– Нет, конечно. Мне кажется, фотографии должны быть
классные. Когда я умру, ты приедешь ко мне на могилу, снимешь ту идиотскую
фотку, которую обычно ставят покойникам, и вставишь эту. Мне будет приятно
видеть себя такой, какая я есть на самом деле.
– Нет, Яна, ты будешь жить. Ты обязательно будешь жить. У
меня всегда будет перед глазами обалденно красивая девушка, которая попросила
меня отвезти ее на море и в которую стреляли у меня на глазах. А затем она
угнала джип у моего товарища и прирулила на нем прямо ко мне на стрелку вся в
крови и с пистолетом за пазухой. Потом она устроила перестрелку у тысячекоечной
больницы, сняла полмиллиона долларов в банке и со мной на яхте занималась
любовью. Полмиллиона сгорает, а она танцует прямо на том месте, где это
произошло, получая при этом дикий оргазм. Ничего подобного в своей жизни я уже
не встречу. Это точно.
Мы заскочили домой, привели себя в порядок и помчались в
аэропорт. В машине Сашка тяжело дышал и сопел, да и я сидела как на иголках.
– Послушай, а вдруг билетов нет? Лето же все-таки.
– Ты забыл, – улыбнулась я. – Я же Леди и всегда
летаю только первым классом. Это в экономическом классе с билетами может быть
напряженка, а с бизнес-классом проблем никаких.
– Но ведь там почти в два раза дороже, а сервис, говорят,
точно такой же.
– Может быть, но ты сам знаешь, разве у нас может быть
хороший сервис? В основном пародия на Запад. Здесь важен не сервис, а
самоудовлетворение, понимаешь?
– Все равно не понимаю.
– Тогда тебе нужно полететь самому, и ты меня наконец
поймешь.
– Будем надеяться. Слушай, а что ты решила делать дальше?
Знай, что бы ни случилось, мое предложение всегда остается в силе.
– Я не хочу сейчас думать о том, что меня ждет дальше. В
данный момент я больше думаю о предстоящей разлуке с тобой.
– Может, еще задержишься на пару дней?
– Тогда я просто не смогу никуда улететь, и мы с тобой
натворим много глупостей. Мне нужно обязательно со всем разобраться. Я не смогу
спокойно жить, если не сделаю этого.
– С чем разобраться, Яна?! Тебя грохнут, и все, закончатся
все твои бессмысленные разборки. Кстати, кто такой Руслан, с которым ты
разговаривала по телефону?
– Мой друг, фотограф. Он очень сильно мне помогает.
– Ты с ним спала?
– Когда-то совсем давно. Мы были любовниками. Жили вместе на
квартире, затем я ушла от него и вышла замуж. После всего этого никаких
сексуальных контактов с ним не припомню.
– Но он по-прежнему любит тебя?
– У него есть одна женщина, которой он предан и служит уже
много лет, – это фотография. Он не просто фотограф, а еще и художник, то
есть занимается художественной фотографией. Кстати, он настоящий умница, делает
большие успехи. Очень известен в богемной тусовке, любая модель из самого
навороченного агентства просто мечтает о том, чтобы он с ней поработал.
Девчонки считают за счастье получить фотографию из его рук. У него большая собственная
студия. Все свои деньги он в основном вбухивает туда, совершенно не думая о
хлебе насущном и нормальной квартире. Люди искусства, как правило, всегда с
чудинкой, непонятной обычному человеку. Как мужчина он мне не интересен. Я не
хочу его и никогда не хотела.
– Зачем же ты тогда спала с ним раньше?
– Он мне помог сделать карьеру. Мы оба использовали друг
друга в своих целях. Каждого интересовал конечный результат такого
сотрудничества. В модельном бизнесе иначе нельзя. Называется – не переспишь, не
пролезешь. Конкурс ведь я тоже не только за красивые глаза выиграла. Это жизнь,
Саня, и от этого никуда не денешься.
– Да уж, – тяжело вздохнул он.
– Давай не будем. Нам не по восемнадцать лет. У каждого из
нас за спиной по большому чемодану, в котором лежат все наши чувства, эмоции,
встречи и расставания с различными людьми, там боль, предательство, измены и
собственная трусость, а также секс по любви или по необходимости, а может быть,
просто от скуки или тоски. Все это лежит в наших чемоданах. Я предлагаю не
открывать их и не показывать друг другу содержимое. Это все равно что копаться
в чужом грязном белье. Пусть это лежит там, под замком, и умрет вместе с нами.
Приехав в аэропорт, сразу купили билет.
– Я же тебе говорила, что первым классом можно лететь без
проблем.
– Конечно, за такие деньги, – улыбнулся Сашка.
Я прошла регистрацию. У нас еще было время. Мы поднялись на
второй этаж и взяли бутылку шампанского.
Сашка наполнил фужеры до самого верха и торжественно
произнес:
– За то, чтобы ты не потерялась.
Я осушила фужер до дна и чмокнула Сашку в щеку.
– Знаешь, у меня какое-то странное, нехорошее
предчувствие, – сказал он. – Мне кажется, что я никогда тебя больше
не увижу. Как странно, вчера была наша последняя ночь, а сегодня я в последний
раз держу тебя за руку.
– А как же Питер? – улыбнулась я. – Город, который
я тебе обещала. Город, который по-настоящему сделает нас счастливыми и
переплетет наши судьбы.
– Само собой, – сказал Санька и прижал меня к
себе. – Только, пожалуйста, звони, если ты вдруг не позвонишь, значит, с
тобой что-то случилось. А хочешь, я полечу с тобой, ты только скажи!
– Зачем, Саш, мы же оба знаем, что ты никуда не полетишь. Я
позвоню, вот увидишь, обязательно позвоню.
Объявили посадку. Мы молча допивали свое шампанское и
смотрели друг другу в глаза. Затем я как сумасшедшая бросилась к Саньке на шею
и громко заревела. Он попытался меня успокоить, но бесполезно. Проходившие мимо
люди оглядывались и перешептывались.
– На нас смотрят, – сказал Сашка.
– Пусть.
– Ты так рыдаешь, что уже пол-аэропорта сбежалось.
– Пусть завидуют.
– Чудная ты все-таки, Янка, орешь, как потерпевшая, а
оставаться не хочешь.
– По-моему, я люблю тебя, – сказала я и заревела еще
громче.
– Спасибо. – Сашка взял мои ладони и стал нежно их
целовать. – Спасибо за то, что ты есть, моя милая, ненасытная, шальная
девочка, и спасибо за то, что я тебя узнал. Мы никогда не будем вместе, но
воспоминания о тебе всегда будут греть мою душу.
Я пошла на посадку. Через несколько минут в отстойник, где народ
дожидался автобуса, вбежал Сашка.
– Какими судьбами? – закричала я и бросилась к нему на
шею.
– Оставил паспорт в залог, сказал, что улетает любимая
женщина, хочется проводить.
– Здорово!