Imprimatur - читать онлайн книгу. Автор: Франческо Сорти, Рита Мональди cтр.№ 128

– Как ты мог убедиться своими собственными глазами, рондо имеет посвящение «a Mademoiselle», возлюбленной Лозена. Лозен был посажен в ту же крепость, что и Фуке. А Фуке унаследовал от Кирхера тайну чумы. Будучи еще на посту суперинтенданта, Фуке, согласовав это с Кирхером, поставил перед Корбеттой задачу зашифровать в музыкальном произведении secretum vitae – то бишь arcanae obices, или mysterieuses barricades, – излечивающий от чумы.

– Но Кирхер и сам умел шифровать послания с помощью нот, вы же мне о том рассказывали.

– Разумеется. И впрямь нельзя исключать, что Кирхер передал Фуке secretum vitae уже в зашифрованном виде, то есть таблатуру, при этом не доведя ее до совершенства. Помнишь, что рассказывал Девизе? Корбетта создал рондо на основе уже существовавшей мелодии. Я уверен, что он намекал на Кирхера. И это еще не все: вновь и вновь исполняя рондо на гитаре, Девизе наверняка усовершенствовал его до такой степени, что никому и в голову не придет, что столь гармоничное творение служит прикрытием некоему посланию. Невероятно, не правда ли? Я и сам с трудом в это верю.

– Должно быть, суперинтендант ревниво оберегал тайну, заключенную в рондо.

– Таблатуры загадочным образом избежали злой участи, преследовавшей моего бедного друга Никола.

– И в Пинероло…

– …он доверил тайну Лозену. Знаешь, что я по этому поводу думаю? Что Лозен собственноручно вписал посвящение «а Mademoiselle» и передал таблатуру супруге, дабы та вручила ее Марии-Терезии.

– Мне Девизе сказал, что это подарок Корбетты королеве.

– Чепуха. Ему было проще представить тебе это таким образом. На самом же деле после Корбетты и до того, как попасть к Марии-Терезии, рондо прошло через руки Фуке, Лозена и Большой Мадемуазели.

– И все же что-то тут не вяжется, господин Атто. Не, кажется ли вам, что Лозена подсадили к Фуке, чтобы вырвать у него тайну?

– Возможно, Лозен и был слугой двух господ. Вместо того чтобы шпионить за Фуке и предавать его, он предпочел открыться ему, ведь Белка обладала тонким умом. Лозен помог ей выменять secretum morbi на свободу. Однако – это делает Лозену честь – он поостерегся открыть Его Величеству Существование secretum vitae, то есть этого самого рондо. Или скорее Большая Мадемуазель и он уцепились за случай отомстить королю и выдали противоядие от эпидемии врагам Его Величества, среди коих – ах! мне больно об этом говорить – находилась королева Мария-Терезия, да сохранится светлая память о ней.

Я мысленно повторил про себя все, что услышал от Атто.

– И то сказать, есть что-то необычное в этом рондо, – пытаясь свести концы с концами, проговорил я, – его мелодия как бы делает шаг вперед и тут же отступает назад, всегда одинаковая и всегда разная. Трудно объяснить, но ее поступь напоминает то, что написано о чуме Кирхером: болезнь то удаляется, то приближается, а достигнув кульминации, резко обрывается. Словно… эта музыка и чума подобны друг другу.

– Вот как? Еще лучше. Слушая рондо все последние дни, я тоже ощущал, что есть в нем нечто загадочное и непостижимое.

Поглощенный этими догадками, я совершенно упустил из виду, зачем явился к Мелани: потребовать объяснений, как могло случиться, что у него во сне вырвались некие слова.

– Послушай меня хорошенько, – снова начал он. – У нас остается еще два неразрешенных вопроса. Первое: кому служит противоядие, чья цель свести на нет действие secretum morbi, то бишь усилий Его Наихристианнейшего Величества? Второе: что затевает Дульчибени, тот самый человек, что путешествовал в компании с Девизе и Фуке до того, как мой сердечный друг… – голос Атто дрогнул в очередной раз, – преставился здесь?

Только я собрался напомнить ему, что не худо было бы разобраться, кому или чему обязан своей странной смертью Фуке и что сталось с моими жемчужинами, как вдруг, по-отечески приподняв мне подбородок, он сказал:

– Я тебе задам лишь одну загадку: ежели бы я знал, в какую дверь ломиться, чтобы отыскать arcanae obices, упомянутые Кирхером, стал бы я терять столько времени в компании с тобой?

– Возможно, что и нет.

– Разумеется, нет. Я бы постарался вырвать тайну рондо у самого Девизе. И, верно, это было бы проще. Не исключено, что Девизе не ведает, что именно таится в рондо и какие сложные взаимоотношения связывали Корбетту, Лозена и Большую Мадемуазель.

И тут наши глаза встретились.

– О нет, мой мальчик. Признаюсь, ты мне очень дорог, и я никогда не думал обманывать тебя, чтобы заполучить в помощники. Но теперь аббат Мелани просит тебя о последней жертве. Могу ли я рассчитывать…

Не успел он договорить, как из комнаты Бедфорда донесся зычный голос Кристофано. Я не мешкая бросился туда.

– Победа! Чудо! Удача! – вопил, задыхаясь, лекарь с покрасневшим лицом, держась за левую сторону груди и прижимаясь к стене, чтобы не упасть.

Англичанин Эдуард Бедфорд, сидя на крае постели, громко кашлял.

– Воды, – хрипло выговорил он, словно опамятываясь от долгого сна.

Четверть часа спустя посмотреть на чудо сбежался весь постоялый двор. Обрадованные и не верящие своим глазам постояльцы окружили в коридоре второго этажа удивленного Девизе, обменивались восторженными возгласами и вопросами, не ожидая на них ответа. Они еще не осмеливались приблизиться к Кристофано и воскресшему из мертвых. Обретя былую уверенность в себе, лекарь тщательно и деловито осматривал пациента. Засим рек:

– Да он в отличной форме, черт подери! Я бы даже сказал, в лучшей, чем когда-либо, – и разразился смехом облегчения, тут же подхваченным всеми присутствующими.

Англичанин совершенно оправился от болезни, чего нельзя было сказать о моем хозяине. Бедфорд лишь удивился тому, что его тело перевязано и что все, до чего ни дотронься, болит. Видно, надрезание бубонов и кровопускания измучили его.

Сам он ничего не помнил. Слушал задаваемые ему вопросы, в первую очередь Бреноцци, таращил свои косые глаза и устало качал головой.

Я обратил внимание, что не все постояльцы пребывают в одинаковом расположении духа. Взволнованное молчание Девизе и мертвенная бледность Дульчибени выделялись на фоне радости отца Робледы, Бреноцци, Стилоне Приазо и моей Клоридии (лучезарно улыбнувшейся мне). Атто о чем-то задумчиво расспросил Кристофано, после чего удалился.

И только тут среди общего гула Бедфорд наконец сообразил, что у него была чума и что в течение нескольких дней он был между жизнью и смертью, и побледнел.

– Но в таком случае… видение…

– Какое видение? – в один голос спросили все.

– М-м… мне казалось, я попал в ад, – смущенно ответил он и поведал, что в памяти сохранилось лишь одно воспоминание о болезни: ощущение долгого падения куда-то, где горел огонь, затем явление ни больше ни меньше самого Люцифера – демона с зеленой кожей, усами и пушком под нижней губой. Точь-в-точь как у Кристофано, – добавил он.