— Я, ета, так и скажу, сэр.
«А я пойду домой, — твердил себе Ваймс. — Всем что-то нужно от командора Ваймса, пусть даже он не семи пядей во лбу. И двух-то не наберется. Но в любом случае я Ваймс, а Ваймс в шесть часов читает книжку Юному Сэму. С правильными звуками».
Он шел домой бодрым шагом, срезая, где только можно. Мысли плескались туда-сюда, как жидкий суп, ребра ныли, как бы говоря: «Да, мы здесь и болим». Ваймс подошел к парадной двери в то самое мгновение, когда Вилликинс ее отворил.
— Я передам ее светлости, что вы дома, сэр, — сказал дворецкий, когда Ваймс заспешил вверх по лестнице. — Она чистит драконьи загоны.
Юный Сэм стоял в кроватке и смотрел на дверь. Мир вокруг стал мягким и розовым.
Кресло было завалено любимыми игрушками. Тряпичный мячик, маленький обруч, лохматая змея с одним глазом-пуговицей. Ваймс сбросил игрушки на ковер, сел и снял шлем. Потом промокшие сапоги. После того как Сэм Ваймс разувался, комнату уже не нужно было топить. На стене детской тикали часы, и с каждым «тик-так» маленькая овечка прыгала туда-сюда через забор.
Сэм развернул пожеванную и слегка обслюнявленную книгу.
— Где моя коровка? — объявил он, и Юный Сэм хихикнул. В окно стучал дождь.
— Где моя коровка?
Ты моя коровка?
«Вещь, которая умеет говорить, — думал Ваймс, пока губы и глаза делали свое дело. — Каким образом она внушила гномам желание поубивать друг друга?»
— Бе-е-е!
Это же овечка!
Это не коровка!
«Зачем мы спустились в шахту? Потому что услышали, что произошло убийство, вот почему!»
— Это не коровка!
«Всякий знает, что гномы — сплетники. Глупо было приказывать им держать случившееся в тайне от Стражи. Ох уж эти глубинные гномы. Они думают, что достаточно сказать, и так оно и будет».
— Где моя коровка?
«Вода каплет на камень…»
— Ты моя коровка?
«Где я недавно видел доску для игры в „Шмяк“?»
— Иго-го!
«Ах да, Мудрошлем. Он страшно волновался».
— Это же лошадка!
«У него была доска. Он сказал, что любит играть».
— Это не коровка!
«Насколько я понимаю, Мудрошлем дошел до ручки. Похоже, он до смерти хотел мне что-то рассказать…»
— Где моя коровка?
«Этот взгляд…»
— Ты моя коровка?
«Я страшно злился. Ничего не говорить Страже? Ну и чего они ожидали? Можно подумать, он знал…»
— Урр-ргх!
«Он знал, что я полезу на стенку».
— Это бегемотик!
«Он хотел, чтобы я разозлился!»
— Это не коровка!
«Он, черт возьми, хотел, чтобы я разозлился!»
Ваймс прохрюкал и промычал весь зоопарк до конца, не пропустив ни единого писка и воя, а потом подоткнул сыну одеяльце и поцеловал.
Снизу донесся звон бьющегося стекла. «Кто-то уронил стакан», — подсказал головной мозг. Но спинной, который в течение пятидесяти лет помогал Ваймсу выживать на враждебных улицах, шепнул: «Черта с два».
У кухарки был выходной. Пьюрити сидела у себя в комнате. Сибилла кормила драконов. Оставался Вилликинс.
Но дворецкие не бьют посуду.
Внизу послышался тихий «хэх», и вслед за тем — звук удара о живую плоть.
Меч Ваймса висел на крючке в дальнем конце коридора, потому что Сибилле не нравилось, когда он носил оружие дома.
Как можно тише он огляделся в поисках чего-нибудь — чего угодно, — что можно было бы использовать как оружие. К сожалению, выбирая игрушки для Юного Сэма, они совершенно пренебрегли твердыми предметами с острыми краями. Кроликов, цыплят и поросят в детской хватало, но…
А, вот. Ваймс заметил нечто подходящее.
Бесшумно ступая в толстых носках с огромными латками на пятках, он спустился по лестнице.
Дверь в винный погреб была открыта. Ваймс бросил пить, но гостям спиртное требовалось, и Вилликинс, исправно исполняя долг дворецкого по отношению к грядущим поколениям, поддерживал погреб в должном состоянии и время от времени покупал многообещающие марочные вина. Что это, треск стекла под ногой? Или лестница скрипнула? Сейчас выясним…
Ваймс добрался до погреба и осторожно вышел из пятна света, падавшего из коридора.
Он почуял… Да, слабый запах черного гномьего масла.
Вот мелкие ублюдки!
Кстати, они видят в темноте?..
Ваймс принялся рыться в кармане в поисках спичек. Стук сердца отдавался в ушах. Пальцы нащупали коробок, Ваймс сделал глубокий вдох…
…и чья-то рука схватила его за запястье. Он яростно ударил наугад задней ногой лошадки-качалки, но тут же был обезоружен. Ваймс инстинктивно лягнул темноту и услышал стон. Руки противника разжались, и откуда-то с пола сдавленно донесся голос Вилликинса.
— Прошу прощения, сэр, я, кажется, случайно наступил вам на ногу.
— Вилликинс? Какого черта здесь творится?
— Какие-то гномы, сэр, нанесли визит, пока вы были наверху, — ответил дворецкий, медленно распрямляясь. — Через стену погреба, если быть точным. С прискорбием вынужден сообщить, что я счел необходимым применить суровые меры. Возможно, один из них в результате скончался.
Ваймс огляделся.
— Возможно? Он еще дышит?
— Не знаю, сэр. — Вилликинс очень осторожно поднес спичку к огарку свечи. — Я слышал бульканье, но теперь, кажется, он замолчал. К сожалению, они напали на меня, когда я выходил из ледника, и мне пришлось защищаться тем, что подвернулось под руку.
— И что это было?
— Нож для колки льда, сэр, — спокойно отозвался Вилликинс. В руке он держал острый зазубренный нож восемнадцати дюймов в длину, предназначенный для того, чтобы резать лед на удобные кубики. — А другого, сэр, я подвесил на крюк для окороков.
— Неужели… — в ужасе начал Ваймс.
— За одежду, сэр, разумеется. Прошу прощения, что схватил вас, но я испугался, что гномье треклятое масло может загореться. Надеюсь, я вытер все. Пользуясь возможностью, хочу извиниться за беспорядок…
Но Ваймс уже был на полпути вверх по лестнице. Когда он оказался в коридоре, сердце у него замерло.
Маленькая темная фигурка мелькнула на верхней площадке и исчезла в детской.
Перед Ваймсом вздымалась широкая парадная лестница — высотой до неба. Он полетел бегом, слыша собственный вопль: «Я убью тебя, убью тебя, убьютебяубьюубьюубью!!!» Его душил бешеный гнев, от ненависти и ужаса легкие как будто наполнились огнем — а лестница все тянулась и тянулась, и ступенькам не было конца. Они уходили в никуда, а Ваймс падал назад, вниз, в преисподнюю…