Размах крыльев ангела - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Ульянова cтр.№ 53

Нагруженная покупками, Маша почти возле самого дома обнаружила столярную мастерскую и уговорила одного из рабочих смастерить для нее к завтрашнему дню две рамы – квадратную для платков и длинную для шарфов. Можно было бы и раму в магазине купить, суперскую, раздвижную, но больно дорого показалось. Вдруг на один раз это, больше не пригодится.

Дома Мария наскоро приняла душ и села набрасывать эскизы, подглядывая в старую книгу с видами еще Ленинграда. Работа пошла сразу, из-под карандаша легко и ловко выходили рисунки, голова была переполнена идеями. Немного коряво, в духе примитивизма – как учил ее, не слишком-то хорошо рисующую, Степаныч, – но абсолютно похоже, ни с чем не спутаешь: контуры разведенных над Невой мостов, шпиль Петропавловки с ангелом, силуэт Исаакия, Летний сад…

Вдохновение закончилось только под утро, когда от выпитого кофе и выкуренных сигарет начало мутить, зашумело в голове.

Маша прилегла всего на три часа, резво вскочила по будильнику и понеслась в мастерскую за рамами.

Работала Маша с удовольствием, с азартом, в охотку. Оттого и работа спорилась, и вышло хорошо. Подпортили настроение только последние дни, когда нужно было тупо, вручную подшивать края платков. Работа мелкая, кропотливая, требующая особой аккуратности и совершенно неинтересная.

К сроку Мария успела.

Дольников молча, придирчиво рассматривал Машину работу, все по одному платки разложил по кабинету, по всем поверхностям. На рабочем столе платок, и на столе для посетителей, на журнальном столике, на диване целых два, по одному пристроил на дверцы шкафа – не кабинет, а цветник, шатер фокусника.

– М-да, – озадаченно протянул он наконец, когда Маша уже пережила все возможные и невозможные страхи, – красивый, черт возьми, у нас город, как я погляжу. Мария… Как вас по отчеству?

– Константиновна, – тихо сообщила Мария, не полностью понимая данной оценки.

Она была морально готова к тому, что в ее личной коллекции платков и шарфиков появятся еще семь экземпляров.

– Мария Константиновна, вы молодец. Я, прямо скажем, впечатлен, хоть, как я уже говорил, ничего в этих делах не понимаю.

Дольников расплатился, не торгуясь, и Маша облегченно вздохнула, поверив вдруг в собственные силы. Ничего, без куска хлеба не останется. На худой конец, есть ведь еще и французский…

До французского дело не дошло. Еще больше, чем Дольников, оказалась впечатленной жена Дольникова, заказавшая Маше для поездки в Грецию два расписных парео. Потом была шаль ко дню рождения тещи Дольникова, потом в ход пошли знакомые и знакомые знакомых четы Дольниковых. Пошло-поехало…

Маше не приходилось больше спешить так, как с первым заказом, и роспись от этого приносила ей еще больше радости. Иногда выпадали свободные от работы дни, в перерывах между заказами, и Маша ходила гулять, бесцельно слоняться по городу, читать книгу на пляже Петропавловки. Немного обновила гардероб, прикупив самое необходимое. Часто наведывалась на кладбище, но уже не так часто, не каждый день. Жизнь входила в свою колею…

Он снова объявился внезапно, когда Маша совсем не ждала, застал врасплох. Позвонил где-то между шалью для сестры Дольникова и шелковой накидкой для какой-то малоизвестной телеведущей, Маша как раз работала – расписывала свадебное платье.

Молодая невеста, купившая платье в самой Италии у известного кутюрье, вдруг решила, что недостаточно в нем хороша, что свадебное платье ее бледнит, что изюминки не хватает. Захотелось ей, видишь ли, каких-то нюансов, штрихов каких-то. Творчества захотелось в пику известному кутюрье.

Маша при виде этого роскошного платья из тончайшего шелка, изысканного и элегантного в своей простоте, чуть было снова не захотела замуж, но тут же одумалась – хватит, постояла и она один раз в таком платье. Постояла и будет с нее. Платье, как оказалось, – это еще даже не начало, это так, суета и гламур, малостоящие фантики. Но за работу взялась. Взялась, а у самой душа в пятки: не простой кусочек шелка – испортила, ничего, новый купим, – а бесценная вещь, что случись, так никаких денег не хватит расплатиться.

В магазине «Все для шитья» она купила пяльцы и медленно, осторожно, по кусочкам, словно минер, принялась разрисовывать нежнейший шелк бледными розами на тонких стеблях. По счастью, как настоящая девочка, розы она освоила в совершенстве еще в детстве, вместе с удивительными большеглазыми принцессами. Для полного удобства Маша сходила в ателье и, честно объяснив проблему, выпросила под залог старый манекен.

Вот за этим занятием, за возней вокруг манекена он ее и застал.

Сначала был звонок в дверь, долгий и нетерпеливый. И Маша опять оказалась не готовой к его визиту, снова приняла его за консьержку.

– Привет, Мурашка! – бодро затрубил он на всю прихожую, давно отвыкшую от шума и голосов. – Сердишься, да? Ну не сердись. Виноват, а повинную голову меч не сечет.

Он снова крепко обнимал и прижимал к себе, а Машка снова уворачивалась, пытаясь скукожиться в комок по причине, как ей казалось, неодетости – из-за жары только коротюсенькие шортики и подвернутая под грудь футболка. Да еще в этих дурацких объятиях ее шлепали по попе зажатые у него в руке многочисленные яркие пакеты, какой-то пластик неприятно холодил голую спину, острый угол упирался в поясницу.

Она выворачивалась и совершенно, абсолютно не понимала, почему она должна на него сердиться, чем он может быть перед ней виноват.

– Миша, – сердито сопела Мария, – да отпусти же меня немедленно. Миша, что ты делаешь?

Видимо, Миша задумался над тем, что он делает, не нашел подходящего ответа и выпустил ее из рук.

– Машка, понимаешь, я хотел сразу заехать, как вернулся, но столько всего сразу навалилось. Сначала думал, что на денек опоздаю, потом на два… Сама ведь знаешь, как оно бывает.

– Миша, ничего страшного, – Мария потихоньку приходила в себя, – подумаешь, не зашел…

Но Михал Юрич будто бы не верил в ее прощение, продолжал смешно и назойливо оправдываться. Ему это удивительно не шло.

– Я сначала хотел позвонить, а потом решил не звонить. Ведь лучше, когда без звонка, правда? Я думал, что приду сейчас и скажу тебе, что только вчера прилетел, совру… Только, знаешь, я, оказывается, тебе врать так и не научился, никогда я не мог тебе врать.

Он был таким чудесным, таким загорелым, с выгоревшими на солнце волосами, с белозубой улыбкой во весь рот, в тертых джинсах и распахнутой рубашке поло, что Маша залюбовалась им, мягко улыбаясь. Залюбовалась на одно мгновение и оборвала себя: все понятно, яппи на отдыхе, сплошной позитив.

– Проходи, Миша, как отдохнул? Чаю хочешь? – вежливо пригласила Мария, беря себя в руки.

Ежу понятно, что ничего общего у них больше нет и быть не может. И дело даже не в том, что он яппи, а в том, что она та самая сказочная лиса. Была у зайчика избушка лубяная, а у лисы ледяная…