Торговый центр - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Богосян cтр.№ 7

Перевязанный ремнями, Мэл сгреб в охапку пистолеты и винтовки, как вязанку дров, и сложил в материнскую машину возле дома. В его голове возник небольшой спор: надо ли быть предельно осторожным? Сознание одержало верх, объяснило ему, что всем по херу, чем он там занят. Если кто-нибудь увидит, как он запихивает оружие в багажник маминой машины, он успеет уехать еще до того, как они дойдут до телефона.

Мэл вернулся в дом, где воняло керосином. Натянул бейсбольную куртку, вернулся в спальню, допил «Доктор Пеппер» и взял спортивную сумку, на которой было написано: «Я все съел». [3] Он скинул туда коробки с патронами для «смит-и-вессона» и винтовок, стандартные обоймы для кольта и по десять рожков к пистолет-пулемету и «М-16». На каждой коробке была клейкая лента – оранжевая, розовая или желтая. Мэл не хотел ничего перепутать, когда надо будет перезаряжать.

Он наслаждался тяжестью металла, висевшего у ребер, твердых как камень. Он представил себе людей, упавших среди острых серых камней у Большого холма и Малого холма, – их изрешетили точно такой же сталью, как та, что он держал в руках. Мужчины в Нормандии и Галлиполи, те, с Иа-Дрэнг и Порк-Чоп-Хилла, [4] ковбои, индейцы, арабы, япошки и фашисты – все изрешечены металлическими молниями из нарезных стволов. Он увидел безжизненные бледные тела, а соленая вода, или снег, или грязь терзают искалеченную плоть.

Он с нежностью представил себе десятки патронов и порох в них – заряд, ждущий искры. Люди ни хера не понимают в патронах. Идут в кино и смотрят, как актеры выпускают друг в друга сотни пуль. Видят, как полиция с гордостью демонстрирует оружие с деревянными бирками как главное вещественное доказательство. Кудахчут над фотографиями на первой полосе, где худые мужчины в тюрбанах трясут над головами «АК-47». Все покупают рэп-диски, на обложках которых позируют гангста-рэперы с блестящими хромированными автоматами.

Большинство людей никогда в жизни не трогают спусковой крючок. Никогда не чувствуют, как отдача бьет в плечо или в ладонь. Никогда не ощущают запах смазки, привкус только что сгоревшего пороха. Они бы не поняли, что такое безопасность, даже если им ее в жопу запихнуть. Но все платят налоги, на которые можно купить еще и еще: автоматы, пулеметы, гарпунные ружья. Выписывают чеки для тех, кто берет это оружие в руки, заряжает его, стреляет из него – для копов, военных, охранников, людей в форме, стоящих на границе между цивилизацией и вечно вздымающейся волной жадного, доведенного до отчаяния мира.

В мгновение ока пистолет или винтовка выплевывают вертящийся горячий металл, который дробит кости, разрывает нервы, рассекает артерии, разрывает жизненно важные органы. Люди думают, что, если выстрелить в кого-то, он умрет, но все может быть иначе. Человека можно как следует искромсать, не убив. Мэл вспомнил, как наставник гладиаторов мазал краской гладкое и блестящее тело Спартака: «Сюда – ранен. Сюда – убит». [5]

В ванной Мэл в последний раз взглянул в зеркало – все ли в порядке. Под лампами дневного света кожа его шевелилась и переползала с места на место. Он наполнил старую стеклянную кружку с нарисованными Флинтстоунами водопроводной водой с привкусом меди и принял еще две «черных красотки». Похлопал себя по карману: на месте ли деньги.

Мэл стоял столбом в центре ветшавшей комнаты. Слышал собственное дыхание, бешеный стук сердца. План действовал: собаки мертвы, мать мертва, спортивная сумка и пушки лежат в машине. Толкни одну костяшку домино – и все упадут.

Он потащился на кухню. Выудил из холодильника мутную бутылку кукурузного масла. Полив сковородку «Ревервер» золотой жидкостью, поставил ее на плиту и зажег газ на полную мощность – синие огоньки стали желтыми. Скомкал бумажные салфетки и засунул их в щель между плитой и разделочным столом.

Мэл завороженно смотрел, как масло шипит и плюется. В это время когти «черных красоток» взрыли его затылок. Кожа натянулась. Вся комната взорвалась геометрическими узорами-конфетти, превратилась в поле, на котором мгновенно расцвели цветы, как в этих ускоренных фильмах по учебному телевидению. Мэл огляделся, и у него отвисла челюсть. Вот он я. Я во всем. Все во мне. Я двигаюсь. Все движется.

Сковородка рыгнула на салфетку горячим маслом. Голубое пламя поплыло к сухому дереву, вспыхнуло коричневым, потом красным, потом лукаво закрутилось вокруг своей оси.

Мэл наблюдал за этим с глубоким удовлетворением. Огонь все исправит.

Он улыбнулся, дыры у него во рту светились так же ярко, как желтые зубы. Он засмеялся как ребенок, но вместо смеха вырвался хриплый, кашляющий лай.

Джефф бродил по пещере торгового центра. Где-то играла приглушенная музыка. Детские голоса, кто-то разговаривал невдалеке. Гул материальных желаний наполнял все вокруг.

Джефф двигался вместе с толпой, как беженец на вынужденном марше. Каждый хочет быть личностью. Одеваться не так, как другие, стричься по-своему, учить особый жаргон – и все, чтобы стать личностью. Но в этой лотерее нужно угадать слишком много номеров. Чем больше каждый стремится стать личностью, тем больше все похожи друг на друга. Я это где-нибудь прочел?

И я такой же, почти ничем от них не отличаюсь. Почему бы мне это не признать? Я – обычный парень из пригорода, на пути из ничто в никуда. Хотя нет, не совсем так. Уж я-то знаю, в глубине души. Снаружи не видно, что там у меня внутри, но это мой секрет. Тайна, которую мне надо хранить. Тем более что им же все равно нет до этого дела.

Джефф был уверен, что он гений. В этом и заключался его секрет. Это он чувствовал каждой клеточкой своего тела. Однажды он станет великим писателем. Возведет из слов просторные дворцы мыслей и чувств, и мир будет смотреть на них в изумлении и восторге.

В школе Джефф учился не блестяще, но только потому, что знал, отметками измеряется лишь степень бесхребетного конформизма. И на хуй колледж. Никто из его кумиров не получил ученой степени, так какого хрена? Он как-нибудь разберется со стилем и связностью. Такие вещи приходят со временем. Техника – вопрос практики. Главное – интуиция и мудрость, которую получаешь в процессе жизни. Именно на этом и собирался сосредоточиться Джефф. Жить, любить, пробовать все, что возможно. Чтобы ни секунды не пропало впустую.