Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника - читать онлайн книгу. Автор: Александр Аннин cтр.№ 23

В своих радужных мечтах Мария Португальская даже на какое-то время позабыла о мести Элеоноре де Гусман… Это, право, мелочь!

Когда Альбукерке сообщил королеве-матери о том, что вызванный в замок обер-келлермейстер де Тенорио в свое время передал умирающему королю волшебный оберег – кольцо с черным агатом, – Мария Португальская только презрительно усмехнулась. Она уже отдала распоряжение своим придворным чародеям, чтобы те усердно творили сатанинские ритуалы, дабы ускорить смерть сына. Восковую фигурку дона Педро протыкали иголками, его срезанные волосы сжигали в колдовских тиглях… куда там какому-то перстню тягаться с черной магией.

Да и врачу был дан приказ пичкать умирающего короля огромными дозами мышьяка и ртути. Что и делал несчастный лекарь.

Но тем не менее Мария Португальская не спала уже неделю, находясь на грани безумия. Король все еще жив! Сколько ей еще ждать?

Ожидание ее величества королевы-матери было прекращено в ночь с 6 на 7 мая. Спустя восемнадцать дней после начала лихорадки и последовавшего за ней беспамятства королевский замок огласился ревом дона Педро:

– Жрать хочу! Подать сюда маслин, жареного поросенка и вина побольше!

Юный король, пошатываясь от голода, стоял у распахнутых дверей своей опочивальни, которая так и не стала для него последним приютом. Если не считать вполне естественной слабости во всем теле, дон Педро был совершенно здоров.

Королева-мать вспомнила о перстне с черным агатом, который надел на палец умиравшего сына де Тенорио, отпрыск ее покойного фаворита. Да-да, конечно, это был тот самый перстень-талисман. Его Мария Португальская видела когда-то у своего любовника-адмирала! Теперь она все вспомнила… Вспомнила и прокляла – дона Хуана, его отца, себя саму.

Ну, за что первых двоих – это понятно… А себя-то за что?..

А за то, что сначала не придала значения указу дона Педро о возведении Тенорио-младшего в ранг обер-келлермейстера (надо было отправить его посланником в какую-нибудь европейскую страну). А затем – и это главное! – не распорядилась забрать у агонизирующего короля магический перстень с черным агатом…

– Успокойтесь, милая Мария, – утешал как мог рыдающую королеву Альбукерке. – Ни покойный адмирал, ни его сын, ни этот черный камень тут совершенно ни при чем!

И канцлер сообщил опухшей от слез разочарования Марии, что… никакой чумы у юного короля не было и в помине! Перестилая постель выздоровевшего дона Педро, слуга обнаружил огромного мертвого скорпиона, которого король раздавил, когда метался в бреду. Совершенно ясно, что сей скорпион, будучи живым, и вколол свой яд в левую подмышку дона Педро, что вызвало жар в теле и волдыри на лице. Вот почему у больного был всего один-единственный бубон – в месте укуса.

А то, что король не отдал Богу душу вследствие усиленного лечения мышьяком и ртутью, объяснялось не чем иным, как крепостью его молодого организма.

– Дон Педро уже распорядился принародно казнить своего врача, – добавил канцлер. – Послушайте моего совета, дорогая Мария: отправьте на плаху заодно с медиком и всех ваших колдунов… Им не нужно оставаться в живых после того, как они не справились со своей задачей.

* * *

Отъевшись после многодневной голодовки, дон Педро повеселел. Но была это странная веселость …

Один лишь де Тенорио нежился в лучах королевской милости. Он был немедленно освобожден из-под стражи и щедро вознагражден за тот риск, которому подверг себя, навестив больного повелителя. Король вернул другу перстень со словами:

– Если твой агат действительно спас мне жизнь, так вовсе не от «Черной Смерти», а от огромных доз мышьяка и ртути.

Вместо врача-христианина, который был брошен пока в каземат, король взял доктора-еврея. Возможно, именно поэтому (а равно и потому, что король не умер от чумы) в народе пошли слухи, что и сам дон Педро – не иначе как еврей. Ибо в официальную версию об укусе скорпиона простые севильянос не поверили. Шепотом передавали слова, якобы сказанные королем Педро архиепископу Толедскому, дону Манрике:

– Прекратите силой переманивать евреев из иудейства в христианство. Потому что такое принуждение – это открытое нарушение Божьей заповеди, которая гласит: «Почитай отца и матерь своих». Родители ныне живущих евреев были иудеями, и, заставляя их отречься от веры своих предков и перейти в христианство, вы тем самым принуждаете этих людей не почитать своих отцов и матерей.

В Севилье кое-кто стал поговаривать (позже выяснилось, что это были засланные Энрике Трастамарским агенты), что в 1334 году Мария Португальская разродилась мертвым ребенком и, боясь гнева мужа, Альфонсо Справедливого, купила новорожденного младенца у еврейской семьи. Подменила мертвого инфанта живым и цветущим ребенком. А то, что говорят, будто дон Педро как две капли воды похож на покойного короля Альфонсо, так это еще неизвестно. В Севилье мало кто знал облик Альфонсо XI, который нечасто бывал в главном городе Андалусии.

Узнав об этих разговорах, дон Педро разослал по тавернам и базарам своих «головорезов», и вскоре полсотни людей были зарезаны без суда и следствия. Севилья вновь стала дружно славить законного короля Педро Бургундского.

Хуан Нуньес де Лара и Фернандо Арагонский, еще вчера делившие между собой кастильский престол и Марию Португальскую, трепеща от страха, скрылись из королевского замка в Севилье. Они бежали в ту самую ночь, когда дон Педро потребовал еды и вина. Один – на север, в Астурию, под крыло мятежного Энрике Трастамарского, другой – в Сарагосу, чтоб помириться с братом, арагонским королем Педро IV Церемонным.

Но деятельный Хуан Нуньес де Лара не усидел в Астурии, понесла его судьба в Бургос, стольный град провинции Старая Кастилия. Там, в Бургосе, де Лара вместе со своим племянником, сеньором Видена, чья сестра была замужем за Энрике Трастамарским, рассчитывал поднять восстание против короля Педро. Недаром ведь горожане Бургоса во время болезни дона Педро поддержали кандидатуру Хуана Нуньеса де Лары в качестве наследника престола.

Король Педро охотился вместе с канцлером Альбукерке и де Тенорио в андалусских лесах, когда на поляне появился забрызганный грязью всадник.

– Ваше королевское величество! – издали кричал он. – У меня очень важное известие! Вчера Хуан Нуньес де Лара и его племянник сеньор Видена одновременно скончались во время завтрака!

– Что ты так орешь, – спокойно сказал дон Педро, когда всадник приблизился к охотникам. – Ты напугал моего любимого ястреба.

Полуметровый ястреб-тетеревятник, сидевший на запястье короля, волновался и хлопал крыльями. Но куда больше взволновался Альбукерке.

Нет, не известие о смерти недавнего претендента на кастильский престол обеспокоило канцлера. А равнодушие, с каким король встретил сообщение о том, что приговор Хуану Нуньесу де Ларе и его племяннику приведен в исполнение. Ведь Альбукерке не сомневался, что де Лара и сеньор Видена отравлены по приказу короля.