Упади семь раз - читать онлайн книгу. Автор: Лия Лин cтр.№ 52

Следующие десять минут мы с Надькой сидели, обнявшись, и выли в голос. Аньке, казалось, уже ничто не может помочь. Дыхание у неё становилось всё реже, пока почти не пропало. Именно в этот момент позвонили в дверь – приехала «скорая».

– Что с ней? – Двое мужчин резко шагнули в комнату.

– Отравилась.

– Чем?

– Не знаем.

Медики проверили пульс, поднесли ватку с нашатырным спиртом к лицу Аньки. Она слабо дёрнулась. Врач назвал какое-то трудно произносимое лекарство, и молоденький парнишка, сломав ампулу, тут же набрал полный шприц.

– Как глубоко сосуды! – чертыхнулся он, не попав в вену с первого раза и продолжая цеплять кожу. С третьей попытки он щедро влил в Анькину кровь кубов двадцать какого-то зелья. Потом ещё десять – другого.

А дальше – кислородная маска, носилки, и Аньку бегом понесли к машине. Я только запомнила, как беспомощно свисала её белая холёная рука с прекрасным маникюром. И в ту секунду подумала, что с радостью бы весь год мыла за ней посуду, лишь бы подруга осталась жива.

Хорошие манеры состоят из мелких самопожертвований.

Ралф Эмерсон

В машину «скорой» разрешили сесть только одной из нас. Поехала Надька. Она всё время держала бесчувственную Анькину руку, посылая ей все свои силы в эти ужасные минуты. Но в приёмном покое подругу сразу отогнали, Андре окружили врачи и почти мгновенно увезли на каталке в реанимацию. Надька пыталась бежать следом, но дверь захлопнулась, и только один сердобольный врач посоветовал ей приходить утром. Раньше всё равно ничего не скажут.

Побродив у справочного и тоже не добившись никакой информации, Надька вернулась домой. Ночью мы практически не спали.

– Как ты думаешь, где сейчас эта сволочь Храм? – спросила Надька.

– Ой, да меньше всего о нём думаю. Он теперь спрячется так, что не сыщешь, – отвечала я вяло, напившись под завязку пустырника и валерьянки.

Перед моими глазами стояло посиневшее лицо Аньки. Было так тяжко, что уже ничего не хотелось скрывать. И я в подробностях рассказала Надьке про файл и посещение салона красоты, где я выяснила, что страз на ногте Аньки переклеивали. И про подслушанный разговор на лестнице.

– Вот ведь предательница! Знала, что Храм убил Мыша, и, может, даже помогала ему писать записку! Как она могла? – разозлилась Надин.

– Не говори так, – откликнулась я. – Анька такая же жертва, как Мышь.

– Но почему она пошла на это?

– Надь, сейчас надо молиться за её здоровье, а не орать.

– Нет, ну Лейка, ведь Анька по заслугам получила! Она ж обманывала нас!

– Да не хотела Анька никого обманывать, Храм запугал её. Неужели ты не понимаешь? – мне было так жалко нашу добрую, весёлую Аньку, что слёзы текли из глаз без остановки. – Я так боюсь за неё. Так боюсь… Давай молиться, Надь, а то мне страшно…

Я вспомнила, как Анька принесла нам круассаны с морошкой и лягушачьи лапки, и зарыдала в голос.

Под утро нервное напряжение стало невыносимым. И мы помчались в больницу. Но к Андре по-прежнему никого не пускали. Надин тоскливо зависла возле таблички «Реанимация». Дверь была заперта, и она решила позвонить в звонок. Едва в коридор выглянул врач, мы набросилась на него с вопросами.

– Вы её родственники?

– Нет, подруги.

Врач посмотрел на моё серое от недосыпания лицо и вздохнул.

– Состояние стабильное, средней тяжести. Ненадолго приходила в сознание. Мы провели гемодиализ, чтобы вывести токсические вещества из организма. Лёгкие на искусственной вентиляции.

– Она поправится?

– Мы делаем всё возможное, поверьте. Вот телефон, по которому можете звонить и узнавать о самочувствии.

Наша подруга лежала за стеной, но мы не могли увидеть её, не могли помочь. Меня охватила апатия. Надька же была переполнена гневом и хотела отомстить Храму.

– Лейка, ты иди домой отсыпаться, а я сбегаю в мастерскую. Вдруг там какие-то следы этого гада? Убила бы собственными руками!

– Да не пойдёт теперь Храм туда. Он, наверное, уже далеко от Питера.

Но Надька на волне истерики умчалась искать ветра в поле. А я поплелась домой.

На лестнице столкнулась с дочкой Ады:

– Это к вам «скорая» вчера приезжала?

– Подруге стало плохо, – не пожелала я раскрывать подробности.

Дома упала без сил на кровать и провалилась в бездну сна.

Проснулась уже поздним вечером и услышала, как Надька говорит по телефону:

– Вот как? Спасибо! Да, конечно…

Надин вихрем ворвалась в комнату:

– Лейка! Анька пришла в себя! Ей лучше! Может быть, завтра к вечеру переведут в обычную палату. Правда, говорят, возникли проблемы с милицией. Уже следователь приходил, но Андре пока не в состоянии отвечать на вопросы.

Слёзы опять потекли из глаз, но уже от радости.

– А что в мастерской?

– Без перемен. Никаких следов. Тихо.

На следующее утро мы точно узнали, что Аньку переведут из реанимации в палату после обеда и что её можно навестить.

Надин принялась собирать передачу, хотя я убеждала её, что продукты не нужны. Но Надька по-своему понимала дружбу и совала бананы с яблоками в сумку.

Возле метро я купила для подруги охапку флоксов: белых, розовых, лиловых. Старушка продавала цветы прямо из садового ведра. И в них было столько жизни! И так хотелось донести эту жизнь до Аньки.

Открывая дверь в палату, дико волновались. И не зря. Анька за пару суток сбросила, наверное, не один килограмм веса. Её лицо показалось худым и измождённым. Правая рука, исколотая капельницами, была забинтована в локте.

– Привет, – тихонько сказала я.

Аня кивнула. Перевела взгляд на цветы. И улыбнулась. Видно было, что ей трудно говорить и двигаться из-за слабости.

Надька насупленно смотрела на подругу, всё ещё давясь обидой из-за Мыша. Но была безумно рада видеть её.

– Храм подсыпал яд. В твоё шампанское. Я видела, – почти шепотом, делая долгие передышки между предложениями, сказала Андре.

– Так ты знала, что там яд? И выпила?

Анька через силу стала припоминать события того ужасного вечера.

Глупые никогда не прощают и не забывают;

наивные прощают и забывают;

мудрые прощают, но не забывают.