Вдовы по четвергам - читать онлайн книгу. Автор: Клаудиа Пиньейро cтр.№ 6

Бывают события — их гораздо меньше, чем кажется, — которые определяют наше будущее. И продажа участка семье Скалья в марте 1991 года, вне всякого сомнения, относится именно к этой категории.

Я помню тот день, будто это было вчера. Ее коричневые туфли из крокодиловой кожи, первыми показавшиеся из автомобиля. Стоило Тересе Скалье сделать шаг, как один ее каблук-шпилька погрузился в мягкую почву того участка, что я им хотела продать. Я заметила, что ее это раздосадовало, и попыталась как-то сгладить ситуацию.

— Со всеми, кто приезжает из города, такое случается, — сказала я. — Конечно, трудно отказаться от туфель на каблуках. Поверьте, это, пожалуй, труднее всего. Но или каблуки, или… — Я с воодушевлением обвела рукой окружающий пейзаж.

Думаю, Тано и не заметил затруднения, в котором оказалась его жена. Он шел в двух или трех метрах впереди. Не знаю, верно ли будет сказать, будто он торопился. Или, может быть, он действительно торопился, но не потому, что у него не было свободного времени, а скорее из-за беспокойного характера, словно он не имел желания подстраиваться ни под свою жену, ни под кого-нибудь еще. Тано уходил все дальше, а я остановилась подождать Тересу. Кто бы мог тогда подумать, что эта женщина станет ландшафтным дизайнером! Когда они приехали в Лос-Альтос, она знала только одно: ей очень нравятся растения. Тереса вытаскивала каблук из мягкого грунта и вытирала о траву. Тем временем, конечно же, второй каблук тоже уходил в землю. И ничего тут нельзя было поделать. Как только она заканчивала вытирать туфлю, каблук сразу же погружался в дерн, а оттуда она вытаскивала его с налипшими комьями грязи. Но сказать ей о том, что она впустую тратит время, и вмешаться в ее способ знакомства с участком — это казалось мне грубым и беспардонным. Как шаги ее мужа. Я тоже очень волновалась, ведь на комиссионные от продажи участка можно было сделать кое-какой самый необходимый ремонт в нашем доме. Я попыталась представить себе, как она поступит дальше. Когда я впервые приехала в Лос-Альтос и каблуки у меня тоже ушли в землю, я сняла туфли и пошла дальше по участку в одних чулках. Мы тогда были молоды, и Рони очень смеялся, мы оба смеялись. Но мы с Тересой сильно отличаемся друг от друга. Мы все здесь очень разные, хотя многие считают, что от жизни в таких поселках женщины становятся похожими между собой. Нас называют «женским обществом». Но это ложный стереотип. Понятно, что все мы живем в схожих условиях, что часто попадаем в схожие ситуации. И наоборот, с чем-то нам никогда не доводится сталкиваться — и это тоже нас объединяет. Например, с самого начала всем нам приходится не без труда отказываться от старых привычек: никаких туфель на каблуках, никаких тонких чулок, никаких штор, ниспадающих до пола. Хотя при других обстоятельствах это и выглядит элегантно, но здесь, в поселке, только причиняет дополнительные неудобства. Потому что каблуки тонут в земле, а оттуда их вытаскиваешь уже с налипшими комьями грязи, потому что чулки цепляются за любые растения, доски или ротанговую садовую мебель, потому что в такой дом заносится куда больше грязи, чем в городскую квартиру, и все, что оказывается на полу, — будь то ребенок, собака или шторы, моментально пачкается до безобразия.

Пройдя несколько метров, Тереса поняла, что надо что-то делать. И пошла на цыпочках — к этому половинчатому решению часто прибегают городские женщины, осматривая участок скорее издали, а не пядь за пядью, как ее муж. Тано, наоборот, шел, засунув руки в карманы, твердо ступая по земле. На участке оставались его следы, он словно метил свою территорию. А если бы он был зверем, то метил бы ее иначе. Он вел себя так, что не оставалось никаких сомнений: он искал именно это. Но что-то в его поведении меня насторожило, и, вместо того чтобы обрадоваться комиссионным, которые, считай, были у меня в кармане, я испугалась и сказала, что должна уточнить у хозяина, действительно ли участок по-прежнему выставлен на продажу.

— А если он не продается, то зачем вы мне его показываете?

— Нет… Да… Он продается, то есть продавался, Кавиро-старший обратился в наше агентство пару месяцев назад, так что лучше мне уточнить.

— Если он обратился в агентство недвижимости, значит, участок продается.

В других местах так бы оно и было, но только не в Лос-Альтосе. Здесь приучаешься мыслить гораздо гибче. Иногда тебя убеждают в желании продать дом или участок, а потом вдруг появляется сын, который просит его для себя, или хозяевам вдруг становится неловко за продажу перед соседями, или кто-то не может договориться с собственной женой. А расхлебывать все приходится агентству недвижимости. Или в данном случае — мне, Вирхинии Геваре, или Мави Геваре — это мой рабочий псевдоним. Некоторые выставляют свой дом или участок на продажу лишь для того, чтобы узнать, сколько они сейчас стоят, понять, насколько выросла цена с момента покупки, потому что им мало обычной условной оценки, они хотят увидеть живых людей, которые желают приобрести их собственность и у которых есть на это деньги. А потом тебе говорят: нет, дом не продается.

— Я хочу этот участок, — повторил Тано.

— Попробую вам помочь, — так, помню, я ему ответила.

— Не подведите меня, — сказал он спокойно, но твердо, и его голос поразил меня не меньше, чем каблуки, проваливающиеся в землю, — его жену.

Я не знала, что ответить. Тано вел себя так, будто уже приставил свою шпагу к горлу поверженного врага.

— Я хочу этот участок.

Я колебалась еще секунду, всего лишь секунду, а потом на меня словно нашло затмение, и я услышала собственный голос:

— Можете быть уверены — он станет вашим.

Это не было сказано из вежливости, не было расплывчатым обещанием, как не имело ничего общего и с моими реальными возможностями. Совсем наоборот. Я была абсолютно уверена, что человек, стоявший передо мной, Тано Скалья, с которым я только что познакомилась, всегда получает от жизни то, что хочет.

И от смерти тоже.

Автомобиль остановился перед шлагбаумом. Эрнесто опустил окно, впервые провел своей магнитной карточкой перед считывающим устройством — и шлагбаум поднялся. Дежурный охранник поздоровался с ними и улыбнулся. Девочка смотрела на него со своего сиденья. Охранник помахал рукой у окошка, но девочка не ответила. Мариана тоже опустила свое стекло и вдохнула полной грудью, словно это был лучший воздух в мире. Он был не таким сладким, как два года назад, когда она впервые появилась в Лос-Альтосе. Тогда они заезжали через другие ворота, для посетителей. И стояла весна, а не осень, как сегодня. И прежде чем их пропустили, у нее записали номер документа. И еще продержали больше пятнадцати минут, потому что никак не могли найти того, кто мог бы разрешить им заехать. В тот день они ехали на асадо [4] к одному из клиентов Эрнесто. Ее муж оказал тому большую услугу, помог заключить сделку, которая иначе бы не состоялась. Оказать такую услугу — все равно что ссудить деньгами, считал Эрнесто. Особенно если в результате твой должник заработал кучу денег. Тогда они и решили, что именно в Лос-Альтосе хотят жить, когда у них появятся дети. И сейчас дети у них есть. Двое, правда, они хотели одного, но надо было или брать двоих, или опять ждать. А у Марианы уже не осталось сил на новые ожидания. С тех пор как судья отдал им детей, прошло чуть больше месяца, и ее ожидания закончились. Они уже готовы были купить ребенка в Чако, [5] им рассказывали об одной акушерке, которая может это устроить. Но, к счастью, у Эрнесто появился еще один клиент, и тот был знаком с нужным судьей, так что дело пошло на лад.