уродами, кутаясь в накидки, богатые и знатные ку-круаны старались как можно реже покидать свои жилища. Тоскуя без общества, они завели обычай обмениваться с друзьями пространными записками, содержание коих не имело решительно никакого отношения к текущим делам. Слуги относили письма по назначению, даже не подозревая, что держат в руках шедевры мировой литературы, коими будут зачитываться грядущие поколения.

В культуре древней народности мнеке(некоторые исследователи полагают их предками современных мнекинов, другие аргументированно возражают, ссылаясь на принадлежность языков мнеке и мнекинов к разным языковым группам) наивысшим проявлением непристойного поведения считались разговоры о сновидениях.

Сама по себе способность видеть сны тоже признавалась стыдной и непристойной, однако, пока сновидец помалкивал, уличить его было невозможно, да и ущерба общественной нравственности он, по мнению старейшин мнеке, не причинял. Человек же, который решался поведать об увиденном сне постороннему, обычно признавался неисправимым распутником; нечего было и надеяться, что он когда-нибудь сможет устроить свою семейную жизнь.

Тех, кто регулярно пересказывал окружающим свои сны, объявляли сумасшедшими и заботливо лечили отваром листьев кустарника галиопедрол, который не только горек, но и ядовит, так что пережить интенсивный курс лечения удавалось немногим.

На основании некоторых дошедших до нас документов можно предположить, что разговоры о снах были рискованным, но соблазнительным элементом изощренной любовной игры, которой в совершенстве владели продажные женщины мнеке; в то же время супружеские (то есть связанные сколько-нибудь долгосрочными узами) пары, как правило, воздерживались от бесед на эту тему.

В легендах братькеупоминается некое высокогорное селение Бджетла, жители которого в древности якобы полагали, будто обладание имуществом по сути не что иное, как акт прелюбодеяния с мертвым предметом. Исключение делалось лишь для вещей, изготовленных собственными руками: их предлагалось считать чем-то вроде продолжения тела создателя, а уж со своим собственным телом человек волен делать все, что заблагорассудится, — это правило обитатели селения Бджетла почитали священным.