— Все эти годы ты вынуждал меня идти на более суровые
меры, а сам старался делать лишь то, что было приятно народу, — так же
тихо ответил жрец. — Не раз я терзался сомнениями и чувством вины,
проводил бессонные ночи, преследуемый призраками ошибок, которые, возможно,
совершил. Но благодаря тому, что я не струсил, весь мир сейчас с завистью
смотрит на Акбар. Люди принялись искать камни подходящего размера.
Какое-то время слышен был только стук камней друг о друга.
Жрец продолжил:
— Может быть, я ошибаюсь, осуждая этого человека на
смерть. Но не в том, что касается чести нашего города. Мы — не предатели.
Наместник поднял руку и бросил первый камень. Пленник
увернулся от удара. Однако вслед за этим толпа с криком и свистом принялась забрасывать
его камнями. Ассириец пытался защищать лицо руками, и камни попадали ему в
грудь, в спину, в живот. Наместник хотел уйти оттуда. Он уже много раз видел
это зрелище, знал, что смерть будет медленной и мучительной, что лицо
превратится в сплошное месиво из костей, волос и крови, а люди будут кидать
камни даже после того, как жизнь покинет это тело. Через несколько минут
пленник перестанет защищаться и опустит руки. Если он был хорошим человеком,
боги направят один из камней, и тот попадет ему в темя и вызовет обморок. А
если он совершил много зла, то не потеряет сознания до последней минуты.
Толпа вопила и все яростнее бросала камни. Осужденный изо
всех сил пытался защищаться. Но внезапно он раскрыл руки и заговорил на
понятном всем языке. Пораженные этим, люди застыли.
— Долгой жизни Ассирии! — крикнул он. — В
этот миг предо мной предстает образ моего народа, и я умираю счастливый. Ибо
умираю, как предводитель, который пытался спасти жизнь своих воинов. Я уйду к
богам с радостью, ибо знаю, что мы завоюем эту землю!
— Ты видел? — сказал жрец. — Он слышал и
понял весь наш разговор во время суда. Наместник кивнул. Ассириец говорил на их
языке и знал теперь, что в совете старейшин Акбара царит раздор.
— Я не в аду, ибо образ моей родины придает мне силы и
достоинства. Образ моей родины наполняет меня радостью! Слава Ассирии! —
снова закричал он. Очнувшись от ошеломления, толпа снова принялась бросать
камни. Человек стоял, раскрыв руки, не пытаясь защищаться. Это был храбрый
воин. Несколько мгновений спустя проявилась милость богов: один из камней
угодил ему в лоб, и он упал без сознания.
— Теперь мы можем уйти, — сказал жрец. —
Народ Акбара сам позаботится о том, чтобы завершить дело.
Илия не вернулся в дом вдовы. Он отправился бродить по
пустынной местности, сам не зная, куда идет. «Господь ничего не сделал, —
говорил он растениям и камням. — А ведь мог все изменить». Он раскаивался
в своем решении и винил себя в смерти еще одного человека. Если бы он
согласился тайно созвать совет старейшин Акбара, наместник мог взять его с
собой. Тогда они были бы вдвоем против жреца и военачальника. Вероятность их
победы была бы невелика, но все же больше, чем во время публичного суда.
Хуже того, на него произвело большое впечатление умение
жреца обращаться к толпе. Не соглашаясь ни с одним из высказываний жреца, он
должен был признать, что этот человек прекрасно управляет людьми. Илия решил
запомнить увиденное в мельчайших подробностях, ведь когда-нибудь ему придется
встретиться в Израиле с царем Ахавом и царевной Тирской.
Он шел куда глаза глядят и смотрел на горы, город и на
ассирийский лагерь вдали. Он был лишь песчинкой в этой долине, вокруг него
простирался огромный мир, такой необъятный, что, даже проведя в странствиях
целую жизнь, он все равно не смог бы прийти туда, откуда начал путь. Его друзья
и враги, возможно, лучше понимали, в каком мире они живут. Они могли
отправиться в дальние страны, плавать по неизведанным морям, любить женщин, не
мучаясь своей греховностью. Ни один из них больше не слышал ангелов из детства
и не думал бороться во имя Господа. Они жили в согласии с настоящим и были
счастливы. Он такой же, как все люди; и вот теперь, бредя по долине, он
страстно желал никогда больше не слышать голосов Бога и Его ангелов.
Но жизнь соткана не из желаний, а из поступков каждого
человека. Илия вспомнил, что много раз уже пытался отказаться от своего
предназначения, но сейчас он стоит здесь, посреди долины, ибо так велел ему
Господь. «О Господи, я мог бы быть всего лишь плотником и все равно был бы
полезен Тебе!"
Но он исполняет то, что ему велено, и несет на себе груз
предстоящей войны, истребление пророков царем и Иезавелью, избиение камнями
ассирийского предводителя и страх любви к женщине из Акбара. Господь приготовил
ему подарок, а он не знает, что делать с ним. Посреди долины вдруг возник луч
света. Это был не ангел-хранитель, которого он всегда слушал, но редко видел.
Это был ангел Господень, который пришел утешить его. — Я больше ничего не
могу сделать, — сказал Илия. — Когда же я вернусь в Израиль?
— Когда научишься строить заново, — ответил
ангел. — Но помни о том, что заповедал Бог Моисею перед сражением.
Используй каждое мгновение, чтобы потом не раскаиваться и не жалеть о том, что
упустил свою молодость. Господь посылает человеку испытания в любом возрасте.
И сказал Господь Моисею: «Не бойтесь, да не ослабеет сердце
ваше перед сражением, не ужасайтесь перед врагами вашими. И кто насадил
виноградник и не пользовался им, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы
не умер на сражении и другой не воспользовался им.И кто обручился с женою и не
взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и
другой не взял ее».
Илия брел еще какое-то время, пытаясь понять эти слова.
Когда он уже подумывал вернуться в Акбар, то увидел женщину, которую любил. Она
сидела на камне у подножия Пятой Горы, в некотором удалении от того места, где
сейчас был Илия.
«Что она там делает? Неужели она знает о суде, о смертном
приговоре и о той опасности, которая нас ожидает?» Он должен был немедленно
предупредить ее и решил подойти к ней.