Камера смертника - читать онлайн книгу. Автор: Борис Рудаков cтр.№ 45

Я не размышлял о том, что моя жертва могла быть еще живой. Даже и не думал об этом, тут было нечто другое, схожее с отношением к змеям, тараканам. Брезгливо-ненавистное. Мало просто убить, нужно растоптать. И я поднял свой кирпич двумя руками над головой и со всей силы грохнул им о голову мордатого. Как раз в то место, где у него виднелась кровь, – в область виска.

Я отшатнулся, потому что кирпич неестественно отскочил от головы, как от резинового мяча. И сама голова неестественно подскочила во время удара на лавке. И стук был какой-то неправильный. Все было похоже на репетицию, на то, что я ударил кирпичом манекен, а потом в манекен же швырнул его во второй раз. Опять, наверное, секреты человеческой психики. Опять, наверное, мозг, чтобы защитить себя от помешательства, отстрашного стресса, заменил реальную картинку восприятием нереального…

Я даже не помню, как ушел оттуда. Вернулся домой и сразу лег спать. Но сон не шел. Было забытье, полудрема. Я лежал с закрытыми глазами, отвернувшись к стене. А перед глазами стояло тело и лавка. Но мне хотелось увидеть глаза Ирины, а я все никак не мог их поймать. Она все время отводила свой взгляд, все время крутила головой. А мне было очень нужно.

Проснулся я утром с ощущением, что не спал совсем. Не потому, что не выспался, что хотелось смертельно спать. Просто ощущение, что лег, полежал, а потом встал. И желание увидеть глаза Ирины не пропало, а стало более ярким, навязчивым. Жена, наверное, понимала, что со мной творится что-то не совсем обычное, и старалась не донимать расспросами. И я был ей очень благодарен за это.

Увидеть глаза той девушки, которую я избавил от мордатого капитана, мне хотелось все больше и больше. И в конце концов желание превратилось в навязчивую идею. Я метался по городу, часами простаивал в том месте, где произошла тогда авария, надеясь, что Ирина поедет снова тем путем. Я несколько дней подряд приезжал к дому убитого мною милиционера и ждал там часами, надеясь, что Ирина снова и снова будет приезжать и привозить деньги. Ведь она до сих пор не знает, что угроза миновала.

Что я хотел увидеть в ее глазах, не знаю. Не получалось у меня сформулировать эту мысль. Я знал, какие у меня теперь глаза. После того как миновала угроза со стороны Вареного. Но я прошел через могилу, и до сих пор меня прошибает пот, когда я вспоминаю, что тогда пережил. А она? Какие глаза будут у Ирины, когда она узнает, что этот наглый тип уже никогда в жизни не потревожит ее, не оскорбит, не унизит?..

Я напрасно столько дней потратил на поиски Ирины. Если бы знать, что судьба сама сведет нас… Точнее, приведет ее ко мне. И прямо в выставочный салон. Тогда только-только открылась выставка молодой местной художницы, был самый наплыв богемы. Я, как генеральный директор, крутился среди гостей, угощал шампанским. Думаю, что в предвкушении встречи с Ириной, которую надеялся найти в самое ближайшее время, я ощущал некоторый подъем. Как-то неожиданно перестало давить на плечи и на спину все мое недавнее прошлое, куда-то в сторону ушли привычные переживания и терзания. Даже подчиненные с интересом посматривали на меня. Они ведь давно уже стали привыкать, что их шеф стал угрюмым, неразговорчивым, неприветливым, раздражительным.

Ирина залетела в светлой вельветовой юбочке с двумя подругами, с цветами. Она не видела меня, потому что все ее внимание было обращено на виновницу торжества. Это было чудо, послание небес! Я искал, мучился, терзался, а она вот так взяла и просто пришла в мой выставочный салон. Значит, эта Ирина тоже из среды художников, понял я; значит, она все время была где-то рядом.

