Пасадена - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Эберсхоф cтр.№ 37

— Как думаете, Эдмунду понравится? — спросила она.

— С чего бы? — фыркнула в ответ Маргарита.

Линда высыпала на прилавок горку монет, и толстые, но юркие пальцы Маргариты разложили их стопками по пять штук.

— На платье с комбинезоном хватит, а вот на шляпку — нет.

— Может, уступите немного? — попросила Линда.

— Никогда, — отрезала Маргарита и положила комбинезон обратно в ящик.

Вернувшись домой, Линда застала Эдмунда в сарае — он мыл там лошака. На нем болтались коричневые штаны, подвязанные полоской старой кожи. Линду как будто что-то толкнуло — он был сейчас между двумя отрезками своей жизни: уже не мальчик и еще не мужчина, но происходило с ним это не так, как с Брудером. Линда представляла себе, как вырастет через несколько лет Эдмунд вместе со своей фермой, как рядом с ним будет бегать маленький худенький мальчик с облупленным носом и какая-нибудь жена… вот именно «какая-нибудь», потому что эту жену Линда никак не могла вообразить: ни ее лица, ни даже цвета волос.

Она сказала Эдмунду, что у нее для него сюрприз, и он неохотно откликнулся:

— Что за сюрприз? Некогда мне.

— Я кое-что купила. Как увидела, сразу подумала — а тебе подойдет.

Эдмунд поднял глаза, и, когда она протянула ему коробку, лицо его чуть шевельнулось, как будто зуд благодарности пробежал по горбинке носа. Линде пришло в голову: а вдруг он сейчас скажет, что больше всего хочет вернуться в те дни, когда была война и когда их было всего двое? Но она знала, что сказать этого он не сумеет.

Эдмунд шагнул к ней, чтобы взять коробку, показал свои перепачканные ладони и спросил:

— Может, помыть сначала?

— Я сама открою, — ответила Линда, и они уселись на мешок с кормом, касаясь друг друга коленями.

— Брудеру подарок купила?

— Нет, только тебе.

Краска бросилась ему в лицо. Он что-то зашептал. За дверью сарая лился молочно-белый солнечный свет. Лошак тихонько ржал, потряхивая шеей, петух покопался в соломе и вдруг взлетел на стропило. Кроме этих звуков фермы, в мире больше ничего не было слышно и не существовало никого, кроме их двоих.

Крышка коробки упала на землю, папиросная бумага раскрылась, и Линда вынула комбинезон.

— Красивый, правда? — восторженно произнесла она.

— Это мне? Не буду я такое носить! Клоун я тебе, что ли, или медведь цирковой?

— А мне кажется, он такой модный.

— Не хочу я быть модным!

Эдмунд покачал головой и сказал, что она никогда его не поймет, а Линда ответила, что уже скоро перестанет и пробовать. Где-то закуковала кукушка, в проеме двери появилась дворняга по кличке Мадам — она вот-вот должна была ощениться — и громко тявкнула несколько раз.

— Линда, ты хочешь, чтобы я стал не тем, кто я есть. А я не могу измениться ради тебя, — сердито сказал он.

— Нет, можешь, можешь! Каждый может. Разве, когда взрослеешь, не меняешься?

Он снова покачал головой; он весь дрожал, как будто на грудь ему кто-то давил тяжелой палкой. Глаза его метались из стороны в сторону, и Линда поняла: он чувствовал себя загнанным зверем.

— Я хотела тебе помочь.

— Другому кому-нибудь помогай, — ответил Эдмунд, вытянул руки, разжал ладони и замолчал, как будто не намереваясь никогда больше с ней говорить. Но немного погодя он еле слышно произнес: — Уйди, пожалуйста.

Эдмунд выговорил это с такой болью, что Линда даже отшатнулась, когда он швырнул ей комбинезон. Металлическая пуговица, украшенная похожей на рог эмблемой производителя из города Лоуэлл, штат Массачусетс, ударила ее прямо под глаз. В ней вскипела ярость: Линда была уверена, что пойдет кровь, но потрогала лицо и ничего не заметила; может, будет небольшой синяк, но это не страшно — скоро сойдет.

После этого разговора Линда взяла у Валенсии коробку со швейными принадлежностями, корзину с лоскутами, пошла к себе в дом и вдела нитку в иголку. Она терпеть не могла заниматься шитьем и надеялась, что настанет день, когда ей не нужно будет ничего штопать; но, как и любая другая девушка, шила она довольно умело. Вывалив лоскуты из корзины на кровать, Линда снова задумалась о своем будущем — такие мысли теперь посещали ее по нескольку раз на дню — и пообещала себе, что оно будет не такое, как у всех. Штанины нужно будет удлинить дюймов на восемь-десять; значит, придется распарывать манжеты и надставлять их. Линда пошарила в лоскутах, но не нашла никакой подходящей ткани. Когда их одежда окончательно снашивалась, сильно пачкалась или рвалась от колючек или крючка, Валенсия с Линдой брали в руки ножницы, которыми стригли овец, резали вещи на лоскуты и складывали их в корзину. Там лежала полоска фланели с рисунком из эдельвейсов — когда-то это было праздничное платье Валенсии. А еще квадратный лоскут грубой шерсти, оставшийся от военных штанов Дитера, ярд желтого муслина — бывшая ночная рубашка Дитера. А еще обрезки грубой синей саржи, из которой шили куртки возчики, ярко-оранжевый хлопок, шерстяной кашемир, черный молескин, снова саржа в ярко-красную полоску — все, что осталось от одежды, висевшей на веревке семейной памяти. Рубашки, перешитые в кофточки; свитеры, перевязанные в шапки; юбка, ставшая короткими штанами чуть ниже колен, матроской и в конце концов носовым платком, расшитым Линдой и Валенсией. Среди лоскутов Линда нашла и половину белой фланелевой простыни, которая когда-то лежала у нее на кровати, а потом была разрезана надвое, потому что во сне Линда перепачкала ее менструальной кровью. Она хотела было сжечь простыню — два ярких красных пятна на ней светились, точно глаза, — но Валенсия сказала: «Постой. Другая половина еще совсем хорошая». И оказалась права, потому что теперь эта фланель пригодилась, чтобы удлинить комбинезон Брудера — сделать большие манжеты, расставить в боках, чтобы ему было свободно. Если бы только атласное сердечко тоже выросло — на Брудере оно казалось совсем маленьким, как красное пятнышко.

Когда они дошли до школы, Линда крикнула Эдмунду: «Пока!» — ему нужно было дальше, в гостиницу. Она смотрела, как он уходил по дороге, ждала, что он обернется, махнет ей рукой, но видела только его спину. Потом по дороге пропылил грузовик, плюнул облаком выхлопа, а когда оно рассеялось, Эдмунда уже не было.

Мисс Уинтерборн стояла на ступеньках школы и радостно встречала своих учеников. К началу учебного года она взбила волосы наподобие причесок, которые Линда видела в каталогах торговцев, и выглядела сейчас как отчаянно молодящаяся старуха. Кофточка без воротничка приоткрывала шею; она ярко вспыхнула, когда Линда представила ей Брудера.

— На каком уровне вы были в прошлом году? — задала вопрос мисс Уинтерборн.

Он не ответил, и румянец с шеи поднялся выше, на подбородок и щеки.

— Он был на войне. Вместе с папой, — ответила Линда.

— Что ж, добро пожаловать в школу Калвера, — сказала мисс Уинтерборн.