Аврора открыла дверь. Теплый воздух окутал ее, и она поняла, до чего замерзла в доме. Она застыла на пороге, глядя на растекающуюся толпу и впитывая ее радость. Маленькая девочка в платьице из желтого органди прыгала на одной ножке по краю газона. И распевала: Христиана воскресла, Христиана воскресла! Аврора смотрела на девочку, и ей вдруг что-то вспомнилось, нет, не вспомнилось даже, а почудилось, что это уже было когда-то. Она пыталась удержать образ, но он ускользал. Чтобы добраться до него, надо было сломать какую-то преграду. Желтая девочка, подсказывала ей память, желтая, как солнце, желтая, как золотая дароносица, желтая-прежелтая.
От автомобильного гудка она очнулась и увидела, как у края тротуара припарковался «рейндж-ровер». За рулем сидел Хранитель в шляпе с леопардовым хвостом. А на руках у него, прильнув к груди, примостилась маленькая шимпанзе.
— Мейбл! — крикнул он ей, показывая пальцем. — Я привез вам Мейбл!
Аврора побежала к нему, но бег был как во сне, вязкий, медленный, невесомый, она почти воспарила… Она была маленькой девочкой, это было в Африке, утром, и она бежала к Лапочке. Пелена вдруг разорвалась, и Аврора увидела мамино лицо.