Игра в классики на незнакомых планетах - читать онлайн книгу. Автор: Ина Голдин cтр.№ 20

– «На п-первом к-курсе делают». – Шивон удивилась, как стучат у нее зубы. – Да сюда еще никто не летал, когда вы были на первом курсе!

Ночь успокаивалась. Шивон наконец отдышалась.

– А ребеночек-то не от него, – сообщила она сестре.

– А может, от Святого духа? – откликнулась та. – Правда, вам это ничего не напоминает? Мать, младенец, отец, который и не отец на самом деле… И три мудреца с дарами. Правда, я на мудреца не гожусь, я на сестру-то еле сдала…

Шивон огляделась. Лоран сидел у самой реки, шевелил рукой в воде, развлекая новорожденного. Лючия стояла невдалеке.

– Когда вы диплом получаете? – крикнула ей Шивон.

– Без зачета по практике я могу его вообще не получить, – произнесла та рассеянно, будто ее это не волновало.

– Да будет у вас зачет, – сказала Шивон. – Это же Рождество.

Она подошла ближе, и они оставались так – три мудреца со странными дарами, и Шивон думала, как все просто для сестры Харриет, кто она – евангелистка? Методистка? Ее Бог, простой и дружеский, вовсе не похож на Бога ее земли, сурового, измученного и фрейдистского. Но, может быть… может, на этой планете все и будет немножко проще? И отсюда Сын Его уведет их дальше, чем когда-то увел с Земли?

– Смотрите, – будущий доктор лингвистики Морено протянула руку. – Видите, там? Звезда зажглась.

* * *

– Межпланетный лингвистический центр, с вами говорит Лингвистическая исследовательская станция, Омела. Я – доктор Шивон Ни Леоч, идентификация – ЗЕЛ, первая категория. Сейчас – пять ноль-ноль, двадцать пятое – двенадцатое – две тысячи сто двадцатого по времени станции и предположительному земному. На станции восстановилась подача энергии, катер забрал стажеров. В остальном все спокойно, докладывать не о чем. Жду сменщика.

– Слышу вас хорошо. С Рождеством, дежурный.

– С Рождеством, Центр.

Интерлюдия

В конце концов их созвали обратно на «Гринберг». Лоран закончил свои дела в Довиле и приехал на корабль даже раньше нее.

Шивон вошла в свой отсек. Роботы прибрали тут все, но даже без обычного – живого – беспорядка отсек казался ей знакомым и уютным.

Казался домом.

Она повесила куртку в гардероб, села на кушетку, уронив голову на руки, и сидела так некоторое время.

Появился Лоран.

– А, блудная дочь! Ну что – решила все-таки путешествовать дальше?

Шивон подняла голову. Откуда Лоран знает, что она думала – не возвращаться? Положительно, за эти годы они научились читать друг у друга мысли.

– Ну, – сказала она, – в конце концов, мы еще не такие старые. Сойти на Землю всегда успеем…

Что дано – дано, что свершилось – свершено,

Что ушло – то больше не вернется.

Ты молись о том, что начнется новым днем

В городке, что я так любил.

Сигнал в традукторе напоминал ей белфастский вокзал. Тинь-длинь. «Внимание, поезд из Белфаста в Донегол сейчас отправится. Осторожно, двери закрываются».

«Воспоминания, – думала Шивон. – Вот что нам должны бы давать в пайке. Тюбик воспоминаний. Оттого что забываешь, какие станции проходил Донеголский поезд, начинаешь паниковать». Шивон прикрыла глаза. Снова проиграла тот же самый сигнал. Удивительно, что она еще застала поезда.

Как ни странно, сигнал на земной язык переводился как глагол. Поехать, полететь. Отправиться.

В лабораторию ворвался Лоран, споткнулся о запакованный фонетический синтезатор.

– И чего ты сидишь? Со «Щербы» уже выслали катер. Ноги в руки, ma puce.

– А ты видел поезда? – спросила она.

– Брось это, Шивон. Господи, да не все ли тебе равно, где слова собирать?

Он в последнее время легко раздражался. Уставал. Может, ему и было все равно.

– Мы улетим, а тут кто-нибудь премию получит, – сказала Шивон. – Мой отец еще ездил в пригородных, с деревянными скамейками. Скажи, ты не боишься забывать?

Прибыл робот-погрузчик, помигал ворчливо – ходят тут всякие, забрал синтезатор.

– Может, тебе не стоит лететь? – Лоран сел рядом, посмотрел в упор. – Может, тебе домой пора?

Домой ей не хотелось. Земля больна, ее родной город болен. Его разъедает вирус новизны: блестящая сыпь вывесок там, нарост нового космопорта здесь, а вот – щербатость, там, где раньше стоял торговый центр. Везде неон, фонари дневного света – но сдерживаемая за решеткой огней ночь становится только злее.

Раньше все было просто для них, космических бродяг без роду и племени. Их смыло в пространство воодушевленной волной первых научных полетов и так и не выбросило обратно на берег. Домом стало считаться любое место, где можно снять защитный костюм и вытянуться на койке. Плоха человеческая натура: в конце концов и к этой койке привязываешься. Шивон не хотелось улетать с Клары. Здесь говорили на языке, родном любому землянину: языке точного времени, корабельных рубок, «Папа-Танго-Чарли», ностальгически-таинственных ноток, предваряющих объявление о посадке в старых аэропортах. Идея о том, что земная система звуковых сигналов – на самом деле останки древней речи, занесенной с Клары, тянула на научное открытие.

– Что там делать, на Хейе?

– Может, мы еще денег заработаем, – оптимистично сказал Лоран. – Эти ребята так хотят в Галасоюз, они за традуктор родную мать отдадут и еще приплатят.

– Нет у них матерей. Они почкуются.

* * *

На «Льве Щербе», втором корабле эскадры Лингвистической комиссии, царила в общем та же атмосфера веселого аврала, что и на родном «Гринберге», у бородатых пьяноватых русских в глазах светилась жажда подвигов. Но Шивон не хватало экипажа, оставшегося на Кларе. Они мелькали друг у друга перед глазами, путались под ногами и в конце концов стали семьей-суррогатом. Толпой родственников, которых не слишком любишь, но без которых мир кажется не таким привычным. Не таким уютным. С одним из новеньких янки, О’Доннеллом, у них даже бабки оказались из одной деревни. Шивон не стала говорить О’Доннеллу, что сама, скорее всего, старше его покойной бабки.

* * *

Кларийцы к их присутствию относились спокойно. Не мешали и не помогали. Понимали, видимо, что земляне приехали исследовать самих себя. Пусть исследуют. В свое удовольствие.

На Хейе все было по-другому. Хейе недавно оказалась на пути сразу нескольких линий «Эйр Галакси» и теперь с радостью натягивала на себя роль веселой и открытой планеты заправок, гулянок и «пересыпов». В ядовитых оранжевых озерах обнаружили годное топливо. Хейе хотела в Галасоюз, а Галасоюз хотел Хейе. В конце концов послали за лингвистами.