Ожерелье Клеопатры - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Палев cтр.№ 42

– Согласен! Но я тут вспомнил одну деталь: когда он открыл мне дверь, он был в халате, а на шее у него была серебряная цепочка. Он быстро запахнул халат, но я успел заметить, что висело на цепочке. Просто это у меня вылетело из головы, а сейчас вспомнил.

– Да что у него там могло висеть? – проворчал Ковригин. – Как и у наших московских татар-мусульман, полумесяц со звездой.

– У него висел крест! Серебряный крест! Ты много знаешь азербайджанцев-христиан? Спроси у Казаряна: он жил в Баку, он знает.

Ковригин некоторое время осмысливал сказанное Тавровым, затем отозвался:

– Честно говоря, вы меня озадачили. Если он не азербайджанец и не мусульманин, то откуда у него такой вес среди азербайджанских криминальных авторитетов? Кто он тогда такой?!

– Кто он такой, я знаю почти наверняка! – уверенно заявил Тавров. – А вот как он вошел в этническую ОПГ, – это нам вместе покумекать придется.

– Хорошо, завтра в два часа обедаем в «Елках-палках» на Ленинградском проспекте, торговый центр «Палладиум», – предложил Ковригин. – Казаряна я приглашу. Если что, созвонимся.

– Договорились!

* * *

В назначенный срок Тавров, Ковригин и Казарян встретились в трактире «Елки-палки» торгового центра «Палладиум». Тавров рассказал то, о чем прочитал в тексте дневника брата Пабло, переведенном Шоном Кэсседи.

– Неужели вы всерьез полагаете, что Мехти Мамедов на самом деле католический священник? – удивился Казарян. – Сомнительно, чтобы католический священник мог напасть на женщину с целью хладнокровного убийства!

– Нападал он на нее не как священник, а как человек, обуреваемый страстью получения ожерелья любой ценой, – напомнил Тавров. – Неделю назад пьяный слесарь в соседнем доме зарезал сожительницу. Так даже наша не стесняющаяся в выражениях желтая пресса не написала: «Слесаря режут сожительниц!» Какая разница, кто преступник по роду занятий: слесарь или священник?

– Но… если он выполняет миссию, предписанную ему католической церковью, то не может же церковь толкать его на убийство? – усомнился Казарян.

– Не сомневаюсь, что из Ватикана приказа кого-либо убить он не получал, но вот приказ «действовать по обстоятельствам» он мог понять и таким извращенным образом, – заметил Тавров.

– То есть можно считать установленным фактом, что господин Мамедов на самом деле является католическим священником падре Яго, охотящимся за мистическим – с его точки зрения – артефактом, некогда принадлежавшим египетской царице Клеопатре. Я вас правильно понял? – спросил Казарян.

– По сути, верно, – подтвердил Тавров.

– Допустим, что это действительно так, – согласился Казарян. – Но все равно мы не имеем ответа на главный вопрос: где искать лже-Мамедова и его подельника Морозова?

– Мамедов и Морозов уже находятся в федеральном розыске, – вмешался Ковригин.

– Это понятно: вполне достаточно улик для предъявления обвинений Мамедову в нападении на Ольгу Пургину, а Морозову – в двойном убийстве, – констатировал Тавров. – Но в то же время невозможно отрицать, что мы уперлись в некую стенку: все подозреваемые в бегах, и что делать дальше, я, честно говоря, не представляю.

– Будем работать, – вздохнул Ковригин.

Зазвонил телефон Таврова. Судя по мелодии, звонок был от неизвестного абонента. Тавров достал мобильник.

– Да, это Тавров. Кто? Да, помню. Когда? Давайте завтра у меня в офисе. Лучше у вас? Хорошо, диктуйте адрес.

Тавров засунул мобильник в карман и с загадочной улыбкой оглядел присутствующих:

– Отгадайте, кто мне сейчас звонил! Господин Обнорский, собственной персоной! Предложил завтра с ним встретиться по неотложному делу.

– А Обнорский в этом деле с какого боку? – удивился Ковригин.

– А я и не говорю, что с какого-то, – пояснил Тавров. – Просто констатирую факт: Обнорский сам мне позвонил и предложил встретиться. Вдруг он сможет сообщить нечто интересное? Все-таки Морозов в его фирме работал.

* * *

Обнорский попросил Таврова приехать к нему домой. Таврова это несколько насторожило, но он не стал возражать: раз человек сам позвонил, значит, ему есть что сказать. Хотя, разумеется, никогда нельзя исключать возможности провокации. Кто знает?

Тавров приехал точно к назначенному сроку. Обнорский был явно чем-то обеспокоен. Он провел Таврова в свой кабинет и сказал:

– Прошу меня извинить, что попросил вас приехать ко мне домой, но обстоятельства так складываются, что я просто не знаю, где мы могли бы встретиться и спокойно поговорить. Офис отпадает сам собой, а в общественных местах всегда существует вероятность того, что кто-то может увидеть… А квартира хоть чиста: я нанял специалиста, который вчера проверил квартиру на наличие подслушивающей аппаратуры.

– Даже так? – удивился Тавров. – У вас возникли проблемы с конкурентами?

– Да какие там конкуренты! – с досадой отозвался Обнорский. – Выпить хотите? Коньяк, виски?

– Нет, лучше кофе.

– Тогда идемте на кухню, я сварю, – предложил Обнорский.

Они прошли на просторную кухню, словно перенесенную сюда из какого-нибудь столичного ресторана.

– Люблю готовить! – сообщил Обнорский, включая кофеварку. – Всю эту кухонную утварь и технику я накупил. Анна никогда не любила готовить, так я по выходным готовил аж на целую неделю! Сейчас, разумеется, кухарка приходит и готовит, но по субботам и воскресеньям у нее выходные, и я по старой привычке сам все делаю.

Обнорский налил Таврову кофе, себе в стакан со льдом плеснул виски.

– Дмитрий Сергеевич! За кофе спасибо, но давайте к делу! – предложил Тавров.

– Да, конечно… Дело в том, что в последнее время мир вокруг меня словно изменился, стал ощутимо враждебным… – начал Обнорский. – На Олю напали, врач сказал, что шансов у нее практически никаких… жена внезапно подала на развод, да еще у меня пытаются отобрать бизнес. Вот так все навалилось!

– Я понимаю ваши проблемы, но с ними было бы уместнее обратиться в службу доверия, а не ко мне, – заметил Тавров.

– Вы не поняли! – с досадой воскликнул Обнорский. – Хотя… да, я понимаю, что все это звучит нелепо… Давайте я по порядку изложу!

– Да, это было бы верным решением, – согласился Тавров.

– Когда Анна вдруг решила подать на развод, я сначала не придал этому значения, решил, что все устаканится, – начал рассказывать Обнорский. – И вроде бы она не торопилась и до сих пор не торопится с разводом. Но я почувствовал, что она действительно стала ко мне равнодушной. А тут еще кое-кто стал проявлять интерес к моему бизнесу. Я забеспокоился, и, как выяснилось, не случайно!

– И что же конкретно выяснилось? – полюбопытствовал Тавров.