Я смотрел на Ирину – и видел ее уже другой. И это было очень приятно. Приятно видеть, что в ее глазах нет тревоги, страха, что они весело блестят. Приятно даже самому смотреть на нее другими глазами. Какая она стройненькая! Тогда, в машине, я видел только ее большие, наполненные слезами глаза, видел отчаяние, а саму девушку так и не разглядел. А она вот какая! Немного, правда, полноватые ножки, обаятельные круглые коленочки и… как приятно обтягивает юбка эти бедра. Грудь не очень большая, а шея… какой изгиб, какие завиточки волос… Мне захотелось прикоснуться к этим завиткам пальцами, провести рукой по коже шеи.

Это было не то, что вы думаете. Я не хотел заводить с ней интимных отношений, изменять жене. Поймите меня правильно, я просто чувствовал с этой Ириной свою эмоциональную близость, какое-то духовное родство. Так бывает у абсолютно чужих, незнакомых людей, которые что-то пережили вместе. И мы с Ириной пережили. Точнее, она думает, что пережила-то она одна, а вот я…

Как блестят ее глаза! Я тихо подошел сзади и, прежде чем остальные девушки вопросительно уставились на меня, взял Ирину за локоток. От неожиданности она чуть не расплескала шампанское, а потом, когда увидела, что это я, то с ней произошла удивительная метаморфоза. Сначала удивление, потом радость, потом немой вопрос и тень недавних переживаний. И тут же опять надежда на меня, на то, что теперь все уже окончательно позади. И все это вызвано мной, моим поступком. Было очень здорово видеть результаты своих дел. Гадина мертва, а другой человек счастлив. Живет теперь полной жизнью, творит, наверное, на своих холстах, и ничто ей не мешает…

– Здравствуйте, Ирина, – улыбнулся я, очарованный всплеском ее эмоций. – Так вот вы, оказывается, в каких кругах вращаетесь? Вы позволите, девушки, украсть на некоторое время вашу подругу?

Девушки не возражали, а только переглянулись с завистью, что у Ирины такие знакомые.

Я увел ее к себе в кабинет. Мы пили кофе и болтали. Сначала Ирина была напряжена; чувствовалось, что ей страшновато, что ей неудобно задавать этот вопрос. Я это понял и поспешил ее успокоить. Все улажено, больше ее никто никакими претензиями не потревожит, она может забыть о происшествии как о страшном сне. Это очень приятно видеть, как встревоженная девушка с облегчением вздыхает, как тревога пропадает с ее лица, как на смену ей приходит безграничная благодарность. Я был счастлив.

Потом разговор перекинулся на мою гостью. Она действительно оказалась художником. Работала в одном рекламном агентстве художником-дизайнером и все свободное время посвящала живописи. Они с подругами вместе снимали помещение, где и оборудовали себе студию. Родители? Они далеко, в деревне. Она девочкой поступила после школы сюда в художественное училище, окончила… Так и осталась здесь. Снимает с подругами квартиру, работает. Машина? Нет, не заработала, конечно! Родители настояли. Там, в деревне, бабушка умерла. Жила она в отдельном доме. Чего же с ним делать? Вот и продали. А по осени кое-какую живность забили. Вот отец у знакомого старенькую «восьмерку» и сторговал. Из хороших рук машина, и в деревню теперь можно ездить к родителям самостоятельно, не зависеть от автобусов. Жалко… теперь вот чинить надо. Бампер гремит, на соплях держится.

– Мне очень хочется посмотреть ваши работы, – сменил я тему с тягостной на более приятную. – Мне кажется, что вы любите рисовать природу, солнечные пейзажи.

– Люблю, – с загоревшимися глазами проговорила Ирина. – Только все по настроению. Ведь истинное очарование бывает не только в солнце, но и в дожде. Это надо увидеть, почувствовать и передать настроение красками. А еще я очень люблю рисовать старый город, его историческую часть. Смотришь иногда, а рука сама стремится внести что-нибудь из тех времен. Дам в пышных платьях с зонтиками, пролетки с откинутым верхом…