Я и мое отражение - читать онлайн книгу. Автор: Карина Тихонова cтр.№ 29

И только сейчас я поняла, как смешно я выглядела в этой своей уверенности.

– Вода подогревается автоматически, – продолжала экскурсию тетушка. Толкнула дверь, полускрытую в нише, пояснила:

– Здесь котельная. Видишь термометр? Задаешь температуру, предположим, двадцать градусов, и поворачиваешь рубильник.

Сморщенные тетушкины руки со сверкающими кольцами проворно сновали среди ручек многочисленных приборов.

– Вот так. И все. Вода нагревается, а аппарат поддерживает заданную температуру.

– Морская вода? – не удержалась я.

Тетушка слегка приподняла густые соболиные брови и снисходительно ответила:

– Разумеется!

Я промолчала.

К бассейну прилагалась симпатичная финская сауна, обшитая деревом, и тренажерный зал.

– Ну, вот и все, – сказала тетушка, наконец. – Нравится?

Я пожала плечами. Слово звучало смешно. Я была просто раздавлена всем этим великолепием.

– Со временем освоишься, – утешила тетушка.

– Стоит ли? – спросила я горько.

Тетушка усмехнулась.

– Как знать, – ответила она.

Поправила прическу и велела:

– Ладно, занимайся своими делами. Мне нужно подготовиться к встрече мужа.

Прозвучало торжественно. Так обычно говорят о приезде президентов дружественных стран. О приезде «высоких гостей».

– Я на пляж, – сказала я, с трудом отрывая взгляд от мерцающих созвездий на синем стеклянном потолке.

– Удачи, – равнодушно пожелала тетушка.

Развернулась и покинула огромный зал. А я оглянулась, подняла руку и щелкнула выключателем.

Созвездия погасли. Только вода, подсвеченная снизу зелеными фонариками, переливалась в сточные боковые отверстия, закрытые узкой решеткой.

Я еще раз окинула затравленным взглядом все это великолепие и, волоча ноги, направилась к выходу из дома.

На пляж я приехала в полдень.

Хорошее настроение, с которым я проснулась сегодня утром, отчего-то меня покинуло. Не знаю отчего. Возможно оттого, что я почувствовала себя жалкой и нищей. Возможно, оттого, что благоразумие оживилось и принялось изводить меня нравоучениями.

– Там, где водятся такие деньги, ни о какой честной игре не может быть и речи! – поучало оно меня. – Сама подумай: зачем ты понадобилась супругам Володиным? Затем, что это как-то связано с их деловыми интересами. Кто ты для них? Никто! Случайная попутчица! Как только они решат, что приехали к нужной станции, тебя выкинут за борт! Так и помрешь, не узнав, зачем тебя наняли!

Я молчала. Ответить было нечего, и я молчала.

– А все твоя беспечность! – продолжало благоразумие. – Говорило я тебе: не кидайся на эти пять тысяч! Это сыр, который кладут в мышеловку для безмозглых мышек! А ты меня не послушалась! Вот и попалась!

– Ладно, хватит, – огрызнулась я. – Если ты такое умное, скажи, что мне делать?

– Бери ноги в руки – и назад, – откликнулось благоразумие, не медля ни секунды.

– Думаешь? – спросила я задумчиво.

– И думать нечего! И так все ясно!

Я вздохнула. Да, вполне возможно, что благоразумие право. Нужно уносить ноги, пока есть возможность.

На мгновение меня кольнула мысль о пяти тысячах долларов, которые придется вернуть обратно. Еще я вспомнила о том, что стала безработной, и что денег, имеющихся у меня в наличии, не хватит даже на неделю нормальной жизни после покупки авиабилета до Москвы…

В общем, я сильно трусила. Но в одном была солидарна со своим благоразумием: там, где водятся такие деньги, я могу быть только пешкой в непонятной мне игре.

Да. Нужно уносить ноги.

Утвердившись в этой мысли, я решила напоследок окунуться в море.

Влезла в теплую воду, немного побарахталась у берега, ибо плавать я почти не умею. Так, держусь на воде, как бревно. И только.

Удовольствия я не получила. Мрачные мысли отравили мне день.

Я вылезла из моря, переоделась в пляжной кабинке, бросила в сумку мокрый купальник вместе с влажным полотенцем и побрела к машине.

По дороге я размышляла, следует ли мне ехать за билетом прямо сейчас.

Вообще-то, чем раньше, тем лучше… Но!..

Мне не хотелось, чтобы шофер знал о задуманном мной побеге. Лучше сделать это незаметно. Интересно, как?

Я поерзала на сиденье и велела:

– Поехали в какое-нибудь кафе-мороженое.

– В парк? – уточнил шофер.

– В парк, в парк, – нетерпеливо согласилась я.

И мы поехали в парк.

Городской парк оказался благоустроенным и комфортным местом. Как и все, что предлагалось вниманию состоятельных обитателей города.

Кафе-мороженое было задумано в виде цветка с прозрачными лепестками. Каждый лепесток являл собой миниатюрный зал. В одном продавалось мороженое и соки, в другом размещалась чайная, в третьем – кофейня, четвертое предназначалось для самых маленьких детишек, которых родители смело могли оставить на попечение очаровательной няни. Комната с прозрачными стенами была буквально завалена самыми разнообразными игрушками и яркими иллюстрированными книжками. Что немаловажно, звукоизоляция тут была полной. Как бы детишки ни шумели, взрослым, сидевшим в соседних залах-лепестках, они нисколько не мешали.

Я вошла в зал, где продавали мороженое. Шофер Миша слонялся поблизости, но последовать за мной не осмелился. Просто присел на скамеечку у входа в кафе и закурил сигарету.

Меня не покидало неприятное ощущение, что он за мной шпионит. Или, как он это назвал, «присматривает».

Наверняка тетушка в курсе каждого сделанного мной шага.

Я заказала порцию ванильного мороженого и уселась за столик, стоявший в отдалении от окна. Он привлек меня тем, что, во-первых, не просматривался с улицы, а во-вторых тем, что за ним сидел одинокий мужчина.

Нет, вы неправильно меня поняли. Я ни с кем не собиралась знакомиться. Мне нужно было навести справки, и лучше всего для этого подходил человек, пришедший в кафе один. Не подсядешь ведь со своими расспросами к влюбленной парочке, которой до твоих проблем нет никакого дела!

Чтобы не перетрусить и не передумать, я сразу приступила к делу:

– Простите…

Мужчина оторвался от вазочки с мороженым и поднял на меня взгляд.

– Вы не подскажете, где ближайшая авиакасса? – спросила я.

Мужчина отставил от себя креманицу с подтаявшим шоколадным шариком. Промокнул губы носовым платком и вежливо ответил:

– К сожалению, не подскажу.

Я растерялась самым жалким и постыдным образом.