Дорога на Тир Минеган - читать онлайн книгу. Автор: Олег Авраменко cтр.№ 92

— А до недавних пор был и Кохран аб Гарет, — добавила Мораг, которая целый вечер живо болтала с двадцатилетним графом Эйгайнским. Несмотря на свою молодость, лорд Кохран имел большой вес в катерлахской политике, так как был кровным родственником ведьмы Бронах вер Дылвен, которая сейчас жила на Тир Минегане и готовилась к очередной попытке сдать экзамены. — Но с появлением Бренана он потерял свои шансы. И что мне понравилось, нисколько этим не огорчен.

— Собственно, — заметила Шаннон, — он потерял шансы еще с появлением Гвен. Раньше я жалела, что к тому времени он уже был женат, — по мне, из них получилась бы замечательная пара… но это было еще до Бренана. Надо сказать, Кохран никогда не высовывался со своими претензиями, понимал, что он слишком молод, поэтому нацеливался на отдаленное будущее. А старейшие рассматривали его как возможного преемника лорда Ригвара и именно с ним связывали свои планы перехода к наследственной монархии. Со временем они подкорректировали эти планы из-за присутствия Гвен, а теперь уже стало ясно, что не нужно особо мудрить, нужно просто сделать королем Бренана.

— Да, действительно, сущая мелочь, — иронично сказала Эйрин.

— Ну конечно, придется хорошенько поработать. Многие из высших лордов будут ожесточенно сопротивляться, особенно Финвар аб Дайхи. Он, хоть и не граф, очень влиятельный вельможа, имеет земельную собственность по всему Катерлаху, контролирует половину добычи медной руды в стране и треть угольных шахт. Вот ему Бренан как кость поперек горла. Он еще с весны прошлого года не находит себе места — тогда в Катерлах переехала Гвен, и к ней стали подбивать клинья графские сынки и внуки. Финвар аб Дайхи оказался вне этой игры, так как сам женат, а старшему из его сыновей, Туахалу, сейчас только одиннадцать лет.

— Так ты считаешь его самым серьезным конкурентом? — спросила Эйрин. — А Этне говорит, что это граф Карвадонский.

— И он тоже. Но важнейшее преимущество Авлайда аб Калваха заключается в поддержке со стороны короля. Мы же планируем лишить его этой поддержки. Главное, чтобы старейшие наконец определились и четко дали Энгасу понять, что они делают ставку на Бренана с Гвен.

— А если он не послушается?

— Должен послушаться. Последние полтора десятилетия он жив лишь благодаря нам… вернее, благодаря Альсе. Да и для своего собственного спокойствия ему лучше поддержать Бренана.

— О чем ты?

— У него есть один пунктик, — объяснила Шаннон. — Он панически боится, что мы дадим ему умереть, когда нам это будет выгодно. Альса объясняет такое навязчивое состояние психическим нарушением из-за постоянного страха смерти. Оно и понятно — прожив столько лет с осознанием того, что без посторонней помощи мигом умрешь, очень трудно не сойти с ума. Но кандидатура Бренана на престол должна успокоить эту болезненную подозрительность. Энгас прекрасно понимает, что тогда мы будем заинтересованы как можно дольше сохранять ему жизнь: ведь нам потребуется время, чтобы приучить и дворянство, и простой народ видеть в Бренане и Гвен будущих короля и королеву. Жаль только, что мастерства Альсы так надолго не хватит.

— Как я слышала, — заметила Эйрин, — она обещает еще два года.

— Этого мало. По мнению Бригид, нужно лет пять для получения гарантированного большинства в совете лордов. А иначе придется использовать давление, что очень нежелательно. Вот если бы Гвен сразу поселилась в Тахрине, она была бы уже наполовину своей. Но она спряталась в Кыл Морганахе, потому что и сама не знала, чего хочет.

— Ее можно понять, — отозвалась Мораг. — Подозреваю, Гвен до сих пор не уверена, нужна ли ей катерлахская корона. Лишь одно она знает точно — что хочет выйти замуж за Бренана. Хоть тут ей повезло.

— Еще бы, — согласилась Шаннон. — Он так похож на Шайну…

«Когда живешь в самом лучшем городе в мире, — думал Шимас, неспешно шагая по широкой улице, тянувшейся вдоль пологого склона Эйхенского холма, — то нет смысла путешествовать. Все равно ничего красивее не увидишь».

Он нисколько не восхищался красотой Манхайна, сейшанской столицы, ему не было никакого дела ни до славной истории этого города, ни до его величественного настоящего. Шимас хотел лишь одного: как можно скорее оказаться в Кованхаре и вернуться к спокойной и размеренной жизни университетского преподавателя.

Ярлах аб Конал уже не представлял для него угрозы, так как пять дней назад совершил самоубийство, чтобы не попасть в руки к ведьмам. Правда, на свободе остались другие черные колдуны, в частности Фейлан аб Мередид, однако Шимас был уверен, что они о нем не знают. Ярлах всегда был осторожен, временами даже слишком перестраховывался, и если одно известие о Первозданной так испугало его, то он, можно не сомневаться, до самой смерти держал язык за зубами.

Поэтому теперь перед Шимасом возникла непростая дилемма. Прибыв в Кованхар, он мог, как и планировал раньше, рассказать свою настоящую историю — конечно, не приплетая сюда диннеши; но точно так же мог выдумать что-нибудь совершенно невинное и будничное, никоим образом не связанное с магистром аб Коналом. Второй вариант надежно ограждал его от возможной мести со стороны соратников Яралаха, но вместе с тем существенно ослаблял его позиции в отстаивании своего авторства толкования Пророчества о Первой. Так, может, Риана была не так уж наивна, когда задумала этот плагиат? Может, она с самого начала разглядела мирный и бесконфликтный характер Шимаса и предвидела, что у него возникнет искушение спрятаться в тень, не привлекать к себе лишнего внимания и свой комфорт и душевное спокойствие он поставит превыше амбиций…

Наконец Шимас миновал Эйхен, центральный район Манхайна, и очутился в Нижнем Городе. Расспросив у прохожих дорогу и выслушав объяснения, он прошел по улице еще два квартала, после чего свернул в короткий переулок, миновал его и вышел на узкую улочку, устланную уже не брусчаткой, а просто битым камнем.

Приблизительно в двух десятках шагов впереди, в тени одного из домов, стояли трое молодчиков подозрительной внешности. Что именно в них было подозрительным, Шимас определить не мог. Просто они казались подозрительными, и все тут. Как-то опасно зыркали на него и очень недобро скалились. Было очевидно, что его профессорская мантия ни о чем им не говорит. Или же говорит только о том, что у ее обладателя водятся денежки.

Заметив на дороге большой камень, Шимас небрежным взмахом руки заставил его откатиться на обочину. Молодчики мгновенно скисли и разочарованно отвернулись. Только последний остолоп отважится мериться силами с колдуном. Среди преступников такие большая редкость — они быстро попадают на виселицу.

«Вот еще одно свидетельство моей неконфликтности, — сокрушенно констатировал Шимас. — Другой бы колдун на моем месте дождался их нападения. А потом задал бы им такую трепку, что в следующий раз они бы хорошенько подумали, прежде чем трогать мирных прохожих… Не потому ли я потащился сюда? Хочу доказать самому себе, что я не бесконфликтный и при необходимости способен на решительные поступки…»