Оказавшись внутри зала, я замедлил шаги, дожидаясь момента,
когда толпа достигнет подходящей плотности и распределится так, как мне было
необходимо, припоминая, что я чувствовал, когда открывались и закрывались
входные двери. Потом выбрал для себя место и стал пробиваться в нужную сторону.
К этому времени я уже порвал сумку с одного бока и крепко держал ее в руках.
Прошло примерно минут пять, и я понял, что ситуация как
нельзя лучше подходит для моих целей: толпа была достаточно большой, а
охранники находились на приличном от меня расстоянии. Я прислушивался к обычным
разговорам типа: «А что же она все-таки делает?» и «Никто не знает», иногда
доносился голос: «Это что-то вроде преобразователя. Его сейчас изучают». Вдруг
я почувствовал сильный сквозняк, а рядом со мной возник громадный детина.
Я пихнул его в бок локтем и немного подтолкнул вперед. Он
же, в свою очередь, одарил меня несколькими примерами средне-английского
диалекта – принято считать, что эти слова англо-саксонского происхождения – и
сильным пинком.
Я несколько преувеличил свою реакцию, отшатнулся, налетел
еще на какого-то человека, приняв меры к тому, чтобы сумка взлетела у меня над
головой. Она, естественно, разорвалась.
– Мои деньги! – завопил я, бросившись прямо к
охранникам. – Мои деньги!
Я проигнорировал шум, крики и волнение, поднявшиеся у меня
за спиной. Мне удалось запустить сигнализацию, но в тот момент это не имело
никакого значения. Я уже был на платформе и мчался в ту сторону, где резиновая
лента входила в центральный прибор. Я очень рассчитывал на то, что она выдержит
мой вес.
Услышав вопли: «Спускайтесь оттуда!», я прокричал несколько
раз: «Мои деньги!» и бросился животом на ленту, старательно делая вид, что
пытаюсь схватить купюру. Меня затянуло в мобилятор.
По мере продвижения через прибор я почувствовал слабое
покалывание по всему телу и на короткое время словно ослеп. Правда, это не
помешало мне развернуть долларовую купюру, которую я держал в руке. Так что я
появился с другой стороны прибора, высоко держа ее над головой, немедленно
скатился с ленты и, несмотря на легкое головокружение, соскочил с платформы и
метнулся к толпе, изображая при этом, что я пытаюсь догнать разбежавшиеся от
меня в разные стороны деньги. Впрочем, никаких денег особенно видно не было.
– Мои деньги… – пробормотал я, перелез через ограждение
и опустился на четвереньки.
– Вот, возьмите, – проговорил какой-то честный
гражданин и сунул мне в лицо несколько скомканных купюр.
НИДО, еще НИДО, несколько бумажек вернулись ко мне. К
счастью, обдумывая предприятие, я заранее подготовил себя к этому эффекту, так
что мое измененное зеркально лицо не выказало никакого удивления, когда я
поднялся на ноги и начал благодарить добропорядочных посетителей выставочного
зала. Единственная купюра, которая казалась мне совершенно нормальной, была та,
что составила мне компанию в машине Ренниуса.
– Вы прошли сквозь эту штуку? – спросил меня
какой-то мужчина.
– Нет. Я обошел ее сзади.
– А мне показалось, что вы проехали прямо сквозь нее.
– Ничего подобного.
Принимая деньги и делая вид, что пытаюсь отыскать остальные,
я внимательно осмотрел зал. Менее честные граждане с моими купюрами в карманах
направлялись в сторону выхода, который теперь находился с противоположной
стороны по сравнению с тем, где он был раньше. К этому я тоже постарался
подготовить себя заранее – во всяком случае интеллектуально. Однако теперь меня
посетили сомнения. Было очень трудно сосредоточиться: весь зал развернуло
наоборот. Тем, кто хотел уйти, никто не мешал, потому что все охранники были
заняты: два застряли в толпе, а двое других собирали купюры. Возможно, мне
следовало воспользоваться поднявшейся суматохой и сбежать отсюда?
Сначала я планировал провернуть дело прямо на глазах у
охраны и посетителей, решив, что лучше всего будет держаться с властями и
любопытными зеваками как можно нахальнее, вопить что есть мочи про свои
украденные денежки и продолжать настаивать на том, что на самом деле я обошел
вокруг машины, а не влезал в нее. Я знал, что сумею настоять на своем – меня не
должны были задержать. В конце концов, я не совершил никаких криминальных
действий, а кроме того, теперь никто не мог отнять назад мое превращение.
Впрочем, мне не пришлось особенно буянить. Один из
охранников выключил сигнал тревоги, а другой начал кричать, чтобы никто не
уносил с собой деньги, найденные в зале. Потом двое снова вернулись к дверям, а
тот, что надрывался насчет моих денег, отыскал меня глазами и прокричал:
– С вами все в порядке?
– Да, – ответил я, – со мной все в порядке.
Но мои деньги…
– Мы их сейчас соберем! Сейчас соберем!
Он пробрался ко мне через толпу и положил руку мне на плечо.
Я поспешно засунул в карман ту купюру, которая казалась нормальной.
– Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Конечно. Но у меня не…
– Мы постараемся собрать все ваши деньги, – сказал
он. – Вы прошли сквозь центральную часть машины?
– Нет, – заверил я охранника. – Мимо
пролетала купюра, и я за ней погнался.
– А мне показалось, что вы прошли через центральный
прибор.
– Он обошел вокруг машины, – сообщил тот человек,
с которым я несколько секунд назад поделился этими сведениями. Он выручил, да
благословит его Бог, в самый нужный момент, словно все это время сидел у меня
на колене с моноклем в одном глазу.
– Да, – сказал я.
– А, понятно. Вы не перенесли шока или чего-нибудь
подобного?
– Нет, и я сумел поймать свой доллар.
– Хорошо, – охранник вздохнул. – Рад, что нам
не придется составлять рапорт об этом инциденте. Что все-таки произошло?
– Меня толкнул какой-то парень, и моя сумка порвалась. Там
была утренняя выручка. Мой босс вычтет ее у меня из зарплаты, если…
– Давайте посмотрим, сколько удалось собрать.
Так мы и сделали, и я получил обратно девяносто семь
долларов – вполне достаточно, чтобы помянуть добрым словом своих сограждан и
сказать «спасибо» судьбе, которая помогла мне провести свой корабль через
опасные рифы. Оставив фальшивое имя и фальшивый адрес на случай, если
кто-нибудь захочет вернуть мне деньги, я поблагодарил всех несколько раз,
извинился за причиненное беспокойство и был таков.
Движение, как я немедленно заметил, шло в противоположных
направлениях. Что ж, это я как-нибудь переживу. Рекламные надписи на окнах были
написаны задом наперед. Ничего, с этим я тоже справлюсь.