Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника - читать онлайн книгу. Автор: Александр Аннин cтр.№ 36

– Вот таков Париж, – закончил свою докладную записку королю Педро де Тенорио.

Но вовсе не шатание по дождливому Парижу было главным событием минувшего лета. Главным был поединок на мечах с Жаном Буриданом.

Виконт Нарбоннский сдержал свое слово, данное им дону Хуану во время обеда у мэтра Франческо Петрарки, и познакомил его с Жаном Буриданом. Однако убедиться в том, что автор парадокса о собаке – интересная личность, де Тенорио довелось несколько необычным образом.

Ссора произошла в московских банях королевского дворца Ситэ. В компании, помимо пожилого философа и дона Хуана, были виконт Нарбоннский, а также путешественник и дипломат Андрэ де Монтеран, недавно вернувшийся из длительной поездки в Московию. Они вдоволь нахлестались березовыми вениками, дон Хуан пребольно обжег себе ляжки, но делал вид, что банная процедура пришлась ему очень по вкусу.

– Наши бани только называются московскими, и мы лишь говорим, что паримся по-московски, – рассказывал де Монтеран. – На самом деле это лишь жалкое подобие того, что я испытал в Кремле. Это главная крепость московитян. У нас ведь как? Где паримся, там и моемся, тазы с водой на себя выливаем. Поэтому у нас пар тяжелый, сырой. Топим слабо, иначе долго не выдержишь. В Москве парилка – это отдельная комнатушка с плотной дверью. А моются в другом помещении. Печь они раскаляют до такой степени, что пар совершенно сухой и прозрачный, так что видишь, как дрожит воздух. Жар такой, что боишься вздохнуть – обожжешь легкие. Голову надо обязательно повязывать платком, иначе кровь пойдет носом. Но московитяне ухитряются даже хлестаться вениками при таком адском пекле! Удивительно, как у них кожа не слезает. Лично я не смог даже подняться на полати – это такие полки в виде ступеней из осины, на которые надо карабкаться, чтобы добраться до самого сильного жара под потолком. Я только внизу стоял. Семь потов с меня сошло, как говорят в Москве. Пробрало до самых костей – это тоже их поговорка. А теперь представьте себе, что московитяне обязательно ходят в баню каждую неделю!

– Ну, тут, любезный де Монтеран, вы явно переборщили, – снисходительно усмехнулся виконт Нарбоннский. – Раз в месяц – это я еще поверю, хотя и с трудом.

– Это действительно так, – пожал плечами де Монтеран. – Во-первых, посещение городской публичной бани у них стоит полполушки. Это одна восьмая копейки, самая мелкая монета в Московском государстве. Бани доступны даже для самого последнего нищего. И никаких шлюх вы у них в бане не встретите, не то что у нас! В кабаках – да, но только не в банях. Для них баня – это святыня, которую нельзя осквернять блудом. И они никогда не едят в банях, как это заведено в Париже. Приди домой после бани и садись за стол. Кстати, я никогда в жизни не ел так, как в Москве. Боже мой! У них даже летом на столе только самое свежее мясо. Никакого запаха, не то что на наших парижских пиршествах. А рыба, какая там рыба, господа! В наших реках и морях такой не водится.

– Они там что, даже вина в банях не пьют? – поинтересовался Нарбонн.

– Нахлеставшись вениками в парилке, московитяне пьют квас – это такой хмельной напиток из хлеба, мне трудно объяснить… Есть еще горячий медовый отвар, называется «сбитэн». Поймите, виконт, московитяне – народ особый и обычаи у них совсем другие. Например, все целуются при встрече, причем в губы, трижды. Идешь по улице – а вокруг тебя сплошь целующиеся люди. Целуются не только мужчины с женщинами, но и мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Это обычный способ поздороваться, только и всего. Вот и еженедельные походы в баню – строгая московская традиция. Если закрыть бани хотя бы на две недели, в Москве начнется народный бунт.

После дифирамбов по адресу московских бань де Монтеран перешел к восторгам, связанным с его впечатлениями о самой Москве:

– Вы не поверите, господа: там огромные купола церквей покрыты чистым золотом! Да-да, это никакое не преувеличение! А мостовые в городе настолько чистые, что мы в Париже такого даже представить не можем. В Москве на улицах кроме конского навоза почти никакого другого мусора нет. А все почему? Да потому, что вся торговля у них сосредоточена на главной площади. Ну, не вся, разумеется, есть несколько торговых рядов вдоль реки… Но московские улицы не загромождены лавками, как у нас в Париже.

– А дома? Какие у них дома? – поинтересовался Жан Буридан.

– Сплошь деревянные, из бревен, – ответил де Монтеран. – Купить обычный двухэтажный дом в Москве можно очень недорого.

– Это почему? – вновь спросил Буридан.

– Да потому, что в Москве дома долго не живут. Примерно раз в десять – пятнадцать лет город выгорает наполовину, а то и целиком. Но на удивление быстро отстраивается заново.

Тут Жан Буридан принялся рассказывать о том, как вот уже полгода подыскивает себе в Париже приличный каменный дом. И надо же такому случиться, что после длительных и бесплодных поисков ему вдруг предложили на выбор сразу два дома! У каждого были свои достоинства и недостатки. Притом цена оказалась примерно одинаковой.

Дон Хуан молчал в течение всего предыдущего разговора. Он испытывал неловкость от своего молчания, и тут подвернулась возможность пошутить, причем пошутить очень даже к месту. Тенорио уже знал, что в Париже любят хорошую шутку, а фраза, которая родилась в его голове, показалась ему весьма удачной. Дон Хуан вспомнил, что рассказывал о Жане Буридане поэт Петрарка, и, не утерпев, произнес по-латыни:

– Вы, сударь, так измучились, выбирая, какой из двух домов вам купить, что остается лишь удивляться, как это вы до сих пор не сдохли от переживаний, подобно вашей собаке!

Де Тенорио казалось, что он говорит добродушно и с веселой улыбкой на лице, но на самом деле фраза прозвучала злобно, а улыбка получилась издевательской.

К тому же он по ошибке употребил латинский глагол «сдохнуть», относящийся к собаке, а не «умереть», что сгладило бы бестактность шутки. Вышло так, что, по сути, дон Хуан назвал Жана Буридана собакой и грубо пожелал ему… сдохнуть.

Шестидесятилетний Буридан тут же вызвал кастильского гостя на поединок. Виконт Нарбоннский согласился стать секундантом дона Хуана, а путешественник Андрэ де Монтеран – секундантом оскорбленного философа. О примирении даже не помышляли. Встретиться договорились на пустыре возле аббатства Святой Женевьевы – в восемь часов вечера.

Дон Хуан поражался: как это Буридан, человек преклонных лет и довольно рыхлого телосложения, без всяких колебаний бросил смертельный вызов ему, физически крепкому, молодому и довольно опытному рубаке? Хотя чему тут удивляться: ведь Буридан много лет назад в одиночку покорил суровую Ветреную гору! Да и легендарное приключение с дамой королевской крови, едва не стоившее Буридану жизни, говорило о бесстрашии этого человека.

Да и не стоит, право, недооценивать стариков, когда речь идет о защите оскорбленного достоинства. Уж кто-кто, а дон Хуан мог засвидетельствовать: архангел Мигель, если захочет, может вдохнуть в человека, отстаивающего свою правоту, такую силу и ловкость, что против него никто не устоит! Пример тому – престарелый дон Аугусто Спинелло, уложивший де Тенорио.