Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника - читать онлайн книгу. Автор: Александр Аннин cтр.№ 18

– Я не устала! – бросила королева-мать. – А если и устала, так это от неопределенности, в которой вы, сын мой, держите меня уже которую неделю!

Альбукерке посмотрел на Марию Португальскую успокаивающим взглядом мудрого политика – как умел смотреть только он один. Королева умолкла.

Дон Педро протянул де Тенорио бумагу, скрепленную его подписью и печатью канцлера.

– Держи, мой друг.

Дон Хуан встал перед королем на одно колено и, волнуясь, пробежал документ глазами. Это был указ о назначении дона Хуана де Тенорио на должность королевского обер-келлермейстера – придворного смотрителя винных погребов.

Вероятно, дон Педро то ли в шутку, то ли всерьез воздавал дань признательности дону Хуану, всегда умевшему организовать совместную попойку двух друзей – инфанта и кабальеро.

Очевидность того, что король просто-напросто хотел обеспечить своему другу детства хорошую жизнь, заключалась в том, что при дворе покойного Альфонсо XI уже был распорядитель винными погребами и главный виночерпий, а такого чина, как обер-келлермейстер, вообще не существовало. Дон Педро придумал его специально для дона Хуана де Тенорио, позаимствовав германское название подобной должности – «келлермейстер» – и ради пущей важности присовокупив германскую приставку «обер». Как уже говорилось, дон Педро хорошо знал европейскую историю и, читая древние кельнские манускрипты, как раз и наткнулся на любопытный рассказ о некоем келлермейстере, который играл заметную роль в городе.

Новая придворная должность на первый взгляд представлялась довольно скромной. Но, во-первых, она неплохо оплачивалась, во-вторых, позволяла не утруждать себя чрезмерно – ведь при короле был целый штат опытных виночерпиев, дегустаторов и экспедиторов. А главное – формально давала повод в любое время находиться подле его величества. Как, например, позволяли чисто условные должности постельничего, главного ловчего, главного смотрителя конюшен…

Мария Португальская не придала значения дружеской услуге, которую сын оказал отпрыску великого адмирала де Тенорио – ее прежнему фавориту. Эка невидаль – при дворе появился еще один бездельник и дармоед.

Вдовствующую королеву сейчас волновали куда более серьезные проблемы, которые надо было решить безотлагательно… И как можно скорее, пока давняя, ненавистная соперница, Элеонора де Гусман, нарожавшая законному мужу Марии Португальской кучу детей, не скрылась от возмездия за пределы Кастилии.

В будущем Мария Португальская еще не раз прокляла тот день, когда дон Хуан де Тенорио без всяких препятствий с ее стороны получил свою придворную должность…

– Ну что, доволен? – подмигнул своему другу дон Педро и знаком велел ему подняться с колена.

– Я просто счастлив, государь, – ответил дон Хуан, изо всех сил стараясь придать голосу взволнованность.

Он с полупоклонами пятился назад, намереваясь покинуть каминный зал, но был остановлен мановением королевской руки.

– Итак, матушка, – повернулся Дон Педро к Марии Португальской, – вы настаиваете, чтобы я вынес смертный приговор Элеоноре де Гусман…

– Ни на чем я не настаиваю, – резко перебила сына королева-мать. – Я всего лишь считаю, что эта распутница, которая уже двадцать лет именует себя повелительницей Кастилии, заслуживает смерти в гораздо большей степени, нежели казненные вами кабальерос и вельможи, чья вина заключается лишь в том, что они преданно служили вашему покойному отцу! Не к ночи будь он помянут…

Слушая этот разговор, дон Хуан не на шутку перепугался. Разумеется, не за Элеонору де Гусман, а за себя. Не должен простой смертный присутствовать при подобных выяснениях отношений между сильными мира сего! Иначе его жизнь не будет стоить и одного мараведи .

Будто в подтверждение этих мыслей де Тенорио, королева-мать с ненавистью посмотрела на него. Что до Альбукерке, то для него дона Хуана как будто вовсе не существовало.

В каминный зал по-хозяйски вошел огромный черный дог – любимец дона Педро. Цокая когтями по мраморным плитам, пес неспешно приблизился к трону и подставил под правую руку его величества большую голову. Король машинально принялся почесывать дога за ухом.

– Надеюсь, вы понимаете, матушка, – насмешливо заговорил дон Педро, – что после казни Элеоноры де Гусман я просто вынужден буду предать смерти всех ее бастардов. Всех девятерых, матушка, включая малолетних. Даже годовалую Хуаниту! А ведь старшие братья уже принесли мне присягу.

– Сын мой, – сквозь зубы прошипела Мария Португальская, – почему этот ваш новый виночерпий…

– Обер-келлермейстер, – со зловещей улыбкой поправил ее король.

– Да называйте ваших слуг как угодно! – взорвалась королева-мать. – Почему вы не позволили ему удалиться? Тем самым вы ставите меня и господина канцлера на одну доску с этим ничтожеством!

Дон Педро прищурился: его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Вы сказали «на одну доску»? – шепотом произнес король. – Что вы подразумеваете под словом «доска»? Плаху? О да, тут я с вами согласен. На плахе, под топором палача, все равны.

Де Тенорио содрогнулся, пораженный чудовищным открытием: «Да он безумный! Он одержим бесом! И как это я раньше не замечал?»

В это время яркий луч солнца пробил туманную дымку облаков и сквозь разноцветный мозаичный витраж в каминный зал хлынул поток света. На мраморный пол легло алое пятно, в котором резкими очертаниями обрисовалась тень короля Педро. И – о ужас! – де Тенорио явственно различил кривые рога, украшавшие голову монаршей тени… Один рог был направлен в сторону окаменевшей Марии Португальской, другой упирался в замершую фигуру канцлера Альбукерке.

Не помня себя, дон Хуан выбежал из каминного зала – прочь, прочь из этого капища Сатаны! Вслед ему несся дьявольский хохот короля Педро.

Прошло совсем немного времени, и в памяти дона Хуана де Тенорио с мистическим озарением всплыла эта сцена в каминном зале королевского замка: зловещие слова о плахе, которую дон Педро предрекал своей матери и канцлеру, и рогатая тень повелителя Кастилии, прочертившая алое пятно на мраморных плитах.

В тот же день сорокалетняя Элеонора де Гусман по приказу короля Педро была арестована в замке Медина-Сидониа. Комендант замка, которого она считала надежным и преданным человеком, не посмел оказать сопротивление королевским альгвасилам (судебным исполнителям). Донью Элеонору перевезли в замок со страшным названием, каркающим, словно вороны на погосте: Кармона – в двадцати верстах от Севильи. Когда донья Элеонора увидела свои «покои», возле которых стояла круглосуточная охрана, она попыталась было возмутиться, но в ответ услышала суровый ответ коменданта Кармоны:

– Его величество король дон Педро повелел обращаться с вами как с особо опасной государственной преступницей.

В то же самое время в Севилье король приказал схватить трех старших бастардов – Энрике, Фадрике и Тельо, находившихся у него в замке в качестве гостей. Дон Педро решил «на всякий случай» подержать сводных братьев под замком – во избежание бунта со стороны той части кастильского рыцарства, которая сочувствовала Элеоноре де Гусман и ее детям.