Не может быть мертв - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Рэнкин cтр.№ 82

— И это когда я только-только начал радоваться жизни?

— Значит, по-твоему, это называется «радоваться жизни»? — Кай обречённо вздохнул. — У тебя на руках нет ни единой улики, Малькольм. Ни мне, ни кому-либо другому, ни — если уж на то пошло — начальству тебе ровным счётом нечего предъявить. — Он немного помолчал. — Ну, по крайней мере устрой себе передышку хотя бы на этот вечер — в кино там сходи, что ли, отдохни как-нибудь, отвлекись…

— Я уже решил. Я поеду к Митчу.

— Вот только это не очень-то похоже на отдых. Кажется, в каком-то новом фильме играет Джейсон Стэтхэм.

— Это там, где то и дело что-то взрывается и машины разбиваются всмятку? И ты считаешь, это поможет мне отвлечься?

Просто не сиди дома один как сыч, кусая ногти. Это всё, что я хотел сказать.

Фокс поблагодарил Кая за заботу и положил трубку. Он и не думал о том, чтобы пойти, к примеру, в ресторан, опять «один как сыч»? Заглянув в Интернет, он обнаружил, что в кинотеатре по соседству идёт «Мальтийский сокол». Минут пять он убеждал себя, что сейчас встанет, оденется и пойдёт. А потом встал, оделся и поехал к отцу.

Митч дремал. Его дыхание отдавало виски, и хотя он сидел в кресле, он был уже в пижаме. Фокс посмотрел на часы: не было даже восьми. Фокс просидел напротив отца больше часа, перебирая фотографии из обувной коробки и с особым вниманием разглядывая те, на которых были запечатлены кузен Крис, годовалая Джуд и его, Фокса, мать. Время от времени он украдкой поглядывал на спящего отца: тот дремал, слегка приоткрыв рот; его грудь мерно вздымалась и опускалась.

Мы играли в футбол, ты и я; ты настаивал, чтобы я непременно стоял в воротах. Так у тебя меньше шансов получить травму, говорил ты. И ты терпеливо просиживал со мной долгие вечера, пока я тщетно пытался вызубрить таблицу умножения. Сидя перед телевизором, ты смеялся над глупыми шутками комедийных сериалов и начинал громко возмущаться, стоило судье допустить ошибку, будто он мог тебя слышать, находясь по ту сторону экрана. На Поминальное воскресенье [38] ты неизменно вставал, чтобы почтить минутой молчания память всех павших. На кухне от тебя было мало толку, но каждый вечер ты неизменно заваривал маме чашку чая в постель. Она любила чай с двумя кусочками сахара, но ты всегда клал один, приговаривая, что она, мол, и так для него сладкая.

А вот, гляди, Джуд верхом на ослике на пляже в Блэкпуле. Ты шагаешь рядом с ней, беспокоясь, как бы она не упала. Сдаваясь на милость полуденному зною, ты подвернул штанины брюк выше колен. Ты целый год копил на эту летнюю поездку, откладывая понемножку от каждой зарплаты.

Скажи, папа, ты доволен тем, как у нас всё сложилось?

Ты когда-нибудь перестанешь беспокоиться о нас?

Однако по большей части на фотографиях были незнакомые Фоксу люди, и все давным-давно умершие. Яркие моменты, некогда увековеченные чьей-то незнакомой рукой, теперь превратились в плоские, безжизненные карточки. Ты видишь пляж, но не можешь вдохнуть зной, напоённый солёным запахом моря. Ты вглядываешься в глаза и улыбки этих людей, но не видишь того, что скрывается за ними — их надежды и страхи, их стремления и поражения.

Когда на пороге появилась ночная сестра, Фокс не сразу сообразил, что в палату вошёл посторонний человек.

— Пора укладывать вашего отца в постель, — сказала она.

Фокс кивнул.

— Я помогу вам, — прошептал он.

Но она решительно покачала головой.

— У нас очень строгие правила, — пояснила она. — Приходится их соблюдать, иначе вылетишь отсюда, и глазом не успеешь моргнуть.

— Да-да, конечно, — отозвался Фокс, начиная складывать фотографии обратно в коробку.

По дороге домой он остановился у придорожной забегаловки и заказал себе на ужин хаггис с картошкой фри. В ожидании свежей порции картошки Фокс стоял у прилавка и от нечего делать смотрел телевизор. Передавали региональные новости: недавняя пресс-конференция. Ослепительные фотовспышки, начальник территориального управления полиции Центральной Шотландии Элисон Пирс зачитала по бумажке заранее заготовленное официальное заявление, а по завершении ответила на немногочисленные вопросы журналистов. Она говорила спокойно и авторитетно, хотя Фокс почти ничего не мог разобрать из-за шипения масла во фритюрнице. Затем на экране появились автостоянка в Киппене и уже знакомый Фоксу репортёр. Репортаж с места событий, гласила бегущая строка на экране. Теперь, когда наступила ночь, машин на стоянке значительно поубавилось, и так раздражавшая всех собака больше не гавкала. Репортёр держал в руках огромный лохматый микрофон. Заморосил мелкий дождь, и объектив камеры то и дело забрызгивали капли. Парень изо всех сил старался показать, что он владеет последней информацией и готов с радостью поделиться ею со зрителями, но его застывший взгляд выдавал скопившуюся за день усталость. Судя по выражению его лица, ему задали в наушник какой-то вопрос, и он закивал, ещё не начав отвечать. Потом на экране возник размытый снимок воронки от разорвавшейся бомбы. Похоже, снимок был сделан на камеру мобильного телефона, может, даже кем-то из случайных прохожих до того, как поляну успели оцепить. Затем второй снимок — на этот раз крупный план одного из деревьев, изрешечённого металлическими осколками.

— Ужас что творится вообще, — проворчал владелец забегаловки. Фоксу послышалось, будто он говорил с польским акцентом, но с тем же успехом он мог быть боснийцем или румыном — да кем угодно, если уж на то пошло. Фокс в этих тонкостях не очень разбирался. В другой раз он непременно спросил бы. Так, из чистого любопытства.

Но не сегодня.

По возвращении домой Фокс поужинал, лёжа на диване и ещё раз пересматривая пресс-конференцию. Потом на экране снова появился диктор, сидящий за столом в студии, и сообщил, что у них есть свежие новости.

— И вот, как нам только что стало известно, в полиции подтвердили, что они прорабатывают определённую версию. Мы будем держать вас в курсе дальнейшего развития событий, а теперь самые свежие новости спорта с Анджелой…

В какой-то момент Фокс, судя по всему, задремал, потому что, когда проснулся, он увидел, что лежит на диване, даже не сняв ботинки, с полупустой пластиковой тарелкой на груди. Еда остыла и вызывала скорее отвращение, чем аппетит. Его пальцы неприятно пропахли соусом. Фокс встал, пошёл на кухню и, нажав на педаль, выбросил остатки ужина в мусорную корзину, а потом, стоя над раковиной, долго мыл руки. Вернувшись к телевизору с чашкой чая, Фокс улёгся на диван и снова увидел на экране госпожу Пирс. Репортёры застигли её врасплох, когда она стояла на ступенях, как он догадался, главного полицейского управления Центральной Шотландии — возможно, в самом Стерлинге. Борясь с порывами ветра, она то и дело отбрасывала падающие на лицо волосы. На этот раз у неё не было бумажки с заранее составленной заготовкой, но голос по-прежнему был профессионально невозмутим. Фокс сонно моргал, пытаясь отогнать дремоту. Когда Пирс замолчала, чтобы выслушать вопрос журналиста, она немного выдвинула подбородок. Фокс попытался припомнить, кого она ему напоминает — может, Джуд? Когда она вот так выпячивает подбородок, это означает, что она задумалась. Но это была не Джуд.