Звезды князя - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Башун cтр.№ 77

Первым делом, зацепив аурным захватом, выдернул осколок из живота гоблинки. Она вскрикнула от боли, но сознания не потеряла. Только теперь смотрела на меня пронзительно и с такой надеждой, что я просто-напросто не мог не пойти дальше.

Осколок был довольно большим, толстым и зазубренным куском металла. Похоже, часть оболочки фугасного снаряда крупного калибра. Я не стал его выбрасывать и зачем-то спрятал в своих тряпках.

На остатках сил немного поуправлял ее аурой в районе раны. Как меня учил храмовый целитель. Фактически я сшивал ее рану грубыми, мужскими швами. Начиная из глубины тела и кончая кожным покровом. Да простят меня целители и лекари, которым предстоит впоследствии все это разгребать, но в данный конкретный момент их рядом не было, а счет уже явно пошел на часы, а то и минуты. Лучше уж такая примитивная помощь, чем вообще никакой.

Когда закончил работу, сил почти не осталось, но чувство незавершенности не позволяло отвернуться и отключиться. Что еще я мог сделать? Все, что умел, уже применил и мог бы собой гордиться – зачет на начинающего храмового целителя был бы наверняка принят строгой комиссией. Однако жизнь моей пациентки по-прежнему балансировала на грани.

Ой и дура-а-а-а-ак же я! Это, если подумать разумно. Меня ждут в столице княжества для вручения награды, которую я не собираюсь получать. Меня ждут интриги на высшем уровне, когда я раскрою свое инкогнито, но в тепле, безопасности и с бокалом легкого вина в руке, к тому же я уже придумал, как перехитрить всех интриганов. Меня ждут лаборатории и мастерские. Меня ждут ребята из моей роты. Во всяком случае те, кто выжил. Уверен! Ждут! А я…

А я не придумал ничего умнее, как взрезать аурным когтем вены на запястьях у себя и девушки, соединить их вместе и направить поток крови в ее организм.

Эту процедуру я тоже проделывал не раз. Бывает достаточно раненому добавить чуть-чуть крови, и он начинает чувствовать себя гораздо лучше. Некоторые после вливания даже идти могли самостоятельно. Утверждали, что моя кровь обладает целительной силой. Не знаю, правда или нет – никогда не задумывался. Просто старался во время вливания крови иметь контакт с деревом поздоровее или, на крайний случай, с кустом, хотя бывало, что и болотными растениями приходилось обходиться. Я нагло тянул соки из растений. Лес не возражал и, вполне может быть, что-то туда добавлял. Возможно, кое-что перепадало и ребятам-девчатам. Во всяком случае, я особых неудобств, лишившись пары стаканов крови, не испытывал, и восстанавливалась она у меня на удивление быстро.

Большинство во время процедуры, те, кто в сознании был, конечно, – вот смех-то, – начинали с самым серьезным видом что-то бормотать, а потом уверяли, что по жизни мои должники, лес клятву принял и они, дескать, мне теперь ближе, чем родные братья и сестры. А те, кто не имел возможности бормотать, придя в сознание, страшно сокрушались и буквально требовали от меня провести ритуал братания. Хорошо хоть девушки, которых у нас в отряде хватало, все были эльфийками и не претендовали на роль большую, нежели сестра. Печать Альмилиры не давала им возможности закрутить роман с командиром. Причем претендовали на роль младшей(!) сестры. Это эльфийки-то, в большинстве своем старше меня в несколько раз.

Я относился к этому просто – и без того мы были неким боевым братством, – надо вам чего-то больше, так и пожалуйста. Лишь бы работе ратной не мешало. А то, что на войне очень популярны всевозможные верования и препятствовать людям в их искреннем стремлении опереться на любую высшую силу не нужно, это я понимал прекрасно.

Моя подопечная, увидев, что я делаю, округлила глаза настолько, что могла бы конкурировать с любой эльфийкой. В ее взгляде и до этого светилась безмерная благодарность – видимо, мне удалось существенно облегчить ее страдания, – а теперь и вовсе глаза наполнились слезами, по щекам пролегли чистые и соленые дорожки, она что-то зашептала, глядя уже не на меня, а строго вверх. Туда, где за грязной и местами рваной тканью палатки должно быть небо.

Она закончила шептать, глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Тут на меня накатило. Волна крупных мурашек, приятно щекочуще, пробежала по всему телу, от кончиков пальцев ног до самой головы, где мурашки трижды протопав по кругу – лоб, затылок, – вдруг вспорхнули яркими звездочками перед глазами и пропали. На тело навалились запредельная усталость и апатия.

Ну вот я и познал теперь на практике, как выглядит смерть от слишком большой потери крови. А может, еще побарахтаюсь? Последним усилием я направил импульс закрытия ран у меня и девушки, хотя уже почти в бреду мне показалось, что это было излишне и раны затянулись сами. Но чего только не покажется в таком состоянии?

Что происходило потом, помнится настолько смутно и бредово, что до сих пор не знаю, сон был, явь или все же сон пополам с бредом.

Какие-то люди заполнили вдруг все свободное пространство. Некто старый и властный склонился над моей раненой, потребовал световые амулеты, и побольше:

– Ого! Кто же тебе так вовремя помог? Не иначе жрец – их стиль. Но вот работа немного грубовата, спайки могут образоваться, но резать и шить заново не будем…

Потом команда, что-то вроде:

– Грузите на носилки! Да осторожнее, остолопы, осторожнее!!

– Этого со мной в палату! – кажется голосок моей подопечной, но сколько властности в тихом почти шепоте.

– Не положено! Мужчина! Простолюдин!

– Молчать, лейтенант! Это приказ!

Вот это – да-а-а! Опять она! Я даже чуть-чуть дернулся, чтобы выпрямиться по стойке «смирно», хотя команда явно адресовалась не мне. Вообще-то в адъютантах у командующих обычно ходят старшие лейтенанты, но у такого(!) командующего мог быть и целый капитан. Не мудрено, что девушка тут всех подряд строит.

Чувствую покачивание носилок. Меня куда-то несут, потом – теплая вода. Ее много. Моют? Моют. И довольно бережно. Так, что я снова возвращаюсь к реальности (или привычному бреду) на ласковых простынях, чистеньким, аж до скрипа и… накормленным. Когда только успели?

Снова полный мрак и новый акт бреда. Снова носилки, куда-то везут, потом грузят… вроде паровоз неподалеку пыхтит… перестук колес на стыках рельсов, перевязки, кормежка…

Сколько это продолжалось, трудно сказать. Если не ошибаюсь, то дня три. Может четыре. Я просто в один из моментов проснулся, будто не было грязной соломы на полу рваной палатки и девушки, боровшейся со своей болью и смертью. Однако то, что я лежу в купе санитарного поезда на верхней полке, понял отчетливо, а по говору на перроне вокзала, где стоял наш состав, – что по-прежнему «в гостях» у гоблинов. Если там, в палатке, у меня были хорошие шансы сойти за своего, то здесь они снизились до самого минимума. Контрразведка у гоблинов на высоте, и уж проверить, что за фрукт прибыл на санитарном поезде, они не преминут в самые кратчайшие сроки. И что же они выяснят? Даже если сочтут нормальным отсутствие документов, то уж пробить мой портрет и сравнить с теми, кто на самом деле должен(!) был (или даже просто мог) находиться на том самом перроне опять же не слишком сложная задача.