– Красавец, – восторженно заявила я. – Хорош,
засранец! Теперь тебе такие плавочки не надеть, будешь ходить в семейных.
Затем я проверила баксы на подлинность и сунула их себе в
карман.
– Спасибо, у меня как раз деньги на исходе, а здесь такой
подогрев. Не знала, что ты бываешь так щедр.
В кармане рубашки лежала записная книжка. Недолго думая я
отправила ее вслед за баксами.
– Почитаю на досуге, авось что важное попадется. Так, больше
у тебя ничего нет – ни баксов, ни записной книжки, ни члена.
– Ты покойница, сука! Как только мне удастся отсюда выйти, я
изуродую тебя, тварь, вырежу тебе сиськи и матку. Ты труп, поняла?! –
прохрипел Комар.
– Ублюдок! Если бы не ты, я была бы уже замужем. Грязный,
вонючий ублюдок. Убивать тебя я не буду. Это слишком легкая смерть для тебя.
Попробуй жить с тем, что имеешь. Узнай, что значит жить, потеряв самое дорогое
на свете.
После этих слов я схватила дренажную трубку, по которой
стекала лимфа, и дернула ее что было силы. Комар заорал, из нижней части живота
пошла кровь. Затем я выдернула катетер.
– Полежи еще немного и не мешай мне делать дела, а то ты
слишком быстро пошел на поправку. – Улыбнувшись, я схватила свой пакет и
вышла из палаты. Комар громко ревел и корчился от боли.
Нужно срочно удирать, уж больно громко орет этот придурок.
Сейчас сбежится народ, зачем мне лишние осложнения. По лестнице я мчалась
вприпрыжку, затем поумерила темп. Закружилась голова. Все-таки сказывается
слабое здоровье! На первом этаже меня поджидали девчонки из медучилища.
– Что ж вы так? Говорили, на двадцать минут, а мы здесь уже
больше часа стоим.
– Прошу прощения, братишке совсем плохо стало, –
сказала я и сняла с себя халат.
Девчонки, сделав недовольные физиономии, удалились. В данный
момент они интересовали меня меньше всего. Вскоре здесь объявится третий, если
Комар мне, конечно, не соврал, хотя сегодня он был хорошим мальчиком, четко и
внятно отвечал на все поставленные вопросы. Я вышла из здания больницы и села
напротив входа.
Здесь отлично просматривалась дорога, ведущая к приемному
покою. Так, этот мальчик должен быть совсем молоденьким. Плохо, что я его не
запомнила, ведь в самолете мне довелось видеть его всего пару минут, и то
спящего.
На часах уже было начало седьмого, но никто подозрительный
не подходил. Мне стало казаться, что сидеть здесь просто бессмысленно. Я уже
хотела подняться с лавочки, но тут обратила внимание на подъезжавшую «Тойоту».
В ней громко играла музыка, так громко, что прохожие непроизвольно оборачивали
головы. «Тойота» затормозила рядом с лавочкой, на которой сидела я и влюбленная
молодая парочка. В машине было двое. За рулем совершенно незнакомый тип, а на
заднем сиденье тот, которого до последнего момента я считала иксом.
Тонированное стекло медленно поползло вниз. Я встретилась
взглядом со своим врагом. Он улыбнулся.
Интересно, как он меня узнал в этой нелепой кепке и смешных
очках? Я уловила движение его рук, такое движение делают только тогда, когда
передергивают затвор.
Все произошло мгновенно. Я успела упасть на землю. Из машины
раздалась очередь. Боже мой, из окна было высунуто дуло автомата, а сам корпус
накрыт полотенцем. Молоденькая девушка громко вскрикнула и упала на колени
своего друга. Ее голова напоминала кровавое месиво. Коротенький халатик
задрался, оголив длинные и красивые ноги. Не успев подхватить ее, юноша
перегнулся через скамейку и упал на землю. Его белоснежная футболка стала
темно-алого цвета. На скамейке остался продырявленный автоматной очередью термос,
из которого тоненькими струйками вытекал горячий чай. На землю упал пакет, из
него посыпались яблоки и груши. Я покатилась по траве и свалилась в яму.
Затаившись, осторожно высунула голову. Машина резко развернулась и, набирая
скорость, поехала вниз, к центральной трассе.
– Люди добрые! – закричал кто-то. – Что ж это
делается, среди бела дня стреляют, ироды проклятые.
Из приемного покоя выскочили люди в белых халатах. По их
лицам стало понятно, что этим двоим уже ничем не поможешь. Через пару минут
появились милицейские машины.
Я села на землю и разревелась. Сняла кепку. На кепке зияло
отверстие от пули. Пуля прошла буквально в сантиметре от моей головы.
Необходимо срочно уносить ноги, иначе придется давать показания. Если кто-то
видел, как я скатилась в обрыв, то этого не избежать. Я бегом бросилась в
сторону леса. Упав, сильно разбила колено. Забежав поглубже в лес, села на
землю и громко заплакала. Черт побери, пуля прошла в сантиметре от моей головы!
Я достала кепку из пакета и стала ее разглядывать. Надо ее сохранить как
реликвию. В пакете лежала пачка «Мальборо», я достала сигарету и закурила.
Затем опустила глаза и посмотрела на свои ноги.
Из колена сочилась кровь, ноги тряслись. Это нервы, вернее,
нервный шок. Резкий звонок, прозвучавший неожиданно, заставил меня вздрогнуть,
это звонил мобильный.
Во всей этой суете я даже забыла, что у меня есть телефон.
Сначала мне даже показалось, что это не у меня, но ведь я
сижу в лесу одна, кругом ни души.
Сделав глубокий вдох, я нажала на кнопку.
– Привет, сука, – раздалось в трубке. – Считай,
что тебе повезло, но повезло в последний раз. Ты покойница! Можешь сдохнуть
сама, но если хочешь, то можешь подождать, пока я тебе помогу. Ты живой труп,
поняла, гадина?
– Ах ты, сволочь, я не боюсь тебя, понятно! Что же ты прячешься?
Что-то тебя не видно, может, ты боишься?! Я сижу в лесу и курю сигарету,
приходи, посидим рядом, придурок.
– Ты в лесу? Так выбери себе место под могилу. – В
трубке послышались гудки.
Да пошли вы все к черту! Убили бы лучше, сколько можно
мучиться! Вокруг гибнут невинные люди! Как мне все надоело! Достав платок из
пакета, я вытерла разбитые колени. Да уж, видок у мен – лучше не придумаешь. Я
взяла мобильный, хорошо бы позвонить Сашке, но, увы, листочек с его номером
остался в квартире. Придется добираться самой. С трудом выбравшись из леса, я
поймала машину, откинулась на заднее сиденье, закрыла глаза и стала думать. Как
они могли узнать, что я сижу на этой проклятой лавочке напротив входа?
Получается, что эти идиоты видели Комара сразу после моего визита. Конечно,
ведь в больнице несколько входов, почему я решила, что они зайдут именно с
центрального? Кто второй? Был один, стало двое. Сколько их еще? От бесконечных
вопросов жутко разболелась голова.
В квартире сидел Сашка с каким-то пожилым мужчиной.
– Ой, у нас гости, – улыбнулась я. – Прошу
прощения, мне нужно ровно пять минут, чтобы привести себя в порядок.
– Где ты была? Мы тебя ждем ровно два часа. Что у тебя с
коленями?