Князь грязи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прокофьева, Татьяна Енина cтр.№ 79

Мама была в шоке, когда я рассказала ей все.

Конечно, не совсем все я ей рассказала... Только - про исчезновение Андрея и про то, что собираюсь замуж за Юзефа, бывшего тестя Андрея, но Юзеф не может прийти, чтобы цивилизованно просить моей руки у родителей, потому что переживает сейчас тяжелое горе: от рук неизвестных преступников погиб его сын.

Мама была в шоке...

И только поэтому, наверное, не воспрепятствовала моему отъезду с Юзефом!

А Юзеф - Юзеф стремился покинуть Россию как можно скорее... В панике бежал из России... Словно его отступление могло хоть что-то изменить в произошедшем...

Пепел его сына в изящной фарфоровой урне лежал на дне спортивной сумки, которую Юзеф взял с собой в ручную кладь.

Самолет время от времени потряхивало - день выдался не слишком удачный для полета - и я слышала, как на багажной полке над нашими головами по дну широкой сумки перекатывается урна с пеплом Веника... От этого звука у меня леденело сердце. И меня все время тошнило... Каким же мучительным был для меня этот полет!

Впрочем, тошнило меня систематически с того дня, когда я обнаружила в холодильнике голову Андрея. Я подозревала сначала, что я "посадила" поджелудочную железу: это случается на нервной почве, от нервов даже диабет случается, потому что поджелудочная - очень уязвимый и совершенно незаменимый орган. Но потом в моем организме произошли еще кое-какие неполадки. И я начала подумывать, не беременна ли я... Я вполне могла забеременеть от Юзефа в ту первую нашу ночь ( я говорю только о первой ночи, потому что в другие ночи Юзеф старался быть "осторожным"! ). От Андрея - нет, не могла, это я точно знаю. Мы с ним как минимум полтора месяца близки не были! Если я беременна, то это - ребенок Юзефа. И очень хорошо - я ведь хотела ребенка от любимого человека!

Впрочем, в тот день, в самолете, направлявшемся в Варшаву ( Юзефу сначала надо было уладить какие-то дела в столице), я еще не была ни в чем уверена, просто мучилась тошнотой, слушая, как перекатывается над нашими головами фарфоровая вазочка с пеплом Веника. И я все поглядывала на Юзефа - слышит ли он этот кошмарный звук?! Но Юзеф, казалось, дремал, откинувшись в мягком кресле. Только руки с такой силой впились в подлокотники, что суставы пальцев побелели...

Зато Ольга спала крепким детским сном, прижимая к себе плюшевого бульдога - того самого, которого Андрей принес ей в больницу.

Польша - еще совсем не "заграница".

Конечно, у них все гораздо цивилизованнее, чем у нас.

Все очень вежливые, галантные, много очаровательных мужчин и ослепительно-красивых женщин - правда, правда, в процентном содержании больше, чем у нас в России, не знаю уж почему, может, тлетворное влияние Запада сказывается! - недаром же в прошлом веке поляков называли "французами севера".

Но все равно: Польша - еще не "заграница", и поляки, несмотря на нелюбовь к русским ( и есть ведь за что - за почти двухвековую тиранию и вмешательство в их интересы и в политику ), все равно остаются "братским народом", братьями-славянами. Их речь похожа на нашу...

Я не чувствовала себя чужой в этой стране. Я не была здесь одинока - так, как бывают одиноки наши девушки, вышедшие замуж в Италию, в Америку, в Германию ( вот уж чего совсем не понимаю - как русская может выйти замуж за немца, неужели пепел деда, погибшего на той великой войне, пепел сожженной хаты не застучит в ее сердце?!! ), в Японию или на Ближний Восток.

Я не была здесь одинока, несмотря на то даже, что Юзеф с момента приезда не слишком-то много уделал мне внимания.

Он решал какие-то свои творческие проблемы... Что-то связанное с его фильмом, который вот-вот должен был выйти на экраны... И с другим проектом, под который он хотел получить деньги... К тому же - Юзеф много писал... Он лишь ночами иногда приходил ко мне, но уже не устраивал таких спектаклей, как в Москве. Все было просто и скучно. Но он хотя бы не был так груб, как покойный Андрей...

Ольгу Юзеф собирался отдать в пансион, чтобы домой она возвращалась только на выходные. В чем-то Андрей оказался прав... Юзефу мешал ребенок в доме.

А пока Юзеф нанял для Ольги очень милую девушку, студентку педагогического ( коллега! ), которая обучала Ольгу русскому языку.

Мне казалось, что Юзеф слишком много уделяет внимания этой девушке...

А я была предоставлена сама себе.

Я много гуляла по городу... Костелы, музеи, магазины...

В магазинах я особое внимание уделяла отделам, где продавались товары для будущих мам и для младенцев. Сколько всего эти капиталисты напридумывали! Все на благо человека! Даже - совсем еще крохотного, едва появившегося на свет...

Впрочем, я прожила в Кракове всего-то полторы недели.

А потом наступило Рождество.

Рождественская ночь, которую так ждал Веник!

А потом должен был наступить новый 1997 год.

А потом - день рождения Веника: 14 января ему исполнилось бы девятнадцать лет!

Ужасно...

Голубую звезду с духами "Ангел" я решила подарить Юзефу. Потому что так и не выбрала для него подарок. Я понадеялась, что он оценит мой вкус и не обратит внимание на то, что эти духи все-таки женские! Тем более, что теперь модно мужчинам пользоваться женскими ароматами, а многие духи и туалетные воды выпускают сразу и для мужчин, и для женщин!

В Рождественскую ночь шел снег...

И мне было очень грустно. Так уж вышло, что впервые свое одиночество в Кракове я ощутила именно в Рождественскую ночь, когда в доме Юзефа собралось множество людей - знакомые Юзефа и ни одного моего знакомого! - в гостиной горел камин и сияла огромная, до потолка елка, увешанная по европейской моде одинаковой величины стеклянными золотыми шариками и гирляндами лампочек в виде свечей. Под елкой была навалена груда подарков в обертках из блестящей бумаги...

Ох, бедный Веник! Не дожил ты... Всего пару недель не дожил!

Как обидно! Гости веселились очень бурно, плясали вокруг елки: какой-то веселый национальный танец, сопровождаемый выкриками и прыжками. Может быть даже "краковяк" - а что еще можно танцевать в Кракове в рождественскую ночь? я не знаю, как танцуют "краковяк" и чем он отличается, допустим, от так же польских национальных "мазурки" и "полонеза". Среди гостей ( так же, как и на улицах Кракова, только в еще большей концентрации ) было много восхитительно возмутительно! - красивых женщин, в роскошных вечерних платьях, с обнаженными плечами. Они все ластились к Юзефу, как грациозные юные кошки, а я рядом с ними выглядела этакой неуклюжей серой уточкой, тем более, что и выглядела я в ту ночь плохо, несмотря на макияж. Женщины ластились к Юзефу, и он даже приобнял двоих - совсем юных, лет семнадцати, блондинку и рыжую - их фотографировали вместе, девушки смеялись, Юзеф снисходительно улыбался... В столовой был накрыт стол. Блюда подавались только польские национальные: польский красный борщ с ушками, карп по-польски под серым соусом, отварной судак по-польски, старопольские праздничные пряники, польский маковник кажется, эти поляки с ума сошли от своей вновь обретенной независимости! И даже Юзеф! Даже Юзеф, родившийся и всю жизнь проживший в России! Юзеф, конечно, представлял меня - гостям, а гостей - мне, но я не могла запомнить столько новых лиц ( кажется, человек тридцать собралось! ), а из них - никто не интересовался мною! Я была здесь чужая... И я была одинока... Чудовищно одинока